Страница 57 из 70
— Вы же не должны были ни для кого останавливать лифт, — мрачно сказал официант молодому лифтеру.
— А вам следовало бы везти его в грузовом лифте, а не в пассажирском, — не менее мрачно ответил тот.
— Ладно, ладно, сынок, давай закрывай дверь, и поехали дальше.
Долсон, тупо уставившись в пол и непрерывно икая, что-то невнятно бормотал. Меня он даже не узнал. Вышли они на шестом этаже. Когда за ними закрылись двери, я спросил лифтера, далеко ли им его тащить.
— Нет, совсем рядом. В 611-й. Сразу за первым углом коридора. Подумать только, в таком состоянии — и в военном мундире! Мог бы и не позорить.
— И часто с ним такое случается?
— Честно говоря, в таком виде я полковника еще никогда не видел. Сейчас им надо будет его раздеть и положить в постель. Думаю, это будет совсем не сложно.
Когда я вошел к себе в номер, там громко звонил телефон, но поговорить со мной никто не захотел. Я закурил сигарету, думая, кто бы это мог быть, затем вдруг услышал осторожное постукивание ногтями в мою дверь. Не без смутного опасения открыл ее. В коридоре стояла Хильди. Она быстро вошла, плотно закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и, не дожидаясь моего вопроса, сказала:
— Похоже, нашего блистательного полковника что-то очень здорово огорошило.
— Да, я только что видел его в лифте.
— Значит, видели его состояние. Мягко говоря, не самое лучшее. Поскольку вы им активно интересовались, я решила поделиться с вами, что произошло. Сегодня полковник насел на меня со всей силой: «Пакуй чемодан, дорогая. Мы сегодня же отправляемся путешествовать в моей машине. Сначала Акапулько, затем Рио, Аргентина...» При этом он никак не мог поверить, что мой отказ окончателен. Когда уговоры не помогли, достал большую пачку наличных денег. Очень большую, Геван. Причем в самых крупных купюрах. Клянусь Господом Богом, мне никогда еще не приходилось видеть сразу так много денег. И знаете, на какие-то пять секунд у меня в душе шевельнулось сомнение — а может, все-таки с ним поехать? И при случае взять эти деньги? Может, в душе у меня есть что-то от воровки?
— Думаешь, он серьезно намерен уехать, Хильди?
— Да, серьезно. Так искусно притворяться у него просто не хватило бы ума. Когда трюк с деньгами тоже не сработал, он начал быстро напиваться, а затем сказал мне, что кое-кто предупредил его, что все уже готово, и что он не дурак и не собирается становиться живой мишенью. Кому-кому, а уж ему-то прекрасно известно, когда надо заканчивать и сматывать удочки. Хотя лично я, честно говоря, ничего не поняла. Что уже готово? Почему надо сматывать удочки? При чем здесь живая мишень?
— Сейчас он слишком пьян, чтобы даже самому дойти до машины, не говоря уж о том, чтобы куда-либо ехать, — сказал я.
— А знаете, наверное, во всем этом есть и часть моей вины, Геван. Полковник так настойчиво хотел узнать причину, почему я не хочу с ним никуда ехать, что я наконец не выдержала и сказала, что каждый раз, когда он прикасается ко мне, я чувствую себя совсем как в далеком детстве, когда Бадди Хиггинс, соседский мальчишка, незаметно подкрадывался и засовывал мне в купальник живого червяка.
— На самом деле?
— На самом деле. Он, конечно, здорово на меня разозлился, начал пить с удвоенной силой и очень скоро перестал членораздельно говорить. Только невнятно бормотал что-то. Может, для него это было и к лучшему. По крайней мере, не проговорился про своего маленького приятеля и про то, что его ждет.
— Что еще за маленький приятель?
Она бросила на меня быстрый взгляд, затем опустила его на свои часы:
— Мне пора идти, скоро мой выход. Геван, не могли бы вы сходить к нему? Ну хотя бы чтобы убедиться, что полковник не собирается выпрыгнуть из окна.
— А как мне попасть в его номер?
Она протянула мне ключ.
— Вот. Он заставил меня взять его, когда был еще не совсем пьян. Будьте хорошим мальчиком, Геван. А теперь извините, мне пора бежать.
— Отчет потребуется?
— Была бы признательна.
Проводив ее до лифта, я развернулся и направился прямо в противоположном направлении к запасному выходу. Спустился по лестнице на шестой этаж, нашел 611-й номер, постучал, не услышав ответа, открыл дверь ключом и тихо вошел внутрь. Когда я включил свет, лежавший на кровати, уже без ботинок и мундира, полковник даже не шелохнулся. Тщательный обыск номера мало что дал — только кольт 45-го калибра в ящике бюро, с наплечной кобурой на ремне и тремя запасными обоймами. Больше ничего, за что можно было бы зацепиться. Абсолютно ничего. Да, похоже, полковник был на редкость осторожным человеком. Ладно, тогда посмотрим, что у него в карманах. В верхних карманах рубашки армейские офицеры всегда носят маленькие черные записные книжечки. Так, вот она. Тоже мало что интересного. Даты и места деловых встреч, списки покупок, в самом конце женские имена: Джози, Анабелла, Альма, Джуди, Мойра, ну и так далее.
В начале каждого из имен стояла одна, две или три звездочки. Альма имела целых четыре. Я положил книжку на место, перевернул полковника на живот и из заднего кармана брюк достал его пухлый бумажник. Шестьдесят три доллара и несколько различных членских карточек. Похоже, большой любитель вступать в клубы и общества. Я вернул бумажник на место, и не успел снова накрыть полковника одеялом, как в двери вдруг раздался щелчок ключа, затем она резко открылась, и в комнату стремительно вошли Джо Гарленд и коренастый охранник.
— Какого черта ты здесь делаешь, Геви? — с удивлением произнес Джо.
— Подружка полковника попросила меня зайти к нему и лично убедиться, что с ним все в порядке.
— И как ты сюда попал?
— Подружка дала мне ключ. Вот он. Берите.
Джо взял его и передал охраннику.
— Отнеси его в регистратуру, Уилли, и оставь там на столе.
Охранник взял ключ, коротко кивнул и тут же вышел. Почему-то с очень нервным видом.
Джо закрыл дверь.
— Ну и как, с ним все в порядке?
— Вполне. За исключением, конечно, головной боли, которую он, скорее всего, испытает завтра утром.
Бросив взгляд на храпевшего вусмерть пьяного полковника, Джо вынул из кармана носовой платок, вытер почему-то вспотевший лоб.
— Знаешь, Геви, время от времени, хотя, слава богу, не так уж и часто, владельцам отелей приходится сталкиваться с самыми необычными явлениями. Причем далеко не всегда приятными. Понимаешь, Уилли очень хороший парень и очень хороший работник. Он решил, что полковнику будет приятно, если его френч к утру вычистят и отгладят. Но по дороге в нашу прачечную он нашел во внутреннем кармане толстый конверт с деньгами и сделал единственно правильную вещь — принес его мне. И слава богу, у него хватило ума их не пересчитывать. Знаешь, даже такие хорошие парни, как Уилли, могут иметь свою цену. Я отнес конверт к себе в кабинет и, прежде чем положить в сейф, начал их пересчитывать. Должен заметить, сумма оказалась внушительная. Слишком внушительная. Что, этим полковникам так много платят?
— Нет, Джо, не волнуйся, далеко не так много.
Он подошел к постели и снова внимательно посмотрел на храпящее тело.
— А знаешь, Геви, боюсь, этот полковник та еще птичка. Кстати, сегодня в четыре он должен был быть в полиции, давать показания насчет той девчушки, которая сиганула с моста. Тебе об этом что-нибудь известно?
— Да, я ее знал. А что, она хоть как-то упомянула Долсона в своей предсмертной записке?
— Нет. Просто их часто видели вместе. В клубах, ресторанах, ну и тому подобных местах. Только раньше, не в последнее время.
— Ну и как, интересно, у нашего полковника прошла встреча в полиции? Он там, случайно, не растерялся?
— Нет, нет, совсем нет. Мне все рассказали. У меня там свои контакты. Сам знаешь, репутация отеля важная штука, и без достоверной информации просто не обойтись. Приходится. Говорят, он вел себя по-мужски. Ничего не утаивал, не извивался как уж на сковородке. «Да, господа, я очень хорошо ее знал. Она была мне как дочь. Знаете, ей тогда было одиноко, ну и я, как мог, ее развлекал, водил по разным местам, чтобы она поскорее пообвыкла, пришла в себя. Так сказать, морально ее поддерживал».