Любовь тебя настигнет

Никто никогда не говорил, что она не в своем уме, но поскольку оскорбление прозвучало из его уст, Люси не восприняла его серьезно.

— Ты надеялся, что, когда я увижу, как сильно ты отличаешься от Теда, то пойму, от чего отказалась и вернусь в Уайнет.

— Что-то вроде того. Тед — хороший парень, и он явно любил тебя. Я пытался оказать ему услугу. Я остановился, когда понял, что лучшая услуга, которую могу ему оказать, — это не дать тебе вернуться.

От такой правды ей стало больно, и дальше они бежали молча.

Когда они вернулись в дом, он стащил намокшую от пота футболку, схватил шланг и полил себя водой. Его волосы прилипли к шее и плечам длинными черными лентами; солнце залило лицо, когда он поднял голову, подставив ее под желтые лучи.

Наконец Панда отложил шланг и вытер грудь ладонью. Смуглая кожа, прямой нос и большие мокрые кулаки поразительно контрастировали с идеальной мужской красотой Теда. Возможно, Панда был не так брутален, как хотел показаться, но все же он совершенно не вписывался в рамки ее привычной жизни.

Люси осознала, что слишком долго разглядывает его, и отвернулась. Ее женское естество явно тянулось к нему. К счастью, ее женский мозг был немного умнее.

Один день сменялся другим, и вот уже прошла неделя с тех пор, как они приехали на озеро. Она плавала, читала или пекла хлеб — одно из немногих блюд, которые нравились ей на вкус. Она не делала лишь одного — не звонила Теду и своим родственникам.

Каждое утро после пробежки Панда появлялся на кухне с мокрыми после душа волосами, разглаженными на какое-то время кудрями, хотя она знала, что вскоре они возьмут свое. Вот он взял со стола пару первых теплых булочек, которые она только что достала из духовки, аккуратно разделил их пополам и намазал каждую половинку апельсиновым джемом.

— Тед знал, как ты хорошо печешь, когда позволил тебе уйти? — произнес он, проглотив второй кусок.

Люси отставила тарелку со своей булочкой, почувствовав, что уже сыта.

— Тед почти не ест углеводов. — Это была ложь, но ей не хотелось признавать, что так и не нашла времени испечь что-нибудь для жениха.

Она научилась готовить, будучи уже взрослой, под воронкообразными лампами, которые висели на кухне в Белом Доме: именно там она спасалась, когда ссоры братьев и сестер начинали действовать на нервы. Там она брала уроки мастерства у лучших поваров страны, а теперь плоды этого обучения вместо Теда пожинал Панда.

Он закрыл банку с джемом.

— Тед из тех парней, что родились под счастливой звездой. Мозги, деньги, шик. — Он закинул банку в холодильник и захлопнул дверцу. — Пока весь остальной мир летит в тартарары, Тед Бодин находится в свободном плавании.

— Да, что ж, он попал в большую переделку в прошлые выходные, — произнесла она.

— Он уже это пережил.

Люси молилась, чтобы это было правдой.

У дома озеро Каддо было мелким, а его берег — болотистым, так что она не плавала там, но когда они были на озере, спускалась в воду с маленькой лодки, которая досталась им вместе с домом. Панда никогда не заходил в воду вместе с ней, и через восемь дней после приезда, то есть через одиннадцать дней после побега, она спросила его об этом, плавая около дрейфующей лодки.

— Странно, что такой суровый парень, как ты, боится заходить в воду.

— Я не умею плавать, — сказал он, поставив босую ногу на растрескавшийся борт лодки. — Я никогда этому не учился.

Она видела, как сильно ему нравится быть на воде, и подумала, что это странно. И почему он всегда в джинсах? Она перевернулась на спину и сделала еще один подход.

— Ты не хочешь, чтобы я видела твои худые ноги. Боишься, что я буду смеяться? — Как будто хоть какая-то часть его тела могла быть менее мускулистой…

— Мне нравятся джинсы, — сказал он.

Она села на край лодки и принялась болтать ногами в воде.

— Я не понимаю. Здесь безумно жарко, и ты постоянно снимаешь футболку, так почему бы не ходить в шортах?

— У меня шрамы. И хватит об этом.

Возможно, он говорил правду. Но Люси в этом сомневалась. Когда Панда откинулся на корму, солнце золотом заиграло на его смуглой, как у пирата, коже, а в прикрытых глазах виделась скорее апатия, чем угроза. Она с недовольством отметила, что к ней подступает очередная волна чего-то непонятного. Хотелось думать, что это лишь интерес, но в действительности это было нечто большее. Невольное возбуждение.

И что? Минуло почти четыре месяца, с тех пор как они с Тедом занимались любовью, а ведь она всего лишь человек. Поскольку Люси не собиралась поддаваться своим преступным желаниям, что тут плохого? И все же ей хотелось наказать его за то, что по его вине она думала о том, о чем не следовало.

— Странно, что у тебя нет татуировок. — Она спрыгнула в воду и теперь барахталась у кормы. — Никаких танцующих обнаженных женщин на бицепсах, никаких неприличных слов на костяшках пальцев. И даже никакого омерзительного железного креста. Не боишься, что тебя выгонят из клуба байкеров?

Мерцающий свет, отражавшийся от воды, смягчил очертания его острых скул.

— Ненавижу иголки.

— Ты не плаваешь. Ты ненавидишь иголки. Ты боишься показывать ноги. Ты просто ужасен, да?

— Не тебе называть кого-то ужасным.

— Точно. Прими мои извинения. — Люси удалось изобразить нечто почти похожее на одну из его ухмылок.

— Когда ты собираешься позвонить родителям? — ни с того ни с сего спросил Панда.

Она нырнула и оставалась под водой, сколько могла.

— Мег дала им знать, что я в порядке, — произнесла она, хотя и знала, что это не то же самое, что позвонить домой самой.

Она скучала по перебранкам Шарлотт и Холли, по вечным драмам Трейси, бессвязным пересказам Андре последних фантастических романов, которые он прочитал. Она скучала по Нили и Мэтту, но мысль о том, чтобы позвонить им, парализовала ее. Что она могла сказать?

Панда не очень ласково помог ей забраться обратно в лодку. Ее дешевый закрытый купальник задрался, но он, похоже, не заметил этого. Он поднял откидной борт, и они поплыли назад, к причалу. Пока он глушил мотор, она собирала шлепанцы, но прежде чем успела вылезти из лодки, он сказал:

— Мне нужно возвращаться на работу. Завтра мы уезжаем.

Люси знала, что эта неопределенность не может длиться вечно, но пока не строила планов на будущее. Она просто не могла. Она была парализована, она застряла в промежуточном состоянии между сосредоточенным организованным человеком, которым была, и бесцельной смущенной женщиной, которой стала. Паника, всегда бродившая где-то рядом, охватила ее.

— Я не готова.

— Это твоя проблема. — Панда привязал лодку. — По дороге я высажу тебя в аэропорту Шривпорт.

Она сглотнула.

— Это не обязательно. Я могу остаться здесь.

— А зарабатывать как будешь?

На данный момент она должна была уже решить эту проблему, но так и не решила. Хотя ей не хотелось этого признавать, она не желала оставаться в доме одна. Удивительно, что одно только присутствие такого задумчивого и невероятно загадочного незнакомца умиротворяло ее. Намного больше, чем присутствие Теда, например. С Пандой ей не нужно было притворяться лучшей, чем есть на самом деле.

Он вышел из лодки.

— Вот что я тебе скажу. Если ты сегодня позвонишь родным, сможешь еще со мной покататься.

Она забралась на причал.

— Сколько?

— Пока не достанешь меня, — произнес Панда, привязывая лодку.

— Я так и до следующего города могу не добраться.

— Это лучшее, что я могу предложить. Подумай.

Люси была почти рада, что он заставляет ее сделать то, что ей следовало сделать с самого начала, и кивнула.

Тем вечером она приложила все усилия, чтобы как можно дольше не звонить им, придумывая себе самые разные дела, пока у него не лопнуло терпение.

— Позвони им.

— Позже, — произнесла Люси. — Сначала мне надо упаковать вещи.

Панда ухмыльнулся.

— Чушь собачья.

— Тебе-то что? Тебя это не касается.