Страница 37 из 198
-- Погоди, может, у него предсказание пришло, -- говорит ему Азамат.
-- Да ни фига, знаю я, как это выглядит, когда он пророчит, -- мотает головой Эцаган. -- Такое впервые. Ау, солнце, очнись!
Алтонгирел внезапно вздрагивает, пытается как будто бы шагнуть вперёд и падает. Мы все кидаемся к нему. К счастью, он всё-таки приходит в себя. С трудом, но садится и мотает головой, мол, всё в порядке. Азамат смотрит на него прищурясь и разгоняет всех лишних, остаёмся только мы и Эцаган.
-- В чём дело? -- тихо спрашивает он.
-- Будет тебе второй ребёнок, -- убитым голосом сообщает Алтонгирел. -- И раньше, чем ждёшь.
-- С Лизой всё будет хорошо? -- быстро спрашивает Азамат.
Алтонгирел невнятно кивает, вид у него несчастный и усталый.
-- Всё-таки предсказание? -- удивляется Эцаган.
Алтонгирел съёживается и прячет лицо в коленях. Оттуда, изнутри клубка, в который он смотался, раздаётся то ли стон, то ли согласие:
-- Мгм.
Я лезу в Азаматову сумку, где он всегда носит составленную мной аптечку на все случаи жизни, извлекаю антистрессовое, подзываю перепуганного хозяина, заказываю воды, растворяю таблетку и вливаю в Алтошу, которого для этого приходится чуть не силком раскрутить. Ещё через пару минут он успокаивается.
-- Эцаган, мы отсюда полетим обратно в столицу, -- заявляет он. -- Мне обязательно нужно поговорить с Наставником. Мне открылся новый способ предсказывать... Я предпочёл бы им без крайней нужды не пользоваться.
Глава 9
Остаток трапезы проходит в молчании. Алтонгирел больше ничего не рассказывает из своего видения, а мы не расспрашиваем. Во-первых, все понимают, что ему нельзя говорить лишнего, а во-вторых, ещё разнервничается, опять психанёт... ну его. Эцаган сидит мрачный, Сашка пытается всех развеселить какими-то анекдотами, но вскоре понимает, что ничего не выйдет.
Наконец являются местные безбородые Старейшины и просят аудиенции Императорского духовника. Азамат начинает их отговаривать, ссылаясь на то, что Алтонгирелу нездоровится, но тот только отмахивается, с некоторым трудом встаёт и уходит вместе с другими духовниками.
-- Чего они от него-то хотят? -- спрашиваю.
-- Пообсуждать мою судьбу, -- безрадостно отвечает Азамат. -- Правда, боюсь, они не вовремя. Если Алтонгирел и правда только что про моё будущее что-то узнал, до встречи с Ажгдийдимидином будет молчать, как лесной демон... Хотя в свете последних событий это не самое лучшее сравнение, -- с ухмылкой заканчивает он. -- Я бы, правда, не отказался узнать, что он имел в виду под вторым ребёнком. Что-то мне не нравится, как он это преподнёс.
-- Я думаю, он просто, как всегда, не ожидал от меня ничего хорошего, -- ухмыляюсь. -- Наверное, я залетела на этой неделе... или, может, на следующей залечу. Алтоша и вообще-то склонен всё драматизировать, а когда ему плохо, так тем более. Не переживай. Ты ведь не гуляешь налево, правда?
Азамат давится и долго не может прокашляться.
-- Лиза, ты что! -- сипит он наконец. -- Ты как обо мне думаешь вообще?!
-- С удовольствием, -- смеюсь. -- Расслабься, я пошутила!
-- Хорошенькие шуточки, -- Азамат угрюмо вытирает салфеткой слезящиеся глаза. -- За такие шутки мужику могут и хребет переломить, знаешь ли. И уж точно проклянут.
-- Азаматик, да ты обиделся на меня, что ли? -- протягиваю руку погладить его по голове, но он отстраняется. -- Ого, как тебя разобрало... Ну прости, ты же знаешь, я ничего подобного о тебе не думаю... Просто сморозила глупость, у меня иногда странные шутки.
Азамат вздыхает и с явным усилием превозмогает себя.
-- Я понимаю, что ты не хотела меня обижать и не думаешь, что я тебе изменяю. Но очень тебя прошу больше так никогда не говорить. Ты, видимо, не представляешь себе, насколько это оскорбительно.
-- И правда не представляю, -- соглашаюсь. -- А ещё я кое-чего не понимаю.
-- Спрашивай, -- Азамат вытягивается на подушках, пристраивая голову рядом с Алэком. -- Однако давно я так не злился... Привык к хорошему обращению, нечего сказать, надо как-то сдерживаться. Так чего ты не понимаешь?
-- Мне уже как-то стрёмно спрашивать. Ну ладно, попробую... Вот есть у вас этот обычай, что если замужняя женщина длинные волосы носит, значит, верная. Получается, если она коротко стрижётся, то все знают, что она мужу изменяет, так ведь?
-- Не совсем. Короткие волосы означают, что она не чувствует обязательств перед мужем, а значит, может изменить, особенно за деньги.
-- Хорошо, -- киваю, -- даже если так. Всё равно выходит, что нет ничего зазорного в измене. Раз можно это вот так взять и напоказ выставить.
Азамат изгибает бровь, всматриваясь в меня.
-- Это, естественно, работает только с красивыми жёнами, -- наконец поясняет он, и по тону понятно, что речь идёт о совершенно очевидных вещах.
-- А с красивыми мужьями?
-- То же самое. Они, конечно, волосы для этого не стригут, но красивый муж может изменять некрасивой жене, его никто не осудит. Но, Лиза, я обиделся не из-за этого. Измена -- это, конечно, отвратительно, и я бы никогда так не поступил, но ведь ты имела в виду нечто иное. Ты предположила, что у меня может быть ребёнок от какой-то другой женщины.
-- Только не заводись опять, -- поднимаю руку в предупреждающем жесте. -- Я просто глупо пошутила. Но вообще дети иногда становятся следствием супружеской измены, как это ни удивительно.
Азамат всё-таки снова хмурится.
-- Возможно, у вас к этому как-то проще относятся, но я тебе очень не советую шутить на подобные темы здесь, на Муданге. Даже для тебя это может кончиться плохо. Обвинить мужчину в том, что у него есть внебрачные дети -- это... невероятно унизительно. Я даже не знаю, с чем сравнить. Дети не от жены могут быть только у того, кто не может содержать жену, понимаешь? У кого не хватает денег расплатиться за беременность, и он делает ребёнка на стороне, по дешёвке. Или просто не умеет держать штаны застёгнутыми. Это гнуснейшее оскорбление достоинству мужчины.
-- Азамат, но ты же понимаешь, мне бы и в голову не пришло говорить тебе такие гадости, -- развожу руками.
-- Понимаю, понимаю, -- вздыхает он. -- Ты сама знаешь, как трудно сдержать первую реакцию. Прости, я тоже хорош, взъелся на пустом месте, знаю ведь, что ты ничего плохого не хотела сказать.
-- Ладно, не расстраивайся. Главное, что мы всё выяснили, -- укладываюсь на подушки по другую сторону от Алэка, наше с Азаматом дыхание ерошит волосёнки на голове мелкого. -- День был долгий, ещё Алтоша этот со своими пророчествами... Ты, кстати, небось с ним полетишь в столицу?
-- Ну, мне было бы интересно знать, к какому выводу они там придут. И потом, я хотел захватить скрытую камеру, я знаю, кто хорошие делает, чтобы наш лесной приятель не заметил, а мы бы его запечатлели во всех видах.
-- Ты думаешь, он всё-таки демон?
-- Вот заодно и узнаем.
В результате в Ахмадхот мы летим снова всей честной компанией, потому что Тирбиш за обедом объяснил Сашке про тоннель под Ахмадульскими горами, и тот загорелся желанием проехаться на монорельсе. А уж когда оказалось, что тот же самый монорельс проходит через Великие Леса... В общем, мне тоже покататься захотелось. Азаматова матушка к нам радостно присоединилась, потому что монорельс идёт до самого Худула, а там уж до её деревни можно машину нанять.
Алтонгирел возвращается от Старейшин ещё мрачнее, чем уходил, и молчит всю дорогу, даже просьбу подвинуться показывает жестами. Эцаган осторожно интересуется, хорошо ли дорогой друг себя чувствует, и может ему, Эцагану, не садиться к нему на колени, а нанять в Долхоте ещё унгуц. Алтонгирел в ответ просто дёргает Эцагана на себя, после чего мрачно упяливается в окно, полностью игнорируя живой груз на коленях. По прилёте в столицу он сразу направляется к Дому Старейшин. Азамат ловит его за рукав.