Ведьмин пасьянс

«Бедный Иван Леонтьевич! Зря я втянула его в эту авантюру!»

— Надо отсюда выбираться, пока еще светло, но честно скажу: дорогу назад не помню. Не рассчитывал, что придется возвращаться без проводника. Похоже, у нас серьезная проблема, и весьма серьезная.

А в голове у Иванны похоронным звоном прозвучали его слова — «не рассчитывал, что придется возвращаться».

— Пошли! — предложил Антон.

«Почему он медлит?» — В голове у нее метались мысли, словно белки в колесе. — Хочет продлить удовольствие? Чикатило играл со своими жертвами «в партизан». А этот что задумал? Или он ждет, когда наступит темно-та, чтобы показать свое настоящее обличье?»

— Пойдем, вот только схожу по надобности.

— Сходи.

— Я пойду туда, только ты не оборачивайся.

— Далеко не отходи — опасно.

«Опасно быть с тобой рядом!»

— Не волнуйся — я быстро.

«Если сразу начну убегать, он догонит. Надо спрятаться в таком месте, о котором он и подумать не может».

Она, стараясь производить как можно больше шума, направилась к кустам, а потом тихонько обогнула бункер и быстро залезла в черное отверстие подземного хода. Внизу нащупала лежащий на полу фонарик, проверила — он работал — и сразу выключила. Забилась в самый дальний угол землянки, устроившись рядом с мертвецом, которого теперь не боялась, так как знала: живые гораздо опаснее, а реальность страшнее всяких выдумок про чертей, упырей, покойников. И вновь оказалась в полной темноте и тишине, только далеко вверху виднелось квадратное отверстие открытого люка.

Как ни прислушивалась, но так и не услышала, что творится наверху, какие действия предпринимает Антон: ходит ли где-нибудь поблизости или направился к селу, рассчитывая ее догнать, если она решила вернуться. Иванна поражалась своему спокойствию — а ведь она сидит в подземелье рядом с мертвецом! Она не верила, что это с ней происходит.

«Сколько здесь надо будет прятаться, выжидать? Час, два? Пока стемнеет? Уже свет, падающий в люк, стал сереть — значит, приближаются сумерки. Хорошо, когда стемнеет, я выберусь наверх, а как я вернусь в село, практически не зная дороги? И этот волк… Или вовкулака?» Страх вновь сковал ее тело, и тут внезапно крышка люка захлопнулась, и оконце света исчезло.

Она впала в истерику: сердце рвалось от страха на части, все ее естество требовало, чтобы она немедленно выбиралась отсюда и очертя голову бежала прочь, подальше от этого страшного подземелья, где, казалось, вот-вот оживет мертвец. Ведь она находится в могиле, заживо похороненная! А вдруг люк изнутри она не сможет открыть? Так и останется сидеть здесь, пока через долгие годы не найдут ее истлевший труп?

Лишь небольшая часть сознания могла противостоять этому потоку СТРАХА. Иванна больно кусала себя за руки, пытаясь прийти в себя, не поддаться панике, иначе ее ждала СМЕРТЬ, не придуманная, а настоящая, безжалостная в своей реальности.

Порой она уже была согласна принять смерть, только легкую, безболезненную, без мучений, мгновенную. А воображение уже рисовало страшные картины: как полуволк-получеловек рвет ее тело на части, а она корчится от боли, вся в крови, мечтая о смерти, которая не спешит прекратить ее муки.

Борьба с подступающим безумием, больным воображением, которое рисовало кровавые сцены, закончилась неожиданно — она заснула, причем не было перехода между бодрствованием и сном — просто отключилась от внешнего мира, который здесь был лишь темнотой и тишиной.

Проснулась от того, что тишину что-то нарушило — пел мужской голос, доносящийся словно из-под земли. Вспомнив, где находится, Иванна испугалась так, что волосы поднялись дыбом, и она рванулась к заветной лестнице, но на что-то натолкнулась и больно ударилась. Фонарь, который не включила, вновь выпал из ее руки.

Она достала мобилку и посветила себе слабым огоньком, отыскала фонарь и увидела, что дверь в подземный ход открыта, а пение доносится как раз оттуда.

Здравый смысл требовал, чтобы она немедленно выбиралась из этого страшного места, а журналистское любопытство толкало ее пойти и узнать, что там происходит, кто поет.

«Мертвые петь не будут, значит, здесь находятся живые люди. Хотя они могут оказаться опаснее воображаемых мертвецов… Я должна взглянуть на них хоть одним глазком — ведь какая я журналистка, если не использую этот шанс? Я быстро, все равно ночью идти по лесу опасно, надо будет где-нибудь найти укромное местечко и переждать до утра».

Дрожа одновременно и от страха, и от любопытства, она двинулась по подземному ходу, нащупывая холодные стены из бетона. Вскоре ход закончился, а пение стало громче. Слова были вроде и знакомыми, но одновременно и непонятными. Неожиданно она споткнулась обо что-то лежащее на полу и непроизвольно вскрикнула: «Ой!» и тут же рукой зажала себе рот.

— Иванна, ты? — неожиданно услышала она голос Антона, раздавшийся снизу, испугалась и чуть было не бросилась наутек, но ее остановило то, что он лежал на полу и голос у него был какой-то болезненный.

— Что с тобой?

— Меня поймали и связали. Хорошо, что они тебя не нашли.

— Кто — они?

— «Волк!» — так они себя называют. Сволочи!

— А учитель где?

— Они его отправили за какими-то старинными свитками, которые у него хранятся, под честное слово. Он должен их принести, и тогда они обещали меня освободить и тебя не трогать, когда найдут. Это местные жители — голоса некоторых из них мне знакомы.

— Что делать?

— Бежать. Нас они не отпустят — поверь мне на слово. Здесь у них целый склад оружия, и, похоже, они им торгуют, так что мы им не нужны — слишком много знаем. Развяжи меня.

— Как?

— Пошарь вокруг себя — тут полно оружия, может, что и найдешь.

Иванна не рискнула включить фонарь, а вновь использовала мобилку, но и этого слабого света ей хватило, чтобы убедиться, что Антон прав. Вдоль стен на стеллажах она увидела винтовки, немецкие автоматы «шмайсер», там же громоздились зеленые ящики с грозной надписью: «Ahtung! Dinamit!» Найдя штык, она перерезала им веревку на руках Антона, а путами на ногах он занялся сам. Она проскользнула дальше по коридору, где заметила приоткрытую дверь, откуда доносились голоса, и тут пение стихло.

Она припала к щели, и то, что увидела, потрясло ее: в помещении было пять или шесть человек, у всех были накинуты на плечи волчьи шкуры с головами наподобие капюшона, у которых были оскалены пасти.

Перед ними на возвышении стоял такой же «волк», было понятно, что он здесь главный. Он что-то произнес, и все одновременно выдохнули: — Смерть! Смерть! Смерть!

— А барышня симпатичная, жалко такую сразу в расход — поиграться бы! — Она узнала голос Вольфа.

— Ты уже раз ее упустил — смотри, на этот раз не опростоволосься! А как с ней поступишь — твое дело, только тело не должны найти. ВОЛК больше не оставляет следов! — «Главный» поднял над собой какой-то металлический предмет и защелкал им.

— Смерть! Смерть! Смерть! — снова прозвучало в комнате.

— Все это наши владения — владения ВОЛКОВ! Народ уже осознал нашу силу, неотвратимость наказания, и нам скоро будет здесь тесно! Кто станет на нашем пути, того ожидает…

— Смерть! Смерть! Смерть!

Иванну очень заинтересовало, кто такой этот главный волк. Голос вроде был знакомый, но тесное помещение искажало звуки. Она чуть шире приоткрыла дверь, чтобы лучше рассмотреть собравшихся. Слабый свет шел от четырех факелов, стоящих по углам комнаты. Дверь скрипнула, и один из стоящих сзади обернулся и мгновенно осветил ее фонариком.

— Она здесь! — крикнул он, и Иванна узнала голос Николая Николаевича. Она сразу бросилась назад.

— Волки… — крикнула она на бегу, влетая в помещение, где оставила Антона. Тот стоял возле включенной лампы «летучая мышь» и снаряжал магазин «шмайсера».

— Беги на выход — я с ними потолкую! — Он, заглянув за угол, дал короткую очередь на звук надвигающегося топота ног.

— А ты…

— Я тоже, хочу вот только с ними поиграть — тут такой арсенал! — Она увидела деревянную ручку гранаты, торчащую у него из-за пояса. — Это на крайний случай, и у меня будет в запасе шесть секунд. Достаточно.