Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 49



— Попомните мои слова, — добавил Гай. — Вы ахнете, когда я опубликую свою книгу!

1

Служащий парковки при ипподроме в Хейзел-парке запомнил, с чего все началось. По его словам, судья уехал с ипподрома после девятого заезда, то есть около часа ночи. Позже, увидев фотографию судьи в газете и в теленовостях, работник парковки уже нисколько не сомневался, что в серебристом «линкольне-Марк VI» находился Элвин Гай.

Свидетель описал судью как очень светлого мулата лет пятидесяти, с маленькими усиками и волосами до плеч — явно распрямленными, не курчавыми.

Следом шла другая машина — «бьюик» или, может, «олдсмобиль» темного цвета.

По словам свидетеля, в машине судьи, кроме него самого, находилась молодая белая женщина, блондинка лет двадцати семи, с длинными, до плеч, волосами, одетая во что-то розовое свободного покроя, на шее — огромное количество золотых цепочек. Довольно симпатичная, хотя и «наштукатуренная так, что при свете лицо казалось бледным». На губах — темного цвета помада. Парковщик вспомнил, что судья не открыл перед своей спутницей дверцу, а просто обошел машину и сел на водительское сиденье. Выезжая со стоянки, судья дал свидетелю доллар чаевых.

Вторая машина, «бьюик» или «олдсмобиль» темного, скорее всего черного, цвета, была совсем новенькой. В ней сидел мужчина. Он высунул из окна руку. Свидетель обратил внимание на то, что рука, вернее, предплечье было загорелое и поросло рыжеватым пушком. На мужчине была рубашка с подвернутыми рукавами.

Мужчина в темной машине попытался подрезать автомобиль судьи, но «линкольн» перегораживал ему дорогу. Очевидно, водитель второй машины очень торопился: он буквально рвался к воротам. Но ни одна машина его не пропускала — те, кто перед началом скачек сделали ставки и ничего не выиграли, тоже спешили и непрерывно сигналили.

У самого выезда со стоянки вторая машина вновь попыталась опередить машину судьи, но вновь неудачно. Раздался глухой удар — бам! Эверетт Ливингстон, служащий парковки, который видел, как все случилось, уверял, что из столкнувшихся друг с другом машин никто не вышел. Похоже, «линкольн» судьи врезался в переднее крыло встречной машины, которая пыталась вклиниться на парковку. Затем судья подал машину немного назад, объехал задетую им встречную машину и, покинув территорию стоянки, направился в сторону Девятой Мили. У второй машины, видимо, заглох двигатель. Несколько машин проехали мимо нее. Спустя некоторое время и она выехала за ворота, и больше служащий стоянки ее не видел. О происшествии он вспомнил, когда прочитал о судье в газете.

Клемент боялся потерять Сэнди и албанца из виду.

И вдруг дорогу ему перекрыл серебристый «линкольн-Марк VI».

Скорее за черным «кадиллаком»! Албанец крепко сжимал рулевое колесо, словно новичок на экзамене по вождению. Ночью, да еще в сплошном потоке, ему приходилось туго.

Вмятина в переднем крыле не беспокоила Клемента — машина все равно не его. Увидев, что в «Марке» с блондинкой сидит черномазый, он тоже не слишком возмутился. Наверняка обкуренный или обдолбанный; если девчонке хочется трахнуться с черномазым с усишками как у гомика, туда ей и дорога. Клемент уже давно жил в Детройте, он привык к тому, что черномазые всех оттенков вовсю гуляют с белыми женщинами, и уже не глазел на них, как раньше.

И все-таки серебристый «Марк», который еле тащился по крайней левой полосе, не давая ему перестроиться, очень раздражал Клемента. «Кадиллак», который он преследовал, давно умчался вперед, а он все не мог обогнать мулата в шикарной тачке. Нахальный черномазый едет, как хочет, со своей белой подружкой. Ему наплевать, что кто-то может спешить. Вот что больше всего возмущало Клемента — эгоизм черномазого. И еще его прилизанные волосы.

Клемент включил фары дальнего света и принялся разглядывать водителя серебристого «Марка». Ну и патлы — как будто дешевый парик, купленный на распродаже за двадцать девять долларов! Вот страшилище! «Небось кубинец, — подумал Клемент. — Скользкий тип, но, наверное, богатенький. Такого не мешало бы пощипать».

Сэнди с албанцем свернули направо, на Девятую Милю. Клемент перестроился в правый ряд. Но, когда он уже собирался поворачивать, серебристый «Марк» неожиданно подрезал его из соседней полосы и повернул первым.

«Ничего себе!» — возмутился Клемент.

Прибавив скорость, он помчался за серебристым «Марком», желая врезаться тому в задний бампер. Но в последний момент у него сработал инстинкт самосохранения. Внутренний голос сказал ему, что этого делать не стоит. И в самом деле — впереди показалась синяя патрульная машина.

На следующем перекрестке загорелся зеленый свет. «Кадиллак» албанца поворачивал влево; за ним пристроились еще несколько машин. «Марк», не включив поворотник, тоже устремился влево — из правого-то ряда. Как только патрульная машина проехала перекресток, Клемент прибавил газу, но к месту пересечения улиц подъехал, когда на светофоре загорелся красный свет. Он резко затормозил. Шины пронзительно завизжали, сзади послышались гудки. Клементу показалось, что через какие-то доли секунды его машина врежется в бордюрный камень, а он, пробив головой переднее ветровое стекло, влетит в двери гостиницы «Холидей-инн». Мужчина, выгуливавший собачку, в испуге подхватил ее на руки, чтобы та не попала под колеса. Однако на тротуар Клемент не выехал. Выровняв руль, он погнал вперед мимо магазинов и рекламных вывесок. Догнав еле тащившийся «Марк», он надавил на клаксон. Жирный мулат посмотрел в зеркало заднего вида. Объезжая его, Клемент увидел, что черномазый показывает ему средний палец.



«Ничего себе! — подумал Клемент. — Ну, погоди, мистер Черномазый! Дурь из твоей башки я скоро выбью».

Сейчас нужно было быть начеку. Впереди замаячил очередной светофор — Восьмая Миля, окраина Детройта. Отсюда Сэнди с албанцем могли свернуть в любую сторону или развернуться и по Семьдесят пятой поехать в центр города. Если они развернутся, то Клемент вынужден будет сделать то же самое.

На светофоре загорелся зеленый. Клемент прибавил газу. Оглянувшись, он с изумлением увидел, что похожий на серебряную лодку «Марк» справа обгоняет его. Заметив, что на светофоре зажегся желтый свет, Клемент прибавил скорость. Они оба спокойно успели бы проскочить перекресток. Однако черномазый толстяк притормозил, и Клементу пришлось вдавить педаль тормоза в пол. Снова завизжали покрышки его машины. Он едва не врезался в остановившийся перед ним «Марк».

Сэнди с албанцем скрылись. Их нигде не было видно.

Черномазый толстяк вскинул голову и с довольным видом посмотрел на Клемента в зеркало заднего вида.

«Ладно, ладно, черномазый, — подумал Клемент. — Теперь я уже никуда не спешу и охотно поиграю с тобой…»

Блондинка полуобернулась назад и прищурилась от яркого света фар.

— По-моему, машина та же самая, — заметила она.

— Конечно, та же, — ответил Элвин Гай. — Какой-то умник. Номера видишь?

— Нет. Он слишком близко.

— Как только тронусь с места, посмотри на его номерной знак. Если поедет за нами, вызывай службу 911.

— Я не умею пользоваться твоим телефоном, — ответила девушка.

Она загасила в пепельнице сигарету, которую закурила меньше минуты назад.

— Ты много чего не умеешь, — заметил Элвин Гай, глядя в зеркало заднего вида.

Как только вспыхнул зеленый свет, он тронулся с места и, поглядывая в зеркало заднего вида, поехал вперед на приличной скорости. Вскоре он развернулся и помчался назад, по направлению к центру Детройта.

— А теперь, тупица, выезжаем из Хейзел-парка, — сказал Элвин Гай габаритным огням, отражавшимся в зеркале. — Ты еще не знаешь, что я упеку тебя за решетку за нападение при отягчающих обстоятельствах!

— Но он пока ничего плохого нам не сделал. — Блондинка взяла телефонную трубку и посмотрела в окно на освещенную фонарями пустынную улицу.

Вдруг ее толкнуло вперед; послышался металлический скрежет.