Страница 144 из 160
Но все это: и УССР, и КССР, и РСФСР, и остальные 12 советских социалистических республик (ССР) для меня была одна страна: СССР. Сейчас Россия платит Казахстану за использование космодрома Байконур 100 или даже больше миллионов долларов в год. Казахстанские правоохранители и экологи предъявляют России претензии за ущерб, причиняемый окружающей среде неудачными, да и удачными, запусками ракет. Если бы мне это сказали году в 1985-м, я бы решил, что имею дело с антисоветской фантазией.
После распада Советского Союза многие люди стали говорить, что у них отняли страну. По-моему, первым так выразился российский писатель Владимир Солоухин, ныне покойный. Или он чаще других повторял это выражение, и у меня сложилось впечатление, что он его и придумал… Что касается меня, то ни тогда, ни позже я не употреблял слова «отняли». У меня было другое чувство и, соответственно, другое слово: потерял. Потерял свою страну.
Но эта потеря была тут же компенсирована. Одну страну я потерял - другую нашел. Чего не мог сказать о себе Владимир Солоухин и многие другие русские люди. Они живут с ощущением только потери. Я вообще не встречал русского человека, который бы сказал, что он потерял одну страну - СССР и нашел другую - РФ, Российскую Федерацию, Россию. А вот таких русских, которые считают, что они живут в стране, которая лишилась значительной части своих земель, - встречал. Думаю, их будут встречать и мои правнуки. По-другому в таких случаях не бывает.
Таким образом, минувшие 15 лет - это для меня чудо, которое длится и длится, и теперь уже никогда не прекратится. Был уроженцем Украинской ССР, одной из пятнадцати «равных», а стал гражданином, потом премьер-министром, а потом и президентом независимой страны Украины. Как не быть благодарным судьбе за такой поворот? Я занимался своими инженерными, директорскими делами на «Южмаше» и был уверен, что так будет до пенсии. А пришлось заниматься делами едва «вылупившегося» государства - самого большого и не самого простого в Европе. Человек ко всему привыкает, а иначе я, наверное, и сейчас ходил бы с безмерно удивленным видом.
Когда я жил в Советском Союзе, то не думал, что Украина так уж заметно отличается от России и Белоруссии. Я знал, что между Украиной и Прибалтикой, Закавказьем, Средней Азией разница весьма и весьма существенна. Но не между Украиной и ее двумя славянскими соседками. А вот перипетии последних президентских выборов у нас лишний раз очень наглядно показали, что Украина - действительно не Россия и тем более не Белоруссия. Это открытие совершалось мною на протяжении всех пятнадцати лет. Название книги «Украина - не Россия» до сих пор каждый день цитируется в украинских, и не только украинских, СМИ. А последним событием в процессе этого открытия явилась «оранжевая революция». Что я имею в виду? То, что она мирно протекала, мирно завершилась, мирно перешла в послереволюционное отрезвление.
Не буду лукавить. Я считаю «оранжевый» опыт в целом негативным. Но должен отметить и одно положительное последствие. После «оранжевой революции» никто не скажет, что украинец - это «моя хата с краю». Активизировались гражданские институты. Страна повзрослела. Свидетельством этого стало разрешение серьезнейшего политического кризиса. Компромисс, достигнутый «оранжевыми» и «бело-синими», имеет реальные шансы оказаться долговременным и конструктивным. Может быть, он даже потянет на звание исторического.
В правительство вернулись люди, знающие, что надо делать. Первым заместителем премьер-министра и министром финансов стал Николай Азаров. Полностью согласен с его оценками и планами. Третьего дня он заявил, что последние почти два года считает для экономики потерянными. Остановилось создание интеграционных объединений, проведение структурных реформ. «Рыночные преобразования остались незавершенными, затормозились налоговая и пенсионная реформы, введение страховой медицины, реформа наших вооруженных сил. Наше правительство в 2003 - 2004 годах приступило к ним, однако президентские выборы по сути дела их остановили». Азаров говорил о пенсионной реформе: «Мы планировали создать мощные негосударственные пенсионные фонды. Однако спустя два года не появился ни один крупный негосударственный пенсионный фонд, который мог бы работать как инвестиционный ресурс в экономике». Полностью согласен с ним, что крупнейшей ошибкой было «кавалерийское» решение Юлии Тимошенко ликвидировать специальные экономические зоны (СЭЗ) и территории приоритетного развития, технопарки. Предлог борьбы со злоупотреблениями был откровенно надуманным, плодом или безграмотности, или каких-то посторонних соображений.
Азаров популярно объясняет: «Сами по себе эти механизмы не могут быть инструментами для воровства. Все зависит от того, кто эти инструменты использует». Понятно, что правительству Януковича - Азарова ничего не остается, как восстановить эти зоны (законодательно усилив защитные механизмы). Получилась ведь чудовищная вещь. Государство зазывало инвесторов, предоставило им определенные льготы и гарантии, приветствовало их, когда они, всему этому поверив, вложили свои деньги в разные проекты и начали работать. Но прошло немного времени - и то же самое государство отказалось выполнять все, что обещало. Естественно, «кавалеристы» кинулись махать саблями. «Сразу поднялся шум в СМИ, - говорит Азаров, - мол, хотят восстановить воровские зоны, через них будут опять куда-то уходить миллиарды. Никто не собирается восстанавливать какие-то теневые схемы, мы собираемся четко заявить: все те инвесторы, которые потеряли, получат от государства компенсацию, те их инвестиционные проекты, которые прекрасно себя зарекомендовали, а надо сказать, что многие зоны прекрасно работали: мы получили 0,5 млрд. долларов иностранных инвестиций, - будут работать».
Такое получается 15-летие… Попытался вспомнить, как отмечалось пятилетие украинской независимости, - и не смог. Зато вспомнил, что в те дни мы наконец ввели гривню. Это был 1996 год. Второй год моего президентства. Время было такое напряженное, что праздники не запомнились. Только будни. Не дай Бог никому таких будней. Приходилось выгребать из такого болота, что вечером оглянешься на прожитый день и думаешь: ты гляди, страна еще существует как страна, как отдельное государство - но что будет завтра? В 1996 году у меня уже не было иллюзий. Уже понял, что путь будет очень трудным. А вот за два-три года до этого, в канун президентских выборов, на которых я победил, - вот тогда мои представления о будущем были намного радужнее. Намного! Я знал, что надо делать. Представлял себе и способы. Но не думал, что все будет так трудно. Я был не намного трезвее тех западных университетских советчиков, которые тогда наводнили Украину. Трезвее, конечно, но не на порядок. Может быть, это и хорошо. Если бы я был на порядок трезвее этих фантазеров-рыночников, то опустил бы руки еще до того, как взялся бы что-то делать.
С экономической точки зрения самым большим событием и настоящим шоком для Украины за последние 15 лет был рост цен на газ и нефтепродукты. Страна столкнулась с этим сразу же после провозглашения независимости. То, что происходит сегодня на энергетическом рынке, - рябь на воде по сравнению с тем, что произошло тогда. В один год цены выросли в сотни раз. Если бы мне сказали за год-два до этого, что такое возможно и что мы как-то удержимся на ногах, я бы не поверил. Я не мог бы себе представить наше существование в условиях мировых цен. Мы ведь не просто привыкли, что энергия ничего не стоит. На исключительно низкие цены была настроена вся экономика - от металлургии до сельского хозяйства.
Украина и мир. Имею в виду западный мир, развитые страны, устойчивые демократии. Как они вели себя по отношению к Украине на протяжении этих 15 лет? Практически помощь была нулевая. В Европу после Второй мировой войны американцы пришли с планом Маршалла, в соответствии с которым она получила большие деньги на восстановление и развитие экономики. Деньги плюс жесткий порядок: не распускать языки, разве что только для того, чтобы каяться в грехах гитлеровского времени, не увлекаться политической борьбой, главное - дисциплина на производстве, в общественной жизни и быту. И уже в 1958 году заговорили о немецком экономическом чуде. А что в бывшем СССР после его распада? Никакого плана Маршалла ни для России, ни для Украины - ни для кого. Для меня это тоже был шок. Я и сейчас пребываю в состоянии этого шока. Украину бросили на произвол судьбы. Запад посчитал, что свою задачу он блестяще выполнил: угроза со стороны Москвы перестала существовать, и можно, так сказать, отдыхать. Нам фактически сказали: выбирайтесь сами, спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Если бы здесь и была поставлена точка, мне легче было бы принять вещи такими, какие они есть. Но, оставив нас без всякой заметной финансовой помощи в труднейшем, катастрофическом положении, - нас не оставили без поучений, советов, выговоров и всего того, что полагается нерадивому школьнику.