Страница 18 из 51
Послышался стук каблучков. Из двери, расположенной слева, показалась большеглазая девушка с черными волосами рыжеватого оттенка. Она была в оранжевой блузе, голубой юбке и держала в руке большую красную сумку. Девушка взглянула на нас, подошла к стойке и принялась о чем-то тихо беседовать с барменом. Потом еще раз взглянула на нас и вышла, покачивая бедрами. Оставалось только надеяться, что это не Фелиция, потому что на лице девушки застыло выражение невозмутимой глупости.
Я показал бармену пустой стакан. Нора выпила половину пива. Бармен принес мне еще текилы с ломтиком лимона и взял часть мелочи со стола.
Нора, как мы договорились заранее, спросила ясно и отчетливо:
– Тебе так уж необходимо пить и этот стакан?
– Заткнись! – Я насыпал соли на тыльную сторону ладони той руки, в которой держал лимон, а другой рукой взял стакан. Раз, два, три. Соль, текила, лимон.
– Тебе правда это нужно?
– Заткнись!
Она вскочила и выбежала из трактира. Я несколько секунд глупо пялился на текилу, потом встал и поплелся за ней, оставив мелочь на столе.
– Эй! – закричал я. – Эй!
Нора продолжала быстро удаляться. Я тяжело побежал вслед и догнал ее уже на площади. Взял за руку, но она выдернула ее и продолжала идти в сторону отеля, высоко подняв подбородок. Я несколько секунд глупо смотрел на нее, затем вновь догнал.
Когда мы вышли из деревни. Нора оглянулась, нервно улыбнулась и спросила:
– Я все сделала правильно?
– Совершенно правильно!
– Но я до сих пор не пойму, для чего это нужно.
– Эта сцена – что-то вроде рекомендательного письма. У большого пьяного американца неприятности с женщиной. Я убежал за тобой, оставив деньги. Когда вечером приду в трактир, я уже не буду для них незнакомцем. Они будут считать меня простофилей, которого можно раскрутить. Вечером у меня появится много новых друзей.
Я вернулся в трактир в половине девятого вечера. Все столики были заняты, у стойки толпились посетители, грохотал джук-бокс. Помещение освещали две газовые лампы. Ко мне подошел бармен и положил на стойку забытую днем мелочь. При этом он посмотрел на меня как ни в чем не бывало. Я аккуратно разделил ее на две равные кучки и подтолкнул одну ему. Он широко улыбнулся и торжественно угостил меня стаканчиком текилы. Посетители притихли и внимательно наблюдали за нами. Бармен что-то громко объяснил, и шум стал прежним. У меня был полупьяный вид, такой же, как днем. Только добавилась счастливая улыбка.
Чтобы сделать первый ход, у них ушло минут десять. Ко мне проталкивалась низкорослая и грудастая девица с веселым лицом, белой прядью в черных курчавых волосах и чрезмерным количеством губной помады.
– Хелло! – поздоровалась она. – Хелло!
Я показал на свой стакан, потом на нее. Она кивнула и заказала текилу. Когда бармен налил, я ткнул пальцем себя в грудь и сказал:
– Трев.
– А, Тррэв. Си...
Я ткнул ее пальцем в плечо и вопросительно посмотрел на нее.
– Розита! – расхохоталась она, будто удачно пошутила.
– Говоришь по-английски, Розита?
– Но, Тррэв.
Я улыбнулся, взял ее за плечи, повернул к себе спиной и слегка оттолкнул. Потом устроился поудобне и отвернулся. Когда я оглянулся, Розита задумчиво смотрела на меня. Она медленно прошла через переполненную комнату, села за столик с тремя мужчинами и девушкой, нагнулась и начала им что-то шептать. Освещение было неважным, и я только увидел, как она посмотрела в мою сторону, покачала головой и отвернулась. Потом Розита вернулась к стойке и подозвала бармена. Тот перегнулся через стойку, и Розита что-то ему сказала. Он кратко кивнул. Через несколько минут бармен протолкался к подруге Розиты и что-то ей сказал. Девушка покачала головой. Бармен что-то добавил. Она пожала плечами и встала. Один из парней схватил ее за руку и попытался усадить, но она тут же вскочила на ноги. Когда он бросился на девчонку, бармен врезал ему по голове. Наступила тишина, но через несколько секунд опять стало шумно. Подруга Розиты направилась ко мне, и я увидел, что она из тех, кого называют muy quapa.[5]Оранжевое платье едва прикрывало колени, по бокам имелись большие разрезы. Девчонка казалась довольно смуглой и высокой. С уложенными на макушке черными косами. У нее была квадратная челюсть, длинная шея, большой рот и по-индейски раскосые блестящие глаза и гладкая кожа на чуть полноватых коричневых руках. Она неторопливо шла ко мне, точно сытая львица. Не красавица, а просто сильная, дикая и... muy quapa.
Когда она добралась до меня, за спиной раздались предупреждающие крики, послышался грохот опрокидываемых стульев. Народ у стойки расступился, и мы остались с ней вдвоем. Она повернулась спиной к бару. В шести-восьми футах от нас, немного пригнувшись, стоял парень, который пытался ее остановить. У него было напряженнее и вспотевшее лицо и сузившиеся до маленьких щелок глаза. В десяти дюймах от пола он держал нож лезвием вниз. Парень повел худой, мускулистой рукой.
Бармен что-то выкрикнул. Парень ощерился и, глядя мне чуть ниже пояса, показал жестами, что собирается со мной сделать. Я не говорил по-испански, но жест был красноречив.
Девчонка что-то лениво возразила и облокотилась на стойку, дерзко изогнув пышное тело. Ее слова, произнесенные в паузе между двумя пластинками, хлестнули его наотмашь. Лицо парня расслабилось. Он всхлипнул и ринулся вперед, неуклюже целясь ей в живот. Я схватил правой рукой его за кисть, левой обхватил снизу локоть и резко дернул вниз. Нож вывалился из его руки, а сам он полетел на столы. Готов поклясться, что девчонка даже не шелохнулась. Когда она нагнулась за ножом, заиграла следующая пластинка. Парень начал размахивать руками, все закричали. Друзья схватили его за руки и выволокли из бара. Он упирался, брыкался, а по лицу катились слезы. Когда его дотащили до двери, девчонка крикнула:
– Cuidado, hombres![6]
Друзья парня испуганно посмотрели на нее и выскочили на улицу. Девчонка метнула нож, и он вонзился в деревянную дверь. Посетители засвистели, захлопали и затопали ногами. Из темноты осторожно показалась чья-то рука и выдернула нож.
Девушка опять облокотилась о стойку и повернулась ко мне. В ее глазах было изумление. Она сказала с сильным акцентом, но очень отчетливо:
– Все старо!
Мы оба расхохотались. Послышались аплодисменты. Она пошатнулась и схватила меня за руку. В глазах блеснули слезы. Я купил ей текилы. Когда мы оба немного успокоились, я заметил:
– Он мог тебя убить.
– Он? Нет. Может, и хотел вначале, но в конце бы остановился. – Она подняла руку и развела большой и указательный пальцы на четверть дюйма. – Или сделал бы маленькую царапину.
– Ты уверена?
– Возможно. – Она пожала широкими плечами.
– Ты даже не шелохнулась.
– Это... – Девушка нахмурилась. – Как вы это говорите? Гордость. Я слишком гордая, чтобы испугаться такого парня. А ты быстро двигаешься для своего веса. Думаешь, он мог меня порезать? Откуда ты знаешь? Хотя, может, на этот раз бы и порезал. Я сказала ему плохое слово. Очень плохое. Все слышали. У него тоже есть гордость. Понимаешь?
– Да.
– Спасибо за смелость, мистер. – Она дружески улыбнулась. – Розита сказала, что какому-то мужчине нужна девушка, которая говорит по-английски, но я сказала «нет». Потом я сказала «да». Сейчас я рада. О'кей?
– О'кей. Я тоже рад. Как тебя зовут?
– Фелиция.
– А я Трев.
Она слегка наклонила голову набок, словно пытаясь что-то вспомнить.
– Тррэв?
– Нет, дорогая. Трев, Трев.
– Трев? Правильно?
– Правильно, дорогая. Еще выпьешь?
– Да, пожалуй. Может, хочешь потанцевать? Твист?
– Нет, спасибо, – ответил я.
– Здесь о'кей? Или за столиком лучше?
– Здесь о'кей, Фелиция.
– Хорошо! – Она одобрительно посмотрела на меня из-за края стакана.
5
Очень смелая (исп.).
6
Осторожно, люди! (исп.).