Страница 107 из 160
Все вопросы, которые мне задавались, бьют в эту точку. Китайцы не взвиваются от возмущения из-за того, что «оранжевая» власть послала на прием по случаю их национального праздника фактически… никого. Страна с населением в 1,3 миллиарда человек может позволить себе полную невозмутимость из-за такого пустяка. Но ее интересует, что за этим стоит, какая перспектива. Может быть, это случайность, «ляп», допущенный в послереволюционном беспорядке, или свидетельство серьезных намерений изменить внешнеполитический курс?
Читатель, думаю, представляет себе, как мне трудно отвечать на такой вопрос. Он не задается прямо, но это не значит, что ты можешь позволить себе и в ответе ходить вокруг да около. Ты ведь не частное лицо, за тобой страна, в известной степени ее репутация. В общем, я стараюсь в таких случаях держаться как можно ближе к тому, что думаю.
Собеседники это чувствуют и не остаются в долгу. Я говорю так (и не только китайцам): у меня, мол, нет твердой уверенности, что Украина вернется на те позиции, которые были выработаны при мне, но я искренне этого хочу. Потому что эти позиции, эта доктрина, этот стратегический курс (называйте как хотите) отвечают объективному положению и объективным потребностям Украины.
На днях мне рассказали примечательную историю. Одна белорусская предпринимательница начинает в своей стране такое перспективное дело, как сельский туризм. Решила попробовать заинтересовать китайцев. Приезжает к ней представитель китайской туристической фирмы. Начинают обсуждать параметры совместного проекта. Белоруска интересуется, сколько человек эта фирма может присылать. И слышит ошеломляющий ответ: «Сколько хотите. Хоть тридцать миллионов человек в год». Наверное, это была китайская шутка, ведь все население Белоруссии - 10 миллионов… Но перспективы бизнеса с Китаем - почти любого бизнеса! - в этой шутке обозначены были четко.
Почему Китай строит рыночную экономику при жесткой государственной дисциплине и практически при однопартийной системе? По той же причине, по которой и Советский Союз, наверное, хотел бы это делать, да не сумел. Народу, который привык к принципам социалистической жизни, очень трудно перейти к другой, к нормальной. Кроме того, люди, привыкшие к несвободе, шалеют от свободы. Если безо всякого «шлюзования» пустить демократию в Китай, сотни партий, которые сразу вырастут, как грибы после дождя, разнесут не только страну, но и весь мир. Так, видимо, рассуждали лидеры Китая. Без сомнения, они отчетливо сознают, какие трудности подстерегают их на следующем этапе - при переходе к более демократической модели. Я думаю, они имеют в виду модель Тайваня… Когда китайский лидер смотрит, как массы бедных людей разбегаются по всему миру из стран со сравнительно либеральными режимами вроде Украины, он очень глубоко задумывается о собственной стране, о путях ее реформирования.
Хорошо там, где нас нет. Где нас нет, там манна падает с небес. Стоит чуть-чуть ослабить дисциплину, и толпы кинутся врассыпную. Такие глыбы, как советский или китайский тоталитаризм, можно более-менее безболезненно сдвигать только при сильной власти. А при сильной власти - значит, под улюлюканье западной общественности, под крики «Ганьба!» со стороны своих демагогов. В такой ситуации обделенная (недовольная) часть политиков всегда будет разыгрывать эту карту.
27 марта
Почти весь прошлый год довелось слушать, как новые руководители страны нападали на промышленность. Критиковали собственников и директорат тех заводов, которые уклонялись, мол, от уплаты налогов с прибыли.
Вынужден защищать эти предприятия - хотя бы в этих записках. Какие заводы? Какая прибыль? Взять металлургию. В первые годы она разваливалась. Я добился принятия закона о льготах для этой отрасли. Если бы не это, она не стала бы нашей главной экспортной отраслью, которая дает ныне треть валютных поступлений. Зачем огульно всех записывать в неплательщики? Все же легко проверяется. Давайте посмотрим по документам, кто платил, кто не платил, кто мог платить, а кто не мог.
Честно говоря, я не ожидал от новой власти такой «большевистской» прыти, такой ленинско-троцкистской враждебности к «капитанам» промышленности, такого экспроприаторского зуда. Мне казалось, лидеры Майдана должны были понимать, что откуда берется. Оказалось, что для них как бы не существует истории украинской промышленности времен независимости. В Украине было серьезное машиностроение. Но оно почти в одночасье лишилось заказов, то есть оказалась без базы для своего существования. Свободный рынок отверг его продукцию. Свободного потребителя не устроило буквально все: и назначение изделий, и их технический уровень, и качество изготовления. Устраивала, наверное, только низкая цена, но сама по себе она мало кого привлекает. Что же оставалось делать? Работать на склад? Это не советское время. Нужно было в срочном порядке перестраиваться, создавать новые виды продукции, искать для нее покупателей.
Но из ничего ничто не создается. Нужны были деньги. Дать их на первых порах могло только государство, но дать не наличными или переводом, а посредством фискальных льгот. Кто их лоббировал перед парламентом и, говоря шире, перед обществом? Президент страны. Я был главным лоббистом промышленности. Не собираюсь этого скрывать. И дело даже не в том, что по своей ментальности я промышленник. Я постоянно бывал на предприятиях, знал практически весь директорский корпус, буквально ежедневно общался с его представителями и всеми фибрами души чувствовал проблемы отечественной индустрии.
«С 2000 года Украина из страны с умирающей экономикой превратилась в страну с высоко динамичной экономикой, которая в последние 4 года развивалась со среднегодовым темпом свыше 7%, и этот темп, кажется, возрастает. В то же время бизнес переориентировался с погони за рентой на погоню за прибылью. При такой сильной конкурентной рыночной экономике Украине понадобится совершить очень серьезные политические ошибки, чтобы потерпеть неудачу» (In The National Interest, США, 20 мая 2004).
«В экономическом плане Украина удивляет всех уже несколько лет. Начало реализации постепенных реформ дало свой результат. Страна начала быстро развиваться, и на сегодня темпы экономического роста Украины самые быстрые на востоке Европы. За первые три месяца этого года рост ВВП на Украине составил внушительные 11,8 процента» (The Guardian, Великобритания, 24 июня 2004).
«В Украине за 2004 год рост прогнозируется на уровне 12 процентов, что ставит ее на высокое место в списке самых быстро развивающихся стран мира» (The Financial Times, Великобритания, 22 сентября 2004).
«Украина традиционно считалась одной из самых нищих стран на постсоветском пространстве, однако теперь, как гордо заявляет правительство - и с ним готов согласиться уже упомянутый нами высокопоставленный западный дипломат - экономический рост здесь составляет 14%. Именно он в любом случае ускорит движение Украины навстречу ее европейским соседям и в конечном итоге приведет к возникновению общества, где люди потребуют от правительства уважать права собственности, их свободу заниматься бизнесом и высказываться открыто, стряхнут с себя паутину пережитков советской эпохи» (The Guardian, Великобритания, 28 октября 2004)…
А теперь пришедшие к власти новые люди хотят представить дело так, будто я творил что-то плохое, а именно - помогал жадным хозяевам промышленности скрывать от родного народа свои доходы. Возьму тот же «Южный машиностроительный завод». Если он сохранился, так только потому, что я всегда был главным ходатаем по его делам. Я сделал для этого завода и для космической отрасли в целом все, что было в моих силах и в силах власти. И даже сверх того. И все равно он с большим трудом сводит концы с концами. За рубежом мало заинтересованы в том, чтобы Украина оставалась ракетно-космической державой. dА теперь обществу хотят внушить, что директора этого и других заводов сидят на мешках с деньгами и не желают делиться с родным народом. Когда все это слышу, меня в дрожь бросает. Насколько же близорукими нужно быть политиками, чтобы не понимать таких элементарных вещей!