Страница 39 из 59
После его ухода у Ларисы вновь повторились те же нарушения, опять она стала валиться на пол, особенно если кто-то при этом присутствовал, или ходила, опираясь на других больных. Со временем её состояние нормализовалось, и её выписали.
Перед выпиской мы долго беседовали, просили её быть благоразумной и не травмировать сына, раз она столько лет не интересовалась его судьбой. Запретить видеться с сыном ей, конечно, никто не мог. Вряд ли её юридически оформленный отказ от прав на сына полностью лишал её возможности видеться с ним, ведь материнских прав её никто не лишал.
Трудно сказать, как поступила Лариса после выписки. Но учитывая её поразительную безжалостность, граничащую с жестокостью, а также неумение с кем-либо считаться, сомнительно, что она отказалась от своего намерения.
Остается ещё раз пожалеть, что в нашей стране нет таких законов, как в США, по которым родителям, лишенным родительских прав, запрещается даже видеться с детьми, приближаться к ним, или же разрешается лишь определенное количество встреч с ребенком.
Роковую ошибку без рокового шага не исправишь.
В. Георгиев
Нина - типичный "мужик в юбке" - резкая, властная, считает, что всегда и во всем права, ни с кем не желает считаться. С дочерью она неласкова, даже сурова, никогда не скажет доброго слова, не похвалит. Муж Нины Сергей отнюдь не безвольный человек, хороший профессионал, неплохо зарабатывает. Сергей очень привязан к дочери, но когда жена начинала "давить", обычно вздыхал и смирялся. Мне он сказал, что терпел тяжелый характер супруги только ради любимой дочери.
Сергей проводил с ребенком все свое свободное время, чтобы хоть как-то компенсировать пренебрежение Нины своими материнскими обязанностями. Когда дочь была ещё маленькой, он гулял с нею, читал ей книги, покупал игрушки и играл в детские игры, учил её рисовать и вырезать забавные игрушки из бумаги. В отсутствии Нины они могли шумно возиться, играть или бегать по квартире, но как только приходила мать, все в доме замирало.
С детства девочка очень боялась матери. Когда Нина отчитывала её за какую-то провинность или плохие отметки в школе, дочь опускала голову, молчала или тихо плакала. Нину это ещё больше сердило. "Ты не должна расти "размазней" и "распускать нюни" по пустякам, - сурово выговаривала она, - а должна уметь "огрызаться" и постоять за себя".
Сергей терпел, когда жена проявляла свой деспотизм по отношению к нему, но совершенно не выносил, когда та нападала на дочь и непререкаемым, приказным тоном разговаривала с девочкой.. Он бурно возмущался и требовал, чтобы Нина оставила ребенка в покое, раз уж она такая неполноценная женщина и плохая мать, полностью лишенная такта и женской мягкости. Сергей неоднократно говорил ей, что терпит только ради дочери, и не раз заявлял о своем желании развестись при условии, что дочь будет жить с ним. Но Нина категорически возражала: "Не для того я рожала её в муках, чтобы отдать тебе!". Муж с горечью констатировал, что даже по отношению к ребенку она проявляет черты собственницы, как-будто это не человек, а "комнатная собачка".
В конце концов Сергей заявил о своем желании развестись - он был уже не в силах терпеть деспотизм жены, их постоянные ссоры и взаимное непонимание. Но его очень беспокоила судьба дочери. Нина категорически отказалась отдать ему девочку. Они оформили развод и разменяли квартиру. Нина с дочерью получили 2-хкомнатную квартиру, муж - комнату в коммунальной квартире.
Даже оставшись без мужа, который брал на себя все хозяйственные обязанности, Нина не пожелала возвращаться с работы пораньше и что-то делать по дому. Она заявила, что дочь уже большая, пусть покупает продукты и делает дома уборку. После занятий в школе девочка делала все домашние дела, боясь получить замечание матери, а потом шла на работу к отцу, и они допоздна были вместе, а в восемь часов Сергей провожал её домой. К приходу Нины девочка обычно уже была дома, спала или притворялась спящей, чтобы избежать встречи с грозной матерью. Лежа без сна в своей комнате, она со страхом прислушивается к шагам матери, боясь, что та к ней войдет и опять начнет ругать и "учить её жизни".
В течение трех лет Нина даже не подозревала, что дочь постоянно бывает у отца, а как та проводит время, она не интересовалась.
Девочка часто просила отца, чтобы тот забрал её к себе. Однажды она категорически отказалась возвращаться домой, сказав, что ненавидит и боится мать, и отец разрешил ей остаться.
Нина разыскала дочь только через неделю. Ей и в голову не пришло, что та живет у отца, и она разыскивала её через милицию. Обнаружив беглянку, она потребовала, чтобы та немедленно вернулась, но и Сергей, и девочка не подчинились, и Нина ушла ни с чем, однако не сдалась, подала в суд, наняла адвоката и через полгода девочка была вынуждена вернуться, но заявила, что отец - единственный близкий ей человек, и как только она достигнет совершеннолетия, все равно уйдет к нему. Однако развязка наступила ещё раньше.
15-летняя девочка стала встречаться с молодым человеком и через некоторое время забеременела. Отцу она об этом сказала - тот знал её приятеля, - а матери ничего не говорила. Одна из соседок-сплетниц рассказала Нине, что её дочь-подросток гуляет со взрослым юношей и скоро "в подоле принесет". Нина отругала дочь, заявив, что в её возрасте надо думать только об учебе, а не о кавалерах, и как всегда, привела в пример себя. Но девочка неожиданно проявила твердость - встречаться с другом она не перестанет, а на советы матери ей "наплевать", она жестокая и бессердечная, никого не любит и её никто не любит.
Впервые услышав такие крамольные слова от обычно тихой и послушной дочери, Нина пришла в ярость. Наутро она заперла её дома, сказав, что никуда не выпустит, пока та "не возьмется за ум", а сама ушла на работу. Вернувшись поздно вечером, Нина обнаружила дочь без сознания - она приняла снотворное и вскрыла вены на руках. Девочка была госпитализирована, её спасли. После выписки она категорически отказалась возвращаться к матери, пообещав, что выбросится из окна, и тогда спасти её не удастся. И Нине пришлось смириться. Девочку забрал отец, поговорил с её приятелем, и вскоре они поженились, а через полгода она родила мальчика. Школу ей пришлось бросить.
Сейчас у дочери Нины двое детей, она категорически не желает видеться с матерью, даже не сообщила ей о рождении ни первого, ни второго ребенка. Когда Нина пытается поговорить с ней по телефону, дочь холодно отвечает: "Нам не о чем говорить. Я на пушечный выстрел не подпущу тебя в своим детям. Ты исковеркала жизнь и мне, и отцу, и я не хочу, чтобы ты применяла свои "фельдфебельские воспитательные" меры по отношению к моим детям".
Ребенку очень трудно вести себя прилично, если он никогда не видел, как это делается.
NN
Наша беседа с Ниной в общих чертах напоминала разговор с Анной. Нина считала себя хорошей матерью, мотивируя тем, что девочка, живя с ней, материально ни в чем не нуждалась. "Я вкалывала по 12 часов, чтобы она выросла нормальным человеком и получила хорошее образование", - говорила она. Свои нравоучения Нина считала полезными, полагая, что этим воспитывает у дочери твердый характер, что позволит той, как и самой Нине, достигнуть успеха и "пробиться": "Я говорила ей, что если она не хочет быть секретаршей или домохозяйкой, то надо быть "зубастой" и не обращать внимания на мелочи жизни". "Но ведь ваши советы не помогли. Ваша дочь в итоге стала домохозяйкой", - пыталась я её переубедить. "А потому что она слушала не меня, а своего никчемного отца". "Почему же вы считаете Сергей никчемным? Он хороший профессионал, зарабатывает, помогает дочери материально". "А по характеру мягкотелый". "Я бы этого не сказала, Нина. Сергей старался с вами не препираться, чтобы лишний раз не травмировать скандалами дочь". "И она такая же, как её папаша. Каждый "сам кует свою судьбу" - одним женщинам нравится сидеть дома в окружении кучи детей и "ждать подачек от мужа", а другие женщины "чувствуют в себе силы необъятные" и не хотят "хоронить" свои способности, "ублажая мужа". И вы довольны своей жизнью?" "Конечно, довольна. Я руковожу большим коллективом, делаю дело, все меня уважают".