Искра (ЛП)

— Мои родители умерли, когда мне было двенадцать, — сказал он.

— Извини, — прошептала она.

— Моему старшему брату двадцать три года, и у него оформлена опека.

Она понятия не имела, что ответить.

Он мельком взглянул на нее.

— Это было пять лет назад, — сказал он спокойно. — Я справился с этим.

Она не могла поверить.

— Так значит — твой старший брат — он взбешен?

— Он будет взбешен, если он узнает. Вчера мы крупно повздорили… по другому поводу.

У нее были ссоры с Саймоном, но ей казалось, что Габриэль не тот тип, который спорит с применением слов и слез и угрозами рассказать родителям.

— Нет желания подливать масла в огонь, да?

— Типа того, да.

— Так Ник поможет тебе?

Габриэль заколебался.

— Не думаю, что это случится. — Еще пауза. — Мы с Ником не разговариваем.

Боже, какая боль была в этих словах. Она видела только отдельные кусочки в этой истории, как будто она читала в книжке только первые предложения в каждой главе. Произошло что-то значительное, и она просто не могла собрать эти кусочки вместе.

Он был временно исключен из команды, из спорта, который он обожал, даже Саймон практически молился на Габриэля и его спортивные способности. Он поссорился со своим братом-близнецом, а они, должно быть, были очень близки, так как они раньше незаметно менялись, в тайне от студентов и преподавателей.

И потом он искал ее в библиотеке. Он хотел подговорить с ней наедине. Он извинился, и она понимала, чего ему это стоило. Он видел ее насквозь, несмотря на всю ее защиту, и оставил совершенно очаровательную запись в ее тетрадке.

Нет, не очаровательную. Честную.

Отчаянную?

Это была не игра. Он действительно хотел, чтобы она позвонила.

Габриэль снова провел рукой по волосам.

— Извини, — сказал он, в его синих глазах была темнота и море эмоций. — Я затыкаюсь. Это была дерьмовая неделя.

Лэйни сделала глубокий вдох.

Затем она шагнула к нему, вскинула руки вокруг его шеи и обняла его .

Глава 19

 У Габриэля перехватило дыхание, когда руки Лэйни обвили его шею.

В тех условиях, в каких складывалась вся его жизнь, он не удивился бы, обнаружив, что она просто хочет задушить его.

Но она просто обнимала его, ее тонкие руки была сильные, а их разница в росте позволяла положить ее голову ему на плечо.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз его обнимали так, как сейчас.

Нет, мог. Та женщина, после пожара. Но причиной ее объятий были благодарность и отчаяние. Не он сам.

Ему следовало бы оттолкнуть Лэйни. Он мог бы отклонить прямо сейчас ее предложение поддержать его, и заставить ее страдать так же, как страдал он накануне вечером. Он позволил себе однажды быть ранимым, он не повторит больше этой ошибки.

Но тепло ее тела, и то как оно пробиралось сквозь его толстовку, и запах ее волос у него в носу, один из тех фруктовых шампуней, малина или абрикос. И под этим всем что-то очень естественное и свежее, как скошенная трава или нет, сено. Должно быть аромат сена, с фермы.

Это было приятно.

Оттолкни ее.

Он должен. Он должен бы. Последнее, что ему надо в его жизни, это впутаться во что-то еще.

Но сейчас, в эту секунду, когда он думал о том, как все будет в школе или дома, он чувствовал себя загнанным зверем, стоящим посреди деревьев, где все еще было не так плохо.

— Спасибо, — произнес он, опустив голову. Ее щека была совсем рядом, если только она поднимет голову. Ее щека, линия подбородка, изгиб ее ушка. Он представил, на что похожа ее кожа, какие ее губы на вкус. Он позволил рукам найти ее талию.

Она напряглась.

Габриэль замер. Может быть, он все неправильно понял? Она не позвонила вчера. Может быть, эти объятия без притворства просто означали, что ей жаль его?

Боже, даже его мысли хотели запутать его.

Рядом росло дерево. У него возникло резкое желание побиться головой об него.

Нет, ему хотелось откинуть ее волосы с ее лица и целовать ее, разорвать то напряжение, что повисло между ними.

Хотя, возможно, это напряжение было единственным, что удерживало их вместе.

Он задел большим пальцем ее куртку, под грудью, едва заметное движение, легкое касание. Но он услышал ее быстрое дыхание, почувствовал мгновенное движение ее тела, то, как она отпрянула.

Черт.

Он не мог принять еще один отказ. Особенно от Лейни. Она была не такой, как другие девчонки. Она видела его. Все его слабости и недостатки.

И это и была причина для объятий. Ей не было интересно.

Она просто пожалела его.

Он отпустил ее талию. Он продолжил говорить ровным, незаинтересованным голосом, как будто ее объятия были для него случайным неудобством.

— Пойдем. У меня нет времени, чтобы сопровождать тебя все утро.

Она выдернула руки, сделала шаг назад и уставилась на него.

Боже, он говорил как полный придурок.

— Не делай этого, — сказала она.

— Делать что? — Он вытащил iPod из кармана и раскрутил провод. Сквозь деревья он мог разглядеть постройки, и он кивнул в сторону тропы. — Ты, должно быть, почти пришла.

— Да, но…

Но он не слышал окончания ее фразы. Он воткнул наушники в уши, развернулся и побежал.

Габриэль надеялся, что Майкл уйдет к тому времени, как он вернется домой, но красный пикап его брата все еще стоял на подъездной дорожке, когда он выбежал из-за деревьев, позади дома.

Он попытался вернуться за деревья.

Он не мог перестать думать о Лэйни.

Сперва Габриэль вообще не узнал ее. Ее волосы были распущены, разливались каштановым цветом, почти до талии, несколько влажных завитков струились вдоль лица. Она была без очков. Обтягивающие серые брюки, которые мало что оставляли воображению, сапоги до колена. Черт, это катастрофа, если бы она пришла в таком виде в школу, половина мужского населения преследовало бы ее в коридорах. Даже ее коричневая куртка имела спортивный крой и подчеркивала ее талию. Черная полосатая водолазка была единственной знакомой вещью, которая была на ней надета.