Охота на удачу

Однако ни рюкзака, ни теплых вещей, ни денег Герка взять не успел. Он даже не успел открыть холодильник, чтобы наскоро соорудить бутерброд с сосисками. Гера вообще ничего не успел. Металлическая входная дверь за его спиной содрогнулась от невероятной силы удара и ощутимо прогнулась внутрь. Непонятно, что могло проделать такое с трехмиллиметровым листом железа, да Гера и не хотел понимать. Ясно было, что они все же нашли его.

Сборщики нашли его.

Сборщики нашли нас.

— Сборщики нашли нас! Вставай, Герка! Скорее! — разрывал в клочья стройную картинку сновидения Лилин голос. — Да проснись же ты!

За секунду до пробуждения Герка без всякой связи подумал, что на его двери никогда не было граффити с шемроком.

Входная дверь содрогалась от ударов. Деревянный каркас, обшитый оцинковкой, вминался внутрь с такой силой, словно в него колотили тараном. Сваленные перед дверью металлические ящики для одежды громыхали и дребезжали от каждого удара. Одного даже сонного взгляда хватило, чтобы понять: долго не выдержат ни дверь, ни преграда. Липкий страх мохнатыми лапками набросил на Герку паутину оцепенения. Некуда бежать. Негде спрятаться. Нечем отбиться. Разве что… В углу, прислонившись к стене, в стойке пьяного матроса стояла деревянная швабра. Спрыгнув с лежака на холодный бетонный пол, Воронцов зябко поежился, однако надевать кеды не стал — времени не было. Схватив швабру, Герка с силой шваркнул ее о стену. Нижняя поперечина, похожая на давно нестриженую бороду, с треском отлетела в сторону, оставив в руках юноши удобную длинную палку. Пару раз взмахнув ею в воздухе, Гера быстро убедился, что в помещении с такими низкими потолками толку от нее — чуть. Однако ничего более подходящего не было…

С громыханием, перекрывающим даже грохот от выбиваемой двери, к его ногам подкатилось погнутое эмалированное ведро.

— Король Артур, наденьте шлем, — донесся со спины издевательский голосок Лили. — А то враг не поверит в серьезность ваших намерений.

Девушка стояла на столе, деловито снимая находящуюся почти под самым потолком решетку вентиляции. Квадратная крышка полетела на пол, добавив звона в общую непрекращающуюся какофонию.

— Ну как, присоединишься или останешься смущать врага своим нелепым видом?

Ловко подтянувшись, Лиля выверенным движением скользнула в просторную вентшахту.

— Кеды не забудь, вояка! — крикнула она напоследок.

Исчезающе-тусклый зеленоватый след, по которому шли сборщики, упирался в обшитое листовым железом полотно, теряясь точно обрубленный им. «Блицкрига» не получилось. Дверь, с виду хлипкая и ржавая, оказалась неожиданно прочной. Близнец Семка возился с ней уже минуты полторы. Непозволительно долго, но альтернативы не нашлось. Разогнаться в узком коллекторе нормальному взрослому человеку было попросту негде. От шершавой бетонной плиты, в отдалении резко переходящей в склизкий булыжник, до двери, за которой скрылись беглецы, — полтора шага, если по-хорошему. Но, как мы помним, Близнецы были примерно вполовину взрослого человека каждый. Коротеньким ножкам Семки приходилось сделать целых четыре шага, прежде чем его низкорослое тело живым снарядом врезалось в дверь. Однако, несмотря на все усилия, пока лишь слегка вминался центральный лист, украшенный сделанной от руки надписью «Быт. № 1».

— Привалили чем-то, — досадливо поморщился Скоморох. — Такие двери Семка на раз выносит, точно говорю.

— Шкафами! Шкафами привалили! — поспешил выслужиться дэв Арбоб. — Там как раз возле входа шкафы стоят! Больше нечем!

Маленький таджик выглядел точь-в-точь таким, каким его первый раз увидел Герка. Даже оранжевая роба с кирзовыми сапогами казались теми же. От нетерпения он приплясывал на месте, жалея, что дверь слишком узкая, чтобы выбивать ее вдвоем.

— А это ничего страшного, подождем, — Оба-на спокойно наблюдал за усердствующим Семкой, покусывая размочаленную зубочистку. Курение, равно как и другие вредные привычки, старший сборщик не признавал, а при его непростой работе чем-то успокаивать нервы было просто необходимо. — Пусть хоть до вечера ломает, а потом зайдем да возьмем их тепленькими. Им теперь деваться некуда. Выход только один, а перед выходом — мы.

— Не-е-е, там еще вентшахта есть.

Дэв, жадно следивший за увеличивающейся щелью в дверном проеме, бросил эту фразу, даже не обернувшись. В предвкушении потирая руки, он не увидел, как потемнел в лице Оба-на, а Скоморох схватился за голову. И только когда чуть пониже копчика ему врезался твердый, как камень, ботинок, дэв своим крохотным мозгом сообразил, что ляпнул.

— Где?!!!

Скрючившись, Арбоб повалился на пол, пытаясь закрыть жизненно важные органы предплечьями, на которые тут же обрушился град ударов.

— Где он выходит, шавка тупорылая?! Да отвечай же ты, ско-ти-на без-мозг-ла-я!

За каждым слогом следовал сильный удар кулаком или ногой. Корчась от страха и боли, дэв валялся под ногами сборщиков, скуля, как та самая шавка. Он даже словно стал меньше ростом.

— Скоморох, марш наверх! — скомандовал Оба-на, ставший вдруг в несколько раз всклокоченней и страшнее, чем обычно. — Если нам повезет, они сами на Ромку выползут. Если им повезет, тогда вам с Близнецом вдвоем искать сподручней будет.

Последние слова он выкрикивал уже в быстро удаляющуюся спину Скомороха. Обернувшись к оставшимся, Оба-на выписал пинка униженно скрюченному дэву и рявкнул:

— Семка, а ну-ка выбей мне эту дверь к е…еной матери!

Второй раз Герка вынужденно плелся в хвосте, полностью доверившись рефлексам и знаниям своей проводницы. И ее потрясающему ночному зрению, конечно же. Темнота — хоть глаз коли, это как раз поговорка про этот случай. Квадратное окошечко, в которое с тюленьей грацией втиснулся Воронцов, очень быстро осталось позади. На беглецов навалилась плотная густая темнота. В отсутствие зрения в игру активно включились остальные чувства. В первую очередь — обоняние. Вентшахта пахла пылью. Еще где-то на самом пределе обоняния ощущался резкий запах крысиного помета да разложившихся, крысиных же, трупиков. К счастью, вездесущие серые грызуны на пути не попадались. Осязание говорило о том, что под ладонями холодный бетон, пыльный и грязный. Иногда вместо шершавой поверхности пола рука натыкалась на теплую Лилину ногу или подошву ее обуви. Слух улавливал ровное дыхание девушки, невнятные ругательства, которые она бормотала себе под нос, — тоже своего рода ориентир, хотя, по большому счету, сбиться с пути было попросту нереально: вентшахта не имела никаких ответвлений или рукавов. В кромешной тьме очнулся даже вкус, сообщая Герке, что вдыхаемый воздух несвеж и отдает цементной крошкой.

Постепенно мрак начал неохотно рассеиваться. Будто в черную палитру кто-то добавил светлой краски, медленно увеличивая ее концентрацию. Перед Воронцовым вдруг материализовалась ярко-красная надпись «Алиса». Несмотря на движение, буквы не приближались а, казалось, убегали от Герки. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять: он смотрит на одну из нашивок на Лилиных шортах. Стоило только прийти к этой мысли, как сумрак оформился в красивый девичий задок, обтянутый джинсовой тканью, и голые ноги, выделяющиеся на общем темном фоне молочной белизной. В голову мгновенно полезли разные мысли, от которых в прохладной, хорошо продуваемой вентшахте мгновенно стало жарко. Искренне радуясь, что Лиля не видит его пунцового лица, Герка полз следом, стараясь больше не касаться ног девушки и не смотреть прямо перед собой. Но поскольку смотреть больше было некуда, получалось не очень. Так что, когда впереди показался падающий с низкого потолка поток света, Гера вздохнул с облегчением.

Как только Лиля коснулась растущих из стены металлических скоб, далекий грохот срываемой с петель двери, преследующий их все это время, прекратился. Спеша поскорее покинуть узкий лаз, наши герои уже не слышали, как в оставленную ими комнату, гулко топоча ногами по пустым животам опрокинутых шкафов, вихрем ворвался маленький человечек. Не сбавляя скорости, он пересек комнату, сиганул на стол, а оттуда, в невероятном прыжке, которому позавидовал бы любой опытный паркурщик, влетел прямо в вентиляционную шахту. Едва лишь маленькие ступни коснулись бетонного пола, человечек хищно улыбнулся и помчался вперед, почти не пригибаясь.