Страница 21 из 198
-- А что такое абзац?
Интересно, как их учат всеобщему, а?
-- Вот досюда, -- тычу пальцем, заодно отбивая строку, чтобы было куда писать. А то ещё не сообразит, кто её знает...
Она кивает и вчитывается в текст. Я возвращаюсь к рисованию контуров -- попроще, чтобы успеть за всеми, даже с перерывами на Эсарнай. Через пару минут смотрю, она уже тыкает в сенсорную клавиатуру. Небыстро, мягко говоря. Ну ничего, если ей понравится, уж печатать-то научится.
Вытянув шею, заглядываю в экран через плечо Эсарнай.
"Наблюдающий их ребёнка рост вверх есть великий опыт для родителей", -- печататет Эсарнай по-муданжски. Я роняю лицо в ладони. Кажется, это труба.
-- Погодите, -- говорю таким убитым голосом, что все вскидываются. -- У вас получается бессмыслица!
-- Да, -- охотно соглашается Эсарнай. -- Мне тоже так показалось.
-- Ну? -- не понимаю я. -- А зачем вы переводите бессмыслицу?
-- Тут так написано... -- растерянно сообщает Эсарнай.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Хорошо, что тут нет моей бабушки, а то Экдалу пришлось бы искать себе другую жену.
Отбираю у неё планшет и кладу экраном вниз.
-- О чём было первое предложение?
-- Ну-у... -- она мнётся. -- Ну что-о... Для родителей очень важно, как растёт их ребёнок...
-- О! -- говорю, поворачивая планшет обратно. -- Вот это и пишите.
-- Но там ведь не так...
Я кладу ей руку на плечо.
-- Наша задача -- донести до обычной муданжской матери, как надо и как не надо учить ребёнка ходить. Нам не надо каждое слово переводить, достаточно, чтобы было понятно. Пишите.
Она хмурится, но пишет. Потом замирает и молча смотрит на экран.
-- А можно, -- говорит наконец, -- я напишу "Для родителей смотреть, как растёт их малыш -- ни с чем не сравнимый опыт"?
-- Можно! -- широко улыбаюсь я. -- Нужно!
Она тут же радостно поправляет. Потом приступает ко второму предложению.
В этот момент у меня заводится радионяня, и я вскакиваю кормить Алэка, который спит в детской. Между прочим, дверь не заперта, а в чёрный ход может войти кто угодно... Не то чтобы кто-то на Муданге хотел бы причинить вред наследнику трона, но... кто его знает. А вдруг джингош какой завалялся на планете...
Когда я возвращаюсь, Эсарнай добирается уже до третьего абзаца. При этом работает она в таком режиме: читает предложение, откладывает планшет на стол лицом вниз, думает, снова берёт планшет и записывает.
-- Можно просто файл свернуть, -- говорю.
Результатом я остаюсь вполне довольна, мне остаётся только показать ей толковый словарь, чтобы искать в нём неизвестные слова: муданжско-всеобщих словарей пока не составили. Клуб расходится в приподнятом настроении уже ночью. Узоры вышиты, статья переведена.
Азамат приходит из офисной части дворца во время вечернего кормления и тут же зависает посюсюкать над отпрыском.
-- Котик, -- говорю я медовым голосом, -- что ты знаешь о дворцовой охране?
-- Что ею занимается Ирнчин, -- тут же отвечает муж, щекоча Алэкову пятку.
-- Не отвлекай человека, -- ворчу. -- А знаешь ли ты, что задняя дверь никак не охраняется?
Азамат поднимает на меня взгляд и задумчиво хмурится.
-- Наверное, не успели ещё никого поставить...
-- Зато на парадную дверь успели поставить лба, который пытался не пустить Орешницу вместе со мной.
-- Ну ты разрулила это с Ирнчином?
-- Частично. Мы договорились обсудить это позже. Вот скажи, ты знал, что нашим гостям надо записываться заранее? Что я должна составить список своих подруг и подать в отдел безопасности?
Азамат тяжело вздыхает.
-- Не знал. Понимаешь, Лиза... Традиционно у Хотон-хон был личный телохранитель, а то и не один. Ирнчин мне об этом напомнил, но... В общем, я подумал, что ты будешь не в восторге от того, что за тобой постоянно будет хвостом ходить посторонний мужик. Поэтому я попросил Ирнчина придумать какую-нибудь другую систему охраны тебя, да и Алэка заодно. Очевидно, он ещё не проработал новый план как следует. Не сердись на него, у него и кроме этого забот по горло, а доверять твою безопасность подчинённым он не хочет.
-- Боюсь, что его план мне не подходит в принципе, -- говорю. -- Ладно сейчас, когда я не работаю. Но потом-то я должна быть доступна для пациентов. Конечно, кому не срочно, могут прийти по записи. Но практика показывает, что кому не срочно -- те не приходят вовсе или уж по крайней мере не ко мне. Тем более, я ведь и на дом выезжаю, заметь, безо всякой охраны. И по улицам хожу одна, а узнать меня может любой младенец. Какой смысл в этих охранных мерах? Одна бюрократия!
Алэк преркащает причмокивать и громко тявкает в поддержку моей позиции.
Азамат отводит взгляд.
-- Я бы, конечно, предпочёл, чтобы ты не ходила одна и не ездила по чужим людям. Но я знаю, что так не будет! -- быстро добавляет он, заслышав, как я набираю в лёгкие воздуха, чтобы высказаться. -- Однако, честное слово, Лиза, мне было бы настолько спокойнее, если бы за тобой кто-нибудь присматривал... Ну сама подумай, а вдруг ты в тоннель провалишься опять, одна? А я даже не буду знать, где он был, этот тоннель? Да и не могу я гарантировать, что на планете не осталось ни одного джингоша. Муданжцы, конечно, все тебя любят... по идее. Но я не поручусь за каждого, понимаешь? Люди бывают разные и странные. Бывают и сумасшедшие. Бывают злые на весь мир.
-- Хорошо, хорошо, я тебя поняла, можешь не продолжать, -- останавливаю его. -- Я подумаю. Пока что я собираюсь свалить на Дол, там ты за меня не боишься?
-- Нет, -- улыбается Азамат. -- Там у тебя сторож есть.
-- Вот и отлично. А здесь ты бы предложил Ирнчину сделать видеофон у двери, чтобы желающие могли позвонить, поговорить со мной от дверей, и я бы сама решила, кого впускать. Мне, надеюсь, ты веришь?
Азамат быстро трёт пальцем нижнюю губу, но кивает.
-- Верю. Хотя лучше бы тебе не оставаться наедине с чужими людьми, даже если они пациенты... Но ладно, хорошо, договорились. С Ирнчином я этот вопрос проработаю.
-- Вот и славно, -- улыбаюсь я.
Азамат внимательно смотрит на уснувшего Алэка.
-- Ты прямо сейчас полетишь? Или мы успеем... попрощаться?
Я тоже изучаю мордочку мелкого.
-- Думаю, если прямо сейчас, то он проснётся. Лучше через часок, когда он крепче всего спит...
Примерно через неделю я снова приезжаю в столицу предъявить Янке чадушко и заодно дошить начатый проект в клубе. Эсарнай освоила пересылку файлов по Сети, и за это время от скуки одолела пяток статей по гигиене, а потом взяла отгул с целью почитать толковый словарь и поправить свои представления о грамматике всеобщего, а то у неё возникли трудности с некоторыми конструкциями. В целом мне уже кажется, что приставить её к делу было хорошей идеей. Муданжский она знает, естественно, лучше, чем я, так что мне остаётся только поправить пару терминов или распутать слишком сложное предложение.
Я плыву по улице, сидя на спине у Пудинга, и уже предвкушаю вечерние посиделки (после недели в обществе Алэка, Тирбиша и Ийзих-хон общения хочется ужасно), но тут мне внезапно звонит Сашка.
-- Лизка, привет! Ты сейчас где? -- произносит на том конце энергичный Сашкин голос.
-- Домой еду... -- моргаю.
-- Ну ты в столице?
-- Да... А зачем тебе?..
-- Отлично, топай к космопорту, мы через пятнадцать минут приземлимся.
-- Чё?.. Кто "мы"?
-- Мы с мамой!
Я моргаю и мотаю головой. Что за бред. Мама не летает в космос. С Сашкой я разговаривала пару дней назад, он ничего не говорил про визит на Муданг, да и лететь земными средствами три недели!
-- Мы тебе устроили сюрприз, -- поясняет Сашка в ответ на моё офигевшее молчание.