Искушение

– Каким образом?

– Это мы еще обговорим.

– Если ты собираешься купить машину, почему не на ней?

– Все возможно. Еще вопросы, возражения?

– Там, в больнице, я бы не хотел шляться у всех на глазах в шоферской униформе. И там, и возле отеля.

– Люди смотрят на форменную одежду и не видят лица. Все, что нужно от тебя, – спокойствие и точность, сосредоточенность на своей задаче. По плану все деньги скоро окажутся у тебя в руках. Поэтому я и вынужден выбирать партнера с величайшей осмотрительностью.

– Это понятно. А что, если телеграмма не придет и у выхода будут не одна, а две машины?

– Телеграмма придет.

– Ты возьмешь с собой оружие?

– Зачем?

– Это бы мне не понравилось.

– Я не вижу, где бы оно могло понадобиться.

– Тогда оставь его дома.

– Как тебе угодно. Так ты согласен?

– Разве я это сказал?

– Нет. Но было похоже на то.

– Я должен поразмыслить как следует.

– Существует и еще один план, на всякий случай. А именно: выехать из города немедленно, сразу, вместе с нашим подопечным. Дать еще один укол, если проснется. Ехать не останавливаясь. Но тогда нам пришлось бы слишком долго сидеть в машине. Возрастет опасность случайных неприятностей: штраф за превышение скорости, поломка, да мало ли что. Я бы сказал, нужно скорее избавиться от машины и от джентльмена тоже.

– Звучит уже лучше.

– Ночью было бы легче, а вот днем… Я смотрел – рейс 675 ПАА в 15.15 седьмого мая наиболее вероятен. Если так, то ровно в 15.00 произойдет немало любопытного. Диктатор Пераль обнаружит в почте кое-что серьезное, а Кармела запляшет от радости, если только с ней не случится истерика. А возможно и то и другое.

– Когда мы разделим деньги?

– В Тампе для этого не будет времени.

– А куда мы поедем?

– Предлагаю автобусом добраться до Клироутера, там в отеле закончить все дела и наутро разъехаться.

– Здесь тебе не Бирма.

– Разница, в общем, не так уж велика. Здесь, конечно, не война и народу больше.

– Не лучше ли воспользоваться моей машиной?

– Я думал об этом. Но не знал, что ты так долго будешь свободен.

– Свободен от чего?

– Ты прав.

– Это удобнее. Скажем, вариант с больницей. Моя машина ожидает возле стоянки такси. Я выхожу из больницы с чемоданом, еду до магазина. А там мы отправляемся куда угодно, в Клироутер или еще куда.

– Согласен. Может быть, еще и напрокат возьмем машину.

– Нас может выдать с головой одна-единственная мелочь, Винс.

– Да, конечно.

– И это будет машина, взятая напрокат.

– Еще какие-нибудь уточнения?

– Ты говоришь так, как если бы операция уже началась.

– А что, нет еще? Ладно, шучу. К тому же там нам будет не до разговоров.

Я надолго умолк. Если бы Винс без помех доставил курьера в машину, это был бы идеальный вариант. История с больницей уже чревата осложнениями. Кроме прочего, я по-прежнему был не в восторге от перспективы щеголять в этой проклятой шоферской ливрее.

– А что, если обойтись одной шоферской фуражкой, а, Винс? И скромный серый костюм. Тогда фуражку можно оставить в лимузине. Или ты ее наденешь, если тебе придется припарковывать машину.

Он, ухмыляясь, взглянул на меня.

– О'кей. Только фуражка – и по рукам?

– Не спеши. Насколько точна информация насчет курьера?

– Кое-что сообщила Кармела. Я все основательно проверил, Джерри. Дипломат, между прочим, поделился всей этой историей со своей женой. У них две маленькие дочки. Я уверен, что с ним у нас трудностей не предвидится.

– А нельзя сделать так, чтобы мы получили деньги еще до того, как они попадут к нему?

– До самолета его провожают агенты Мелендеса.

– А если кто-то из них полетит с ним вместе?

– Это было бы некстати. Их четверо, и все знают меня в лицо. Если очень-очень поспешить, то я мог бы договориться… Нет, этого не может быть, что кто-то полетит с ним. Но если даже так, ты успеешь вырваться. Предположим, началась заваруха, – ты просто уезжаешь, и все. Оставишь где-нибудь машину и отправишься домой.

– Это как тогда, когда меня ранило в плечо, а ты прыгнул в воду и вытащил меня?

– Я что, упоминал об этом?

– Нет.

– Когда в дорогу?

– У меня самолет завтра, в 13.15.

– Мой ответ мог бы что-нибудь изменить?

– Нет. Я в любом случае должен лететь этим рейсом.

– Тогда я дам ответ перед твоим отъездом.

– Ты что-нибудь скажешь Лоррейн?

– И не подумаю.

– Хорошо. Какой предлог ты найдешь для поездки?

– Поиски нового места. Винс, если я соглашусь, мне понадобятся деньги. Я на мели.

– Нет проблем. У меня при себе наличные.

– Если я соглашусь!

– Я все слышал, мой мальчик. Здесь нужны двое, и я надеюсь, что вторым будешь ты. Между прочим, еще одно, Джерри. Поменьше волнуйся о моральной стороне дела. Пераль – волк, а Мелендес – акула. И мы своим вмешательством можем предотвратить гражданскую войну, а она – штука жестокая. Учтешь? Господи, Джеймсон, я только надеюсь, что ты не настолько заплыл жиром, чтобы не годиться для такого финта!

– Еще вопрос. Слушай: один-единственный человек и с такими деньгами… Разве это нормально?

– Во-первых, Мелендес держит его на крючке. Во-вторых, если бы он посылал еще кого-то, это могло бы вызвать подозрения. В-третьих, его проводят до самолета, за ним будут наблюдать в пункте промежуточной посадки, а в Тампе встретят. Теперь скажи мне: как бы и где он мог удрать, даже если бы решился на это?

Мы поехали домой. Лоррейн ушла куда-то, Ирена подала на стол. Мы вспомнили старые времена. В какой-то миг, взглянув на Винсента, я вдруг понял, что никогда по-настоящему не знал его и вряд ли узнаю когда-либо. Что-то от тигра было в нем, а тигра не заставишь мурлыкать у домашнего очага. И я вспомнил, как часто он на войне выказывал хладнокровие, можно сказать, бесчувственность, когда приходилось добивать раненого противника. И когда он уходил в горы, чтобы, вернувшись через час, а бывало, и на другой день, сказать: «Парни, я там нашел один мост, небольшой этакий премилый мостик, с охраной, конечно…» – и показывал на карте, где это, и мы решали, что делать с этим премилым мостиком и его охраной. Тогда и там – мало ли что вошло в привычку… Но теперь! В мирном тихом доме разговоры о революции, о миллионах на оружие, о тайных курьерах казались нереальными: точно сидишь где-нибудь в кино.

Я молчал вплоть до того момента, когда в воскресенье повез его в аэропорт. Он не нажимал на меня. Ждал. Когда пришлось встать перед очередным светофором, я сказал:

– Договорились, Винс. Я согласен. И скорее чутьем, чем слухом, я уловил его облегченный вздох.

– Прекрасно, Джерри. В полдень, ровно в двенадцать часов шестого мая будь в отеле «Терраса» в Тампе. Возьми номер, назовись чужим именем, но не таким, чтобы запоминалось с первого раза.

– Роберт Мартин.

– Годится. Если понадобится, я оставлю сообщение для тебя. Но там-то скажи, что остановишься на двое суток. Поднимайся в свой номер и жди моего сигнала. Машину оставь недалеко от гостиницы.

– Что значит – ты оставишь для меня сообщение? Где оставишь?

– У портье, мистер Мартин. Где же еще?

Я высадил его у входа в аэропорт. Перед тем он успел вытащить из бумажника десять купюр по пятьдесят долларов. Я пытался протестовать, но он пресек все возражения. Винс прошел в огромные двери аэровокзала не оглянувшись. На обратном пути я опять стоял перед светофором. Два полицейских на углу о чем-то говорили между собой. Глядя на них, я ощутил легкое беспокойство и тут же понял: это первый симптом предстоящих трудностей.

В ту ночь перед сном в ванной комнате я посмотрел в зеркало и увидел в нем незнакомца с невеселым и замкнутым выражением лица; его рыжеватые жесткие волосы явно начинали седеть. Я вырубил свет. Тихо было в доме. Лоррейн с кем-то из соседей ушла в клуб. Там они наверняка пили, хихикали, обменивались мокрыми поцелуями, сплетничали и наращивали сумму счета, который им под конец предъявят.