Страница 4 из 95
† Занят красными войсками Иркутск, и оказалось, что пред их вступлением временный революционный комитет расстрелял Колчака. Бедный Колчак! Так и не удалось ему быть русским Наполеоном, да и видно теперь, что Наполеоны могли быть только в наполеоновские времена. Вечная ему память!
Председателем Московского Совета опять избран Каменев.
† Узнал случайно, что умерли бывшие московские иерархи: Митрополит Макарий и Архиепископ Иосаф, управлявший последнее время Московской Епархией с саном Архиепископа Крутицкого. Говорят, он сидел в Бутырках и был на принудительных работах. Я видал его за службами и слышал его речи, он был популярный и симпатичный старичок. Царство им Небесное!
Был в лечебнице Бакунина, чтобы навестить тяжко больного зятя и друга моего милейшего Владимира Алексеевича Каширина. Бедняге делали в кишечнике какую-то мудреную операцию, взяв за нее 10.000 р., а на днях к нему пригласили знаменитого хирурга Минца, который взял за осмотр больного 3.000 р. И это — на третьем году коммунистической жизни! Знаменитости помогают, как и встарь, только тем, кто может заплатить им громадный гонорар. Впрочем, и Шаляпина слушают теперь только такие счастливцы, которые могут заплатить за театральное место 500−1.000 р. в один вечер.
Поляки говорят, что они будут мириться с Советской Россией, если им дадут от России территорию, бывшую до 1772 г. под короной Польши. И идут вперед: сегодня в сводках сказано, что Мозырь и Овруч оставлены нами.
Поговорить бы мне теперь со своим приятелем П. А. Олениным насчет «пересмотра» Маркса. Идеально ли его учение для достижения счастья народного? Следуя его заветам, вышло так, что труд стал как бы упраздняться, например, не стало дворников, кухарок, ассенизаторов, дровоколов, плотников, каменотесов и вообще профессионалов тяжелого труда, а в это время техника, изобретательность куда-то на грех спрятались, ибо и им «без рук» нет расцвета. Не лучше ли было труд только облегчить, а не упразднить? Не лучше ли было ждать усовершенствования жизни от Эдисона, а не от Маркса? Опять скажу: перекладывание тяжелого труда на малосильных, легкого на сильных — привело к «расстройству транспорта и всех видов производственных изобретений последнего времени». Ведь все это теперь испорчено: и канализации, и водопроводы, и клозеты, и пылесосы, и снеготаялки, и лесопилки, и тракторы, и подъемные краны. Испорчено до такой степени, что все дни теперь, как видите, превращены в разные повинности: и снеговые, и санитарные, и транспортные, а такие природные приспособления, облегчавшие труд человеческий, как лошади, например, почти все съедены нашими конеедами.
В конце концов не только мы с Олениным, но, может быть, и сами коммунисты сознают, что не худо поискать спасения в технике. Ведь нельзя же сказать, что старый строй глушил завоевательное шествие машин; нельзя говорить, что машины самое крупное дело делали у Круппа, по заказам Вильгельма; старый строй был хозяин строгий, но дельный; «приспешники» его, т. е. короли, министры, банкиры, правда, получали громадное жалование, но ведь и стоило его платить. Новый строй оказался еще строже, «приспешники» его получают (по «требовательным ведомостям») только чуть больше рядовых работников, но толку от этого пока что никакого не вышло. Раньше было так, что «и волки сыты, и овцы целы», а теперь те и другие голодны.
Калоши теперь стоят 8.000 р., ботинки 20.000 р., ситец до 400 р. за аршин, мыло 700 р. ф., катушка ниток 300 р., сукно или трико до 6.000 р. за аршин, каракулевые дамские пальто продают по 60−100 тысяч, часы карманные, какие-нибудь никелевые, и те — 3–5 тыс. р. Одним словом, цены день ото дня поднимаются в неимоверной прогрессии.
27 февр./11 марта. Температура опять понизилась, по утрам морозы 3–5 градусов, но санный путь испорчен без возврата. Прощай, саночки! А с ними жилось легче. Тот, кто не имел их, был несчастнейшим человеком. Да и мало было таких людей, разве только комиссары да «правительствующие» коммунисты не нуждались в них. Не говоря уже о дровах, картошке, хлебе, муке, домашнем скарбе, печках, мясе и т. п., сплошь да рядом возили на них вручную и гробы, да не пустые, а с прахом лиц всякого «бывшего» звания. Нас трогала, бывало, картина Перова «Деревенские похороны», которая изображала, как крестьянка везет на дровнях, запряженных одной лошадкой, тесовый гроб своего мужа, а теперь мы видим, как бывшая миллионерша или генеральша надрывает свои невеликие силы, таща за собой на кладбище сани с гробом своего мужа, брата или отца.
Я слышал несколько лет тому назад в приятельской компании рассказ артиста М. М. Климова о том, как еврей рекламировал похоронное бюро. По «четвертому разряду» программа была такая: «погода шкверная, катафалк в одну лошадь, покойник сам правит». А это какой разряд, когда и лошади нет, и покойник не правит, а лежит и бултыхается в своем легоньком гробу на каждом ухабе и при переезде через трамвайные траншеи.
Девятого марта Чичерин получил известие, что японские военные суда подходят к северной части Сахалина с десантом, и послал, конечно, протест, как Японии, так и Антанте.
3/16 марта. Новая сенсация: 13 н/ст. утром в Берлине произошел монархический военный переворот. Войска Морской бригады Эбергарда и Левенфельда двинулись из лагеря в Даберице в Берлин. Восставшие войска заняли правительственные здания. Выпущена прокламация о смене правительства, о роспуске Учредительного собрания, причем адмирал фон-Тирпиц принял звание Имперского Канцлера, а генерал фон-Люттвиц — Главнокомандующего армией. Со своей стороны, Эберт и Носке от имени сверженного правительства выпустили манифест, в котором предлагают трудящимся ответить на государственный переворот — всеобщей забастовкой. Советские газеты не сомневаются, что «Тирпиц будет опрокинут силами пролетариата», а также и в том, что «возвращение к Шейдеману также невозможно».
Красными войсками занят Мурман.
Видел целый воз древесных углей. Спросил цену куля. 1.000 р.
В прошлом году я радовался, что продал свой сюртучный костюм за 1.600 р., а теперь цена за костюм дошла до 75.000 р., портные за одно шитво костюма или пальто берут от 8.000 до 20.000 р. Ботинки поднялись в цене до 20–40 тыс. р. (смотря по качеству). Нам выдают из судоходной лавки понемногу конины, худой как скелет, и дуют за нее 60 р. за фунт. Есть учреждения, раздающие и гусей, по «твердой» цене — 300 р. ф. Видите, как растут даже «казенные» цены!? Стоит тоже записать твердые цены наших дней на мануфактуру: полотно морозовское 18 р. 50 к. аршин, ластик 35 р. 65 к., коленкор 7 р., нансук 12 р. 45 к., бумазея 58 р. 45 к., сукно полушерстяное 136 р. аршин и т. д. Сухаревские цены, конечно, дороже в 20 раз, а то и более.
Из Харькова пишут с восхищением, что там белая булка стоит только 50 р.; я и этим не восхищаюсь, все равно и там, выходит, нельзя просуществовать своей службой.
5/18 марта. Красные войска уже на Кавказе. Армавир, Мин. Воды и Пятигорск заняты ими.
О немецкой «корниловщине» известия очень сбивчивые. Не поймешь еще, что там делается. Последние телеграммы говорят и о том, что «генералы и социалисты столковались», т. е. будто бы старое и новое правительства заключили какое-то соглашение.
Проходил сегодня Тверской, Кузнецким мостом и другими лучшими московскими улицами, и нашел, что они сейчас выглядят хуже, грязнее и безобразнее худших улиц. И две санитарные недели не подчистили их. Около самых шикарных когда-то магазинов горы грязного снега, с которых мальчуганы катаются на салазках, а мы, старички, можем свободно остановиться тут и сделать такое дельце, в предведении которого на заборных углах, бывало, писали: «Здесь останавливаться воспрещается». А под воротами — что там наделано! И это, я повторяю, не где-нибудь, а даже на Петровке, на Кузнецком мосту, при домах союзов и советов, при театрах. И странно: остановишься около таких «распрекрасных» и благовонных мест почитать наклеенную на стене газету (теперь почти невозможно достать газету в свою собственность; их выходит, наверное, очень малое количество экземпляров, а потому они в киосках и у газетчиков расходятся в полчаса, так что я, например, давно уже не успеваю достать газету за деньги и поневоле ищу ее на заборе), читаешь, что говорит Ленин и его ближайшие сотрудники, что «постановляется правительством», Совдепом, что делается коммунистами какие выносятся резолюции, и мог бы уже написать в свои скрижали, что началась жизнь трудовая, мирная и приятная, но зрелище и аромат улицы говорит как раз противоположное.