В плену подозрений

— Стэнли Мотлинг? Ну и кто же, черт побери, это такой?

Брови Лестера взметнулись вверх, явно демонстрируя нечто вроде: «Как, неужели ты его не знаешь? Сам Кен привел его в компанию в качестве первого вице-президента! Потрясающий человек! Способен работать, просто как вол! Кена надо благодарить за то, что он его вовремя заметил и сумел уговорить работать на компанию. Практический опыт в нашем деле главное, уж поверь мне. Чтобы снова поднять „Дин продактс“ на ноги, сейчас нам нужен именно такой человек, и никто другой».

— И что? У него из-под ног вдруг выбили почву?

— Боюсь, ты не совсем отдаешь себе отчет, Геван, какие важные и подчас болезненные проблемы вольно или невольно могут возникать при создании совершенно иной схемы производства. К тому же...

— Не стоит напрасно тратить силы, Лестер. Не забывай, в ваших делах я всего лишь профан и невежда, не более того.

Он изобразил натянутую улыбку:

— Именно об этом я и хотел тебе сказать. О совершенно новом количественном и качественном аспекте, с которым нам теперь приходится иметь дело. Он, должен заметить, весьма велик, поэтому теперь, когда Кена с нами больше нет, мы с Ники... ну и, конечно, сам полковник... короче говоря, мы считаем, что Стэнли Мотлинг должен как можно скорее взять дела в свои руки. Без промедления! Мы все, само собой разумеется, бесконечно ему благодарны за готовность заняться нашими проблемами, но, видишь ли, являясь председателем нашего Совета, хорошо тебе известный банкир мистер Карч с самого начала, так сказать, «раскачивает лодку»! Организует других акционеров, сплачивает их вокруг старого Уолтера Грэнби, науськивает на захват компании!..

— Такое вполне могло бы происходить и в любой другой компании. Уолтер умен и прекрасный профессионал.

Лестер покачал головой:

— Да, в свое время он действительно был, подчеркиваю, был одним из самых умных и лучших. Но времена меняются, Гев, и, с тех пор как ты пропал, многое изменилось. Радикально изменилось. Сейчас, боюсь, тебе совсем, совсем не хотелось бы его видеть. Хотя, если уж разговор пошел начистоту, даже когда он был на вершине славы, то и тогда до Мотлинга и ему, да и тебе тоже было, честно говоря, далеко. Слишком неравны ваши силы, как и возможности... Нам нужны твои акции прежде всего и только для того, чтобы подкрепить формальный статус Стэнли Мотлинга и практически реализовать искреннее желание Кена не лишить маленьких людей их доли яблочного пирога. Уверен, никто из них никогда даже не решится подать на нас иск. Главное сейчас — скинуть старого Грэнби. Кроме того, даже если предположить, что они вдруг захотели бы сделать это, то у них не было бы ни малейшего шанса выиграть дело. Слишком уж крепки и надежны позиции мистера Мотлинга. Уж кому-кому, а им такое просто не по зубам, это уж точно...

— Ну, если этот ваш Мотлинг так силен, то откуда вдруг появилась оппозиция?

— Ревность. Самая обычная ревность и зависть. Нежелание или неумение идти в ногу со временем. Полная неспособность понять, что «Дин продактс» находится на крутом подъеме, переживает, так сказать, звездный час!

— Мне кажется, не далее как всего лет десять тому назад «Дин продактс» уже была на крутом подъеме, разве нет?

Лестер бросил на меня заговорщический взгляд и даже придвинулся поближе, будто намереваясь сообщить что-то уж очень интимное, не предназначенное для чужих ушей:

— Слушай, Геван, только слушай внимательно: нам доверили, подчеркиваю, доверили производить... ну, скажем, в высшей степени важные продукты. Извини, больше мне, увы, просто не разрешено говорить...

— Ну а зачем, скажем, убирать Уолтера? Ведь, по-моему, он работает как надо, в своем деле просто ас, разве нет?

— Да, конечно, но вот только он, увы, давно уже живет в своем собственном мире, который незаметно для него остался в далеком прошлом.

Я небрежным щелчком выбросил окурок в небольшой, мягко мерцающий камин и медленно повернулся к Лестеру:

— А знаешь, похоже, все эти события развиваются очень быстро, по-моему, даже уж слишком быстро, тебе так не кажется, Лестер? Кена убили не далее как в эту пятницу. Сегодня всего лишь воскресенье, и тут же появляешься ты с этой доверенностью... Ну и что следует дальше?

— Ты, наверное, даже понятия не имеешь, какое давление оказывают сейчас на нашу компанию, Гев, — серьезно, чуть ли не мрачно ответил он.

Интересно, слышит ли он сам, как сейчас звучит его голос, почему-то подумал я. Одно его появление здесь сразу же вызвало у меня чувство тревоги! Почему? Ну допустим, Лестер с искренней готовностью отдал компании и сердце и душу и со временем стал весьма преданным ей, как принято говорить, молодым и подающим большие надежды специалистом. Допустим, хотя это никак не вязалось с моим представлением о мистере Лестере Фитче. И что, значит, если он вернется с подписанной мной доверенностью, ему дадут премию или какое-либо иное вознаграждение?

— Наверное, не имею, — как можно спокойнее ответил я. — Но видишь ли, Лестер, все дело в том, что мне совсем не хочется, чтобы кто-то распоряжался моими акциями. Ни ты, ни Ники, ни Карч, вообще никто!

Он бросил на меня печальный взгляд и, не скрывая разочарования, покачал головой:

— Искренне жаль, Геван, что ты предпочитаешь эмоциональное решение столь важного рационального вопроса.

Как я и предполагал, это была заранее заготовленная фраза, которую он наверняка отрепетировал, еще сидя в самолете, включая, естественно, печальное покачивание головой. Совсем как в театре абсурда.

— Ну и что конкретно ты имеешь в виду?

Лестер сначала демонстративно закашлялся, затем не менее демонстративно начал теребить ручку своего кожаного портфеля.

— Знаешь, Гев, если бы ты смог хоть на мгновение забыть о своих вполне естественных эмоциях по отношению к Ники, то правильное решение тут же пришло бы само собой. Поверь мне, уж в таких делах я не ошибаюсь.

— Ну зачем же ты так стараешься все упростить, Лестер? Если голосование моих акций на самом деле так уж важно для нашей компании, то почему бы мне лично не сделать это? По-моему, дело стоит того, разве нет?

Он отвел взгляд в сторону. Чуть помолчал. Затем ответил:

— Возможно, в чем-то ты и прав, да, я несколько упростил свои аргументы. Но сделал это вполне сознательно, поскольку даже не предполагал, что у тебя появится настолько важная причина для неожиданного возвращения в компанию.

Он что, пытается меня оскорбить? Специально? Причем в такой грубой форме? Забавно, забавно...

Я схватил его левой рукой за лацканы пиджака, резко приподнял над кушеткой и занес правую для удара. Очень сильного удара. Но, увидев его открывшийся от животного страха рот, мелко затрясшиеся губы, вдруг передумал. А стоит ли он того? Вряд ли. Я отпустил его, и он тихо опустился на собственную шляпу. Наверное, не веря своему счастью.

— Прости, я знаю, мне не следовало...

— Заткнись, Лестер, — устало произнес я. — Уезжай. Ничего не говори, только поскорее уезжай отсюда. Постарайся не опоздать на самолет.

Он с каким-то удивленным видом расправил смятую шляпу, надел ее.

— Доверенность я тебе все-таки оставлю, не возражаешь? — Помолчав, как-то неуверенно добавил: — Ну и что ты теперь собираешься делать? Что им передать?

— Возвращайся к своим и передай им, что не знаешь, что я собираюсь делать. А теперь дуй отсюда, да побыстрее!

Фитч торопливо засеменил, но у самой двери вдруг остановился:

— Мне жаль... поверь, очень жаль, что с Кеном все так случилось, Геван. Но когда ты отойдешь от эмоционального шока и серьезно подумаешь, то поймешь, что самое лучшее в данной ситуации — это...

Я медленно повернулся к нему. Сразу же все поняв, Лестер выскочил за дверь. Я даже не стал провожать его взглядом. С таким бледным лицом в наших солнечных краях ему просто нечего делать.

Спортивные парни снова вернулись на пляж, но теперь с ними была еще и девушка в желтом купальном костюме, который полностью подходил под цвет их большого пляжного мяча. Один из парней тут же игриво запустил его в нее. Она радостно взвизгнула, припустилась за ним. Молодые, довольные, веселые...