Ещё Флетч?

Джума пристально вглядывался в лицо Флетча. Барбара положила в рот кусочек крабьего мяса.

– Я бы хотела помочь Шейле и Карру.

– Я не знаю, – Флетч покачал головой. – Какие-то отрывочные мысли, слова, впечатления... Никак не могу связать их воедино, составить общую картину.

– А они помогут? – спросила Барбара. – Эти мысли?

– Не знаю. И не узнаю, пока не сумею рассортировать их.

Джума ел вместе с ними жареного краба. Он же и организовал экскурсию на остров.

Днем раньше водитель грузовика с мешками орехов высадил их у границы национального парка Кисити-Мпунгути. Пешком они прошли по парку пятнадцать километров, мимо развалин особняка губернатора района. Рюкзак нес Флетч. Им пришлось заплатить несколько шиллингов, чтобы войти в парк.

Рыбацкий лагерь, в который они пришли, сливался с окружающей природой. Присутствие туристов не бросалось в глаза. Палатки стояли в укромных местах, не привлекая внимания. Сами туристы растворились в джунглях, на пляже, в море. Обслуживающий персонал старался лишь помогать отдыхающим, но ни в коем случае не мешал. А настоящие рыбаки с интересом приглядывались к тем, кто не счел за труд приехать к ним.

По прибытии Барбара, Флетч и Джума незамедлительно полезли в воду. Той же температуры, что и их разгоряченные тела, вода радостно приняла их в свои объятия и долго не отпускала.

Ближе к вечеру они прогулялись к Шимони – «дыре-в-земле», долго смотрели в черный зев пещеры. Флетч и Барбара не знали, куда их привели. Плотно утоптанная земля уходила во тьму. Пещера источала что-то непонятное, не звук и не запах.

– Вы хотите спуститься в нее? – спросил Джума.

– Почему нет? – откликнулась Барбара.

– Там можно поскользнуться, – Джума взглянул на рюкзак на спине Флетча.

Флетч снял рюкзак, опустил на землю.

– Там летучие мыши, – Джума посмотрел на волосы Барбары.

– Это пещера, – пожал плечами Флетч.

– Пещера большая? – спросила Барбара.

– Она тянется на двенадцать миль.

– Я что-то такое чувствую? – спросил Флетч.

Джума кивнул.

И первым двинулся вниз.

Они стояли в огромном подземном зале. Свет в пещеру проникал лишь от входа. Барбара с уважением оглядела сталактиты, затем хихикнула. Эхо разнесло ее голос по пещере.

Флетч обратил внимание, что каменный пол, каждый его квадратный сантиметр, и стены, до высоты полутора метров, отполированы чуть ли не до блеска.

– Для чего использовалась эта пещера? – спросил Флетч.

Над ними пролетела летучая мышь.

– Под склад, – ответил Джума. – Здесь держали людей. Человеческий склад. Людей, проданных в рабство, держали здесь до погрузки на корабли, которые увозили их за моря.

Где-то капала вода – единственный звук, нарушав ший мертвую тишину.

Когда Барбара повернулась в ним, по ее щекам текли слезы.

– Как же им было страшно, – прошептала она.

– И так сотни лет, – добавил Джума.

– Какой ужас, – выдохнула Барбара.

– Запах, пот, испражнения сотен, вернее, тысяч тел. Крик стоял над этой пещерой, днем и ночью, год за годом.

В пещеру вел широкий проход, но не столь широкий, чтобы несколько человек с мечами и ружьями, кнутами и дубинками не могли перегородить его. Дальняя часть зала терялась в кромешной темноте. И темнота эта тянулась вглубь на двенадцать миль. Не было из-под земли другого выхода, и никто – ни отчаянный смельчак, ни мудрец ни при каких обстоятельствах не мог вернуться к свету, воздуху, еде, свободной жизни, любимой женщине. Выйти из пещеры можно было лишь покорным рабом.

– Как вы думаете, ваши предки покупали рабов? – спросил Джума.

– Нет, – ответил Флетч.

– Я уверена, что нет, – ответила Барбара.

Джума провел ногой по гладкому полу.

– Видите, как все получается.

– О чем ты? – спросил Флетч.

– Я-то уверен, что мои предки продавали рабов. Понимаете? Что хуже, покупать людей или продавать их?

На складе-холодильнике они купили две рыбины, сразу после того, как рыбаки сдали свой улов, и поджарили их на пляже еще до того, как солнце скрылось за зеленой стеной джунглей.

Буквально перед тем, как сумерки перешли в ночь, их нашел один из неприметных сотрудников лагеря. Вместе они прошли к маленькой палатке под пальмами, у самого пляжа, неподалеку от пристани. В ней едва хватило места сотруднику, Флетчу, Барбаре и Джуме, но они сумели втиснуться в палатку.

Потом, когда они вновь вылезли на свежий воздух, а сотрудник ушел, Флетч спросил Джуму: «А где будешь ты?»

– Здесь же, – последовал короткий ответ.

В палатке Барбара и Флетч побыли недолго. Слишком там было жарко. Их кожа стала липкой от соли, шершавой от песка, мокрой от пота.

Вместе они выползли из палатки, взявшись за руки, обнаженные, побежали к океану. Не сбавляя скорости влетели в воду, отпустили руки, поплавали, то удаляясь, то сближаясь друг с другом.

Именно в те счастливые минуты Барбара и Флетч осознали, что же такое медовый месяц.

По пути к палатке они обогнули здоровенную скалу, выпирающую из песка на границе с джунглями. Луна как раз оказалась по другую сторону скалы, чуть выше ее.

Барбара ахнула. Схватила Флетча за руку.

Они остановились.

– Это статуя? – спросила Барбара.

На скале, боком к луне, вытянулся в струнку мужчина. Прямые ноги, прижатые к бокам руки, гордо поднятая голова.

– Раньше ее-там не было.

– Флетч, мне кажется, это Джума.

– Это Джума.

Твердый как камень пенис Джумы, торчал перпендикулярно его телу. И Джума, и его пенис застыли в абсолютной неподвижности.

– Что он там делает? – прошептала Барбара.

– Просто стоит.

– Он прекрасен.

– Да. Ты права.

Какое-то время они не могли отвести глаз от силуэта Джумы.

А потом, без единого слова, вернулись в палатку.

Вновь появились из нее перед самым рассветом, чтобы вбежать в океан, поплавать, порезвиться, окончательно проснуться. Жара, тяжелый воздух под низко натянутым противомоскитным пологом не способствовали крепкому, продолжительному сну.

Уже утром, возвращаясь к палатке, в рощице они наткнулись на живую картину из человеческих тел.

Джума, голышом, спал на земле. Две девушки, наряд которых состоял лишь из бус, браслетов и заколок для волос, спали рядом с ним. Голова Джумы покоилась на животе одной из девушек. Нога лежала на бедрах второй. На губах всех троих играла улыбка удовлетворенности.

Пенис Джумы уже проснулся, хотя сам он еще спал.

– Африканские соотношения, – прошептала Барбара. – Одному мужчине полагается несколько женщин. Я к этому никогда не привыкну.

Муха ползла по щеке девушки, направляясь к ее глазу. Рука девушки, покоящаяся на груди Джумы, не поднялась, чтобы отогнать ее.

Флетч едва удержался, чтобы не согнать муху. А затем увлек Барбару к палатке.

– Как тот лев, которого мы видели, – улыбнулась Барбара. – Устроившийся на двух львицах.

Джума нашел их в маленькой лавочке, где Барбара и Флетч купили на завтрак две бутылки «кока-колы» и пачку печенья.

Джума распланировал для них грядущий день.

Две итальянские пары собирались на морскую прогулку. Нанятая ими дау <Одномачтовое каботажное судно (в Индийском океане).> без труда вмещала восемь пассажиров.

Итальянцы и команда дау заверили Джуму, что будут рады, если он, Флетч и Барбара составят им компанию.

– Очень устала? – спросил Флетч Барбару, когда они отплывали на дау от материка.

– У меня такое ощущение, будто на мне, а не на джипе Карра возили этот чертов бур.

Оба мужчины и одна женщина оказались врачами, вторая женщина сказала, что она – домохозяйка, воспитывающая троих детей. Итальянцы едва говорили по-английски, Джума, Флетч и Барбара не знали итальянского. Но они без особого труда обходились языком жестов и местными словечками.

Поначалу и Флетч и Барбара стеснялись итальянцев. Обгоревшие на солнце, покусанные насекомыми, с ссадинами и царапинами (последствия работы в лесу), с волосами, вымытыми соленой водой и просушенными песком, одетые в обрезанные, а теперь и порванные нейлоновые лыжные брюки – для них пышущие здоровьем, богатые итальянские туристы казались пришельцами из другого мира. На борт дау итальянцы поднялись в модного фасона костюмах для загара, разделись, оставшись в не менее изящных плавках и купальниках. Крепкие, мускулистые тела. Чистая кожа, не знавшая ни солнечных ожогов, ни укусов москитов. Аккуратные прически, в которых чувствовалась рука опытного парикмахера. Когда дау приблизилась к коралловому рифу, около которого они собирались поплавать, итальянцы достали из нейлоновых мешков первоклассное снаряжение: маски, трубки, ласты, две подводные фотокамеры. Один из мужчин даже закрепил на голени нож.