Страница 66 из 68
— Что же вы не снимаете с меня веревки?
— Сначала позвоню куда надо, а потом сразу же сниму.
— И зарубите себе на носу: никакой прессы.
— Разумеется. С какой стати мне звать журналистов? — с изумлением спросил патрульный.
— Не знаю, с какой… — протянул я. — Боюсь, после всего, что было, голова у меня работает не лучшим образом.
Глава сто пятьдесят третья
Патрульный офицер Мейз отвез меня домой. В доме на Пятой улице в окнах не горел свет, и со стороны казалось, что там нет ни одной живой души. Хотя Бри довольно часто оставалась у нас, от своей квартиры ей пока отказываться не хотелось, и я подумал, что сегодня она ночует у себя. Да и с какой стати ей сидеть здесь в полном одиночестве?
Обязательно ей позвоню, но сначала войду к себе. Я поднялся по ступенькам крыльца, открыл дверь и оказался в холле, откуда через гостиную проследовал к лестнице на второй этаж. В темной гостиной отливало полированным боком пианино, и я на мгновение представил, что играю на нем, собрав в гостиной своих домочадцев. Или в одиночестве — исключительно для собственного удовольствия.
Тут мне пришло в голову, что я не «представляю», а скорее вспоминаю, как это бывало у нас в семье.
Кухня в отличие от того раза, когда я заходил туда незадолго до похищения, сверкала чистотой. Вероятно, Бри прибралась.
Теперь помещение казалось мне на удивление чистым, почти стерильным. Сторонний наблюдатель, вероятно, решил бы, что в доме, где такая чистая, сверкающая кухня, наверняка никто не живет. Я прошел по всем комнатам. Везде было темно и тихо. На меня навалилась невыносимая печаль, и я стал всюду зажигать свет, чувствуя себя в собственном доме не хозяином, а скорее гостем или просто случайным посетителем. И опять все то, что окружало меня, да и сама моя нынешняя жизнь стали представляться мне нереальными, лишенными основ, какими-то неправильными, что ли. Все-таки этот мир — ужасное место для жизни. Опасное, исполненное жестокости. Раньше я так не думал и теперь спрашивал себя, как и когда он претерпел подобные изменения.
Интересно, виновата ли в этом Америка? Положим, что виновата. Но способно ли признание ее вины помочь хоть кому-нибудь или облегчить чье-либо существование? Не пора ли прекратить критиковать свою страну и начать мыслить в конструктивном и позитивном ключе? Критиковать легко, так как для этого особого воображения не нужно. Гораздо сложнее решить ту или иную проблему.
Наконец я поднялся в свой кабинет на чердаке, сел за стол и устремил взгляд сквозь оконное стекло на улицу, спрашивая себя, не скрывается ли там в каком-нибудь укромном месте субъект, ведущий за мной наблюдение.
Любопытно, поверили мне или нет те люди, которые допрашивали меня? И важно ли это? Вдруг мне пришло в голову, что я не так уж много знаю о мире и составить цельное представление о нем не могу. С другой стороны, кто может? Я таких людей не знал.
Но что, если именно неспособность видеть мир в перспективе и отсутствие глубинных знаний о нем и делают его в нашем представлении таким мрачным и пугающим и лишают надежды на лучшее? Возможно, наша ограниченность и порождает чувство, будто мы не в состоянии что-либо контролировать. А кто же в состоянии? Кто-то ведь должен, иначе этот мир, пусть даже столь несовершенный, давно бы уже провалился в тартарары. Взять, к примеру, меня. Ведь есть же у кого-то ответы на все вопросы, которые я не устаю себе задавать. Кто-то ведь похитил и пытал меня, чтобы прояснить или дополнить имевшийся в его распоряжении фрагмент картины мира.
Я поднялся и снова начал расхаживать по дому. Между тем мне давно следовало позвонить многим людям. В частности, Дэймиену, который, как я надеялся, находился сейчас в безопасности, моей подруге Бри и Сэмпсону. Но что-то мешало мне взять трубку и набрать номер. Если разобраться, я не знал, что говорить им и как держать себя с ними.
Впрочем, это лишь часть правды. Правда же в концентрированном, так сказать, виде заключалась в том, что я просто боялся подставить их, ввергнуть в какие-нибудь неприятности или даже опасности. Кто-то наверху мог считать, будто я знаю что-то еще, важное и опасное.
И знаете, что самое интересное?
Если те, кто наверху, действительно считали так, то были совершенно правы.
Глава сто пятьдесят четвертая
Я сообщил своим похитителям о возможной связи между ЦРУ и Тигром, но это, судя по всему, не представлялось им столь уж серьезным. Ведь они в конце концов отпустили меня, не так ли? А почему бы и нет? Они имели возможность все отрицать, тем более что Тигр был мертв. В определенном смысле я выполнил за них грязную работу.
Но я не сказал им одну действительно важную вещь, которая и легла в основу исследований и репортажей Аданны: американцы, французы, голландцы, англичане и несколько очень крупных международных корпораций работали в районе Дельты в тесном сотрудничестве с китайцами. Китайцам нефть нужна даже больше, чем нам, и они не считались в этом смысле ни с какими расходами. Они были готовы платить за нефть самую высокую цену и охотно шли на любые сделки, связанные с углеводородами, часто незаконные и даже преступные. Если разобраться, такого рода нечистоплотные сделки и послужили по большому счету причиной смерти тысяч африканцев — мужчин, женщин и детей. Это я знал совершенно точно — как и то, что Аданна, проводя свои исследования, специализировалась именно на этой теме.
Об этом она и поведала Элли Кокс, когда та приехала в Лагос. И из-за этой информации Элли Кокс и всю ее семью убили в Джорджтауне.
Когда мы путешествовали вместе, Аданна рассказала мне множество ужасных историй, уделяя главное внимание проблемам жизни и смерти в Судане. Безудержное насилие, и изнасилование в частности, считалось одним из важнейших средств воздействия на мирное население во время войны в этой стране, и многие девочки в возрасте от пяти лет и старше прошли через это. Иногда их насиловали даже так называемые «миротворцы». Как известно, для «умягчения народа» все средства хороши. Кроме того, там очень часто находили безымянные массовые захоронения, но весьма редко такого рода сведения становились достоянием общественности, и еще реже кто-либо из журналистов писал об этом. Это не говоря уже о полицейской жестокости и коррумпированности, свидетелем которых был я сам, а также о многочисленных похищениях детей и всевозможных эпидемиях, также уносивших тысячи жизней. И все это происходило и достигло огромных размеров не только в Судане, но и в районе Дельты, особенно вокруг Порт-Харкорта.
В конце концов я заснул в комнате Наны на ее диванчике, который помнил столько же, сколько самого себя. Но отнюдь не сном младенца. Блаженный, крепкий и освежающий сон уже не вернется ко мне никогда, ибо подсознательно я принял тот факт, что моя семья отправилась к праотцам, подобно многим другим ранее убитым семьям. И теперь мир уже никогда не станет для меня таким, каким был прежде.
Глава сто пятьдесят пятая
Я проснулся рано утром. Вернее, меня разбудили. Кто-то входил в мой дом!
Прислушавшись, я понял, что посетить меня в такую рань решили сразу несколько человек.
Я спрыгнул с продавленного диванчика Наны, пытаясь собраться с мыслями, а главное, ответить себе на вопрос, как побыстрее добраться до пистолета, хранившегося в кладовке на первом этаже. Не успел я войти в гостиную, как главная дверь распахнулась и в помещение ворвались два господина!
Мало сказать, что я удивился. Я был шокирован, увидев перед собой Стивена Милларда и Мерилла Снайдера из ЦРУ. Первым заговорил Миллард:
— Детектив Кросс! Мы не знали, что вы дома. Мы…
Внезапно в гостиную вошел кто-то еще. Я плохо видел нового гостя, поскольку его закрывали от меня сотрудники ЦРУ, но в следующее мгновение, приглядевшись, осознал, что это Али.
— Боже мой! — воскликнул я, поскольку у меня от волнения перехватило горло.