Страница 8 из 9
- Дамы и господа! – начал Рогов. Было десять утра, и мы находились в его офисе в городском управлении полиции. – Я – майор Владислав Иванович Рогов, и мне было поручено расследование дела об убийстве Николая Сергеевича Смирнова. – он сделал небольшую паузу. В полицейской форме с майорскими погонами и грудью украшенной орденскими планками, он выглядел очень внушительно.
- Я должен сообщить вам, что расследование закончено, и убийца найден. Этот человек находится здесь, среди вас. Я призываю его сделать добровольное признание, которое, в соответствии с законом, смягчает вину. – Он замолчал и бросил на слушающих пронзительный взгляд.
- Ничего себе! – воскликнул Ручко и слегка присвистнул. Кроме него никто ничего не сказал.
- Понятно, - продолжил Рогов. – В таком случае я должен проинформировать вас о результатах расследования, которые полностью изобличают преступника.
Он откашлялся и продолжил:
- С самого начала было несколько главных подозреваемых. Во-первых, Ольга Смирнова, которая по закону унаследует имущество супруга.
При этих словах все взоры обратились на Ольгу, которая была одета в лучшее чёрное платье, превосходно гармонировавшее со светлыми волосами. Ручко хмыкнул. Зильберман достал платок и промокнул испарину на лысине.
- Во-вторых, Алексей Ларин, который состоял в интимной связи с Ольгой Смирновой.
Все повернули головы ко мне.
- Губа не дура! – прокомментировал Ручко.
Я попробовал покраснеть, но не смог.
- В-третьих, Владимир Тимкин, у которого был конфликт с убитым. В-четвёртых, Эльза Гольдберг, которую Смирнов публично оскорбил. Кроме того, у него была дочь от первой жены. Она жила в Новоярске и тоже могла претендовать на наследство.
Дело оказалось очень сложным, так как ни у кого из подозреваемых не было алиби, и каждый из них мог совершить преступление. Смирнова и Ларин утверждали, что в момент убийства находились вместе в квартире Ларина. Тимкин сказал, что был в лаборатории, но его коллеги сообщили, что видели, как он несколько раз выходил. Профессор Гольдберг заявила, что была у себя в кабинете, но её секретарь утверждает, что она также выходила.
Для того, чтобы раскрыть преступление я применил метод, который мы называем 'ловля на живца'. Я попросил господина Ларина, которого я лично хорошо знаю, поговорить с каждым из подозреваемых.
Рогов врал без зазрения совести, в своей обычной манере.
Все посмотрели на меня, и я не увидел в их глазах дружелюбия.
- Наконец-то я узнала твоё настоящее имя, господин Живец, - прошептала мне на ухо Ольга громким голосом, так что все могли её слышать.
- Должен сказать, что метод сработал. Действия Ларина заставили преступника нервничать и совершать ошибки. Предлагаю послушать, что скажет господин Ларин.
Рогов сел, и я взял слово.
- Первое, что привлекло моё внимание, были ваши слова, господин Зильберман.
Зильберман посмотрел на меня с недоверием.
- Но я, собственно, ни о чём вам не говорил.
- Нет, вы упомянули очень важный факт. Вы сказали, что за столиком, который разбился во время инцидента в вашем ресторане, сидело четверо человек.
- И что ж тут такого? Столик рассчитан на четыре персоны, и все места были заняты.
- В том-то и дело! А в полицейских протоколах, как меня любезно уведомил майор Рогов, фигурирует только двое человек: Олег Ручко и Марина Сотова. Странно, не так ли? В таких ситуация пострадавшие стараются получить компенсацию за причинённый им вред. Это означает только то, что другие двое по каким-то причинам не хотели светиться в полицейских документах.
Этот факт навёл на два вопроса: Кто были эти двое? Каковы были эти причины? И именно вы, Олег, помогли мне на них ответить.
- Не помню ничего такого. Я плохо себя чувствовал, - быстро отреагировал Ручко.
- Вы сказали, что в ресторане отмечали "день рождения Вована". Итак, имя одного из этих двух неизвестных должно быть "Владимир", поскольку "Вован" – уменьшительное от него. Вы, Олег, были в ресторане с девушкой. Логично предположить, что и этот Владимир тоже был с девушкой. Кто же она? Ответить на этот вопрос мне также помогли вы, Олег.
- Я никогда не помогаю ментовским ищейкам, - с презрением заявил Ручко.
- Однако, вы это сделали. Разумеется, ненамеренно. Вы сказали: "чокнутая баба", "жена профессора". Вы знали женщину, которая столкнула певицу. Спрашивается, откуда? Смирнов работал на факультете информатики, а вы учитесь на филологическом факультете. Смирнов никогда не преподавал у вас, и вы никогда не встречались. Может быть только один ответ: этот Владимир и/или его подружка должны быть с факультета информатики, и именно они рассказали вам о жене Смирнова.
Ручко промолчал; его глаза злобно сверкали.
- Я нашёл этого таинственного Владимира, когда посетил университет и встретился с Владимиром Тимкиным. Когда он напряг мускулы, чтобы продемонстрировать, что Смирнов никак не мог избить его, я вспомнил парня, которого видел в зале в вашей квартире. У него была такая же фигура.
- И что из этого? – равнодушно спросил Тимкин. – Да, я был в ресторане. Я не хотел, чтобы моё имя появилось в полицейских протоколах, потому что я предпочитаю держаться подальше от полицейских дел. Я в принципе не люблю полицию. Что в этом незаконного? Много вы найдёте людей, которым нравятся наши благородные полицейские?
- Дело не в том нравится вам или не нравится полиция. Дело в том, что вы ненавидели Смирнова, который после ссоры вышвырнул вас из своих проектов, и вы потеряли уйму денег. Кроме того, он хотел отчислить вас из аспирантуры. Дело также в том, что вам очень нравится девушка, с которой я вас видел в квартире Ручко. Кто она?
Тимкин не ответил. Он безразлично смотрел в сторону.
- Я ответил на этот вопрос, когда выходил из университета. В холле висел большой портрет Смирнова, и я понял, что несколько минут назад видел женщину чрезвычайно похожую на него.
Я сделал драматическую паузу. Взгляды присутствующих устремились на меня, в атмосфере чувствовалось напряжение.
- Это была Лина Фролова. Дочь Смирнова!
Все уставились на Фролову, которая сидела спокойно улыбаясь.
- Фролова – дочь Смирнова?! – воскликнула Эльза Гольдберг. – Как это может быть?
- Вот это интересный вопрос, - Рогов перевел разговор на свою сторону. – Я уже говорил, что с самого начала дочь Смирнова фигурировала в качестве подозреваемой. Мы считали, что она живёт в Новоярске, куда они с матерью переехали после развода.
Но как могла Галина Кротова превратиться в Лину Фролову? Было нетрудно установить, что она вышла замуж и взяла фамилию мужа став Филиновой. Затем она развелась и уехала из Новоярска. Нам пришлось потрудиться, чтобы узнать, что она вышла замуж во второй раз, снова взяла фамилию мужа и снова развелась.
- И что из этого? – повторила Фролова вопрос Тимкина. – Никто мне не может запретить выходить замуж и разводиться столько раз, сколько я захочу.
- Несомненно. Но зачем же вы предприняли столько усилий, чтобы скрыть своё настоящее имя? Вы всегда называли себя "Лина", а это – производное от "Елена", а не "Галина". Более того, вы старались изменить и внешность. Вот справка из городской оптики. (Рогов взял бумагу). Здесь написано, что вы постоянно заказывали коричневые контактные линзы. А ведь естественный цвет глаз у вас голубой.
Фролова ничего не ответила, продолжая спокойно улыбаться.
- Не хотите ли вы сказать, что Фролова убила собственного отца из-за денег? – вмешалась Гольдберг. – Я знаю её, и она никогда не производила впечатления жадного человека.
- Вы правы, профессор Гольдберг. Мотивом преступления были не только деньги. Вот выписка из истории болезни её матери, которую мы получили из Новоярска. Она страдала манией преследования. Когда она жила со Смирновым, она жаловалась на него в полицию, обвиняя в намерении убить её. Возможно, она переехала Новоярск в надежде избавиться от болезни, но на самом деле её болезнь ещё больше обострилась. Кротова стала проявлять агрессию, и её поместили в психиатрическую клинику. Там она покончила самоубийством.