Река Богов

Небольшой самолет идет на посадку среди громадных многоэтажных зданий. Господин Нандха стоит под верхней площадкой пожарной лестницы, а аппарат зависает над крышей. На месте второго пилота сидит Вик, его лицо, выразительно подсвеченное светом приборов на консоли, становится отчетливо видно. Самолет ВВС Бхарата не может опуститься на крышу, поэтому пилот в изощренном ньютовском танце снижает его сантиметр за сантиметром – таким образом, чтобы господин Нандха мог проскользнуть между реактивными струями двигателей и подняться по аппарели в хвостовой части.

Самолет производит здесь то разрушение, о котором господин Нандха уже начал мечтать. В одно мгновение падают и ломаются все подпорки для растений. Герани сметает с карнизов. Саженцы и маленькие деревца вырывает с корнем из мягкой почвы. Сама земля поднимается вверх большими кусками грязи. От влажного дерева в ограждениях грядок начинает идти пар, затем дым. Пилот продолжает снижение до тех пор, пока шасси не касаются крыши. Идет вниз аппарель.

Во всех иллюминаторах сразу вспыхивает свет.

Господин Нандха поднимает воротник и следует в открытое, освещенное голубоватым светом внутреннее помещение самолета. Там вся его группа и представители воздушной полиции. Мукул Дэв и Рам Лалли. Мадхви Прасад и даже Морва из финансового отдела. Господин Нандха садится рядом с подчиненными, пристегивается ремнем, аппарель убирается, пилот начинает взлет.

– Дорогие друзья, – говорит господин Нандха. – Я рад, что сегодня, накануне важнейшего исторического события, все вы рядом со мной. Искусственный интеллект третьего поколения. Существо, настолько же превосходящее наш интеллект, насколько мы превосходим по интеллекту свинью. Бхарат будет вечно нам благодарен… Ну а теперь давайте постараемся проявить максимум усердия в процедуре экскоммуникации, которая нам предстоит.

Самолет разворачивается, поднимаясь над разрушенным садом господина Нандхи, над окнами и балконами, над солнечными батареями и резервуарами воды. Небольшой аппарат взмывает все выше и выше среди небоскребов Варанаси.

Пока судно приближается к Варанаси, Лиза Дурнау принимает еще три звонка.

Первый – от Дейли Суарес-Мартин. Лиза невольно задается вопросом, решила ли она проблему с волосами на верхней губе. В текстовом сообщении говорится:

Дублирующая миссия провалилась. Нет второго переводчика. Направьте всю энергию на первичный источник. Нам нужен Лалл.

Второе сообщение – компьютерная схема Варанаси, на которой отмечено местонахождение двух человек. Одного, который стоит рядом с Лизой Дурнау на борту судна, мчащегося по священным водам Ганга, и второго – сарисина во плоти, – которого камера слежения Банка Бхарата обнаружила на Грэнд-Транк-роуд. На маленьком экране с не очень качественным изображением этот сарисин производит не более зловещее впечатление, чем любая беззащитная девочка-подросток, оказавшаяся в одиночестве на улице и не знающая, куда ей идти.

Третье сообщение словесное, поступившее на палм из университета, от Анджелы Робертс. Где бы ты ни была, что бы ни делала, немедленно свяжись со мной. «Альтерра» рухнула. Сразу, повсюду, во всех экосистемах, бесповоротно. Полный обвал системы. Рухнули одиннадцать миллионов хостов. Никто не выжил. Абсолютное всеобщее уничтожение.

Три сообщения… Когда судно поворачивает к забитому до отказа доку, Лиза Дурнау говорит Томасу Лаллу только о втором.

Последние боги гаснут над Варанаси, и небо становится просто небом. Улицы становятся немы, здания – глухи, у автомобилей исчезают голоса, а у людей остаются только лица, закрытые, словно сжатые кулаки. Нет больше ответов, нет пророчеств среди деревьев и уличных святилищ, и пролетающие самолеты ничего не вещают: есть только мир без богов, полный бескрайней пустоты. Различные ощущения заполняют пространство. Рев моторов, шум голосов. Цвета сари, мужских рубашек, неоновых реклам, сверкающих сквозь серую пелену дождя, каждая светится своим собственным ярким светом. Аромат благовоний, мочи, горячего жира, выхлопов спиртового топлива, горящего пластика – все полно воспоминаний о ее жизни до начала большой лжи.

Тогда она была совсем другим человеком, если верить женщинам в той хибаре. Но боги – на самом деле не боги, а машины, теперь-то она хорошо это понимает, – говорят, что у нее совсем другое «Я», не такое, какое было в те времена. Нет, не говорят, а говорили… Боги ушли. Два совершенно различных набора воспоминаний. Две жизни, совершенно не совместимые друг с другом, а теперь начинается третья, которая должна каким-то образом связать две предыдущие. Лалл… Лалл знает, Лалл скажет ей, как их все соединить. Девушке кажется, что она все-таки сможет вспомнить дорогу до отеля. Одурманенная новым для нее хаосом ощущений, освобожденных из тюрьмы, в которую загнало их чисто информационное восприятие мира, Аж позволяет общему городскому потоку нести ее к берегу реки.

В предрассветный дождь на окружной аллахабадской дороге двести танков авадхов заводят двигатели, выезжают с замаскированных позиций и выстраиваются в боевую колонну. Направление движения четырехкилометровой колонны ни у кого не вызывает никаких сомнений: юг-юго-восток, по направлению к Джабалпуру. К тому времени, когда в лавках поднимаются ставни, а служащие отправляются на работу в фатфатах и автобусах, разносчики газет уже носятся по улицам с криками: «Танки уходят! Аллахабад спасен! Авадхи отступают к Кунда Кхадар!»

«Мерседес» премьер-министра уже ждет приземления аэробуса «Бхаратийя вайюсена» А-510 в не слишком оживленном уголке аэропорта Варанаси. Зонтики защищают Ашока Рану от дождя, пока он добирается до автомобиля. «Мерседес» отъезжает с мягким шорохом толстых шин по бетонированной площадке. Премьер-министра уже вызывают по каналам правительственной коммуникационной связи. Эн Кей Дживанджи… Снова… Он совсем не похож на министра внутренних дел в правительстве национального единства. Он должен сообщить премьер-министру неожиданные новости.

Если она сейчас выпустит его руку, то наверняка потеряется.

Вооруженные полицейские пытаются очистить берег. Из громкоговорителей звучат обращенные к толпе требования немедленно разойтись и вернуться домой к обычным повседневным делам. Порядок восстановлен. Больше ни для кого нет никакой опасности. Некоторые из тех, кто был захвачен волной общей паники и кто не хотел бросать дом и имущество, возвращаются назад. Другие не доверяют полиции, соседям и противоречивым заявлениям правительства. Третьи же просто не знают, что им делать. Они дергаются то в одну, то в другую сторону, не решаясь ни плыть, ни возвращаться.

Лиза и Лалл протискиваются сквозь растерянную толпу и военных по узким гали вокруг Вишванат Гали. Улицы и гхаты совершенно непроходимы.

Лиза Дурнау крепко держит Томаса Лалла за левую руку. В правой он несет «Скрижаль», как светильник темной ночью. Какая-то совсем небольшая часть нравственного чувства Лизы, которая еще сохранила некую ответственность по отношению к правительствам и их планам, ощущает беспокойство за «Скрижаль».

Она знает: благодаря специальному встроенному коду «Скрижаль» может почувствовать, что находится в руках чужого человека, и тогда замолчит навеки. Лиза надеется только на то, что скоро сможет забрать ее у Лалла. В какую бы игру им еще ни предстояло сыграть, она все равно скоро закончится.

Нандха… Сыщик Кришны… Профессиональный уничтожитель нелицензированных сарисинов… Не слишком отчетливый образ со Скинии Лиза несет в своей памяти. Бессмысленно задаваться вопросом, каким образом Сыщик Кришны мог оказаться внутри машины, которая старше Солнечной системы. Столь же бессмысленно, как и задаваться подобным вопросом относительно и ее самой. Но одно Лиза знает совершенно определенно. Это и есть то самое место и то время, где возникли все четыре изображения.