Убийственный ритм

– Мойра часто спорила с Кевином, так ведь? Ты знаешь, о чем?

– Она считала, что Кевин присваивает большую часть ее денег за старые альбомы. Мало того, она настояла, чтобы я сам потребовал у Кевина ее долю, да еще с процентами. Еще ей упорно казалось, что Кевин и меня обманывает и слишком много забирает себе. И еще она все время мне говорила, что без моего ведома выпускают массу продукции с моим именем и продают, а я с этого ничего не имею. И что Кевин должен бы с этим разобраться, только что-то не торопится.

Ничего себе! Мойра, стало быть, была в курсе всей этой истории с «левой» торговлей? Это настолько поразило меня, что я едва не пропустила мимо ушей следующую фразу Джетта:

– В конце концов она стала мне советовать уволить Кевина и самому вместе с ней заниматься финансами. Говорила, что быстро освоит все премудрости и мы сможем расстаться с Кевином. Мне-то этого очень не хотелось, но Мойра стояла на своем, и пришлось ей пообещать, что если она обнаружит доказательства его обмана, я уволю парня и сделаю менеджером ее.

Джетт просто поражал меня. Неужели он правда настолько наивен и не понимает, что фактически подносит мне на тарелочке обвиняемого со всеми мотивами?

– Ты знал, что кто-то постоянно подсовывает Мойре героин? – спросила я. Как раз в это время шоссе раздваивалось, и я автоматически сбавила скорость и вырулила на поворот.

Лицо Джетта дернулось.

– Что ты хочешь сказать?! – грозно спросил он.

– Мэгги утверждает, что кто-то все время оставлял у нее в комнате порошок и шприцы. А Гло рия несколько раз замечала, что у нее исчезают шприцы.

– Господи Иисусе! – выдохнул Джетт. – Да кто же этот гад? И почему Глория, черт ее побери, мне ничего не сказала?!

– Полагаю, потому, что каждый раз думала на Мойру и не хотела вмешиваться.

– Идиотка! – заорал Джетт, обрушивая кулак на панель управления. – Это из-за нее, кретинки несчастной, Мойра погибла!

Я снова вздохнула и ответила:

– Я не уверена, что тут существует какая-то связь. У меня есть предположения, кто мог подбрасывать ей героин, и это вряд ли был убийца. Одно дело – помогать человеку совершать медленное самоубийство и совсем другое – взять и убить собственными руками.

– Так кто же подбрасывал героин?

– У меня пока нет никаких доказательств, а голословно я не могу никого обвинять.

– Нет, ты должна мне сказать! Я плачу тебе деньги. Ты должна мне сказать, Кейт!

В его голосе звучало мстительное отчаяние, которое я услышала слишком поздно. Он жаждал знать, кого можно обвинить в смерти Мойры, кому он сам сможет размозжить череп.

Все-таки с ним нужно быть помягче. Вот не умею я…

– Как только я буду знать точно, я сообщу тебе первому, – пообещала я.

Мы подъезжали к Мосс-сайд. До дома миссис Поллок оставалось всего несколько минут езды. Сейчас не стоит спрашивать Джетта о мотивах, которыми могли руководствоваться остальные. Еще не хватало, чтобы он выбрал подходящего кандидата в убийцы, начал его подозревать и вести себя с ним соответственно.

– Куда теперь?

Монотонным голосом, без интонаций, Джетт назвал адрес. Я быстро нашла нужный дом – вроде бы не очень старый, вряд ли старше пятнадцати лет, но ужасно обшарпанный. Судя по всему, эти здания пойдут на снос еще раньше, чем их жители выплатят кредит за квартиры.

– Говорю тебе, у меня есть несколько зацепок. – Я вышла и открыла ему дверь. И посоветовала на прощание: – Ты, когда вернешься, попробуй заняться музыкой. И постарайся не думать о своей потере. Думай обо всем хорошем, что было у вас с Мойрой.

Если бы кто-нибудь поговорил так со мной, я бы его стукнула, но на Джетта, кажется, мои слова подействовали, потому что вполне подходили к его замечательной философии.

– Ты права, – вздохнул он. Его плечи вздрогнули; он вышел, слегка приобнял меня и прикрыл за собой дверь, не хлопая. Я проследила за ним взглядом. Он позвонил, на крыльцо вышла поджарая женщина и впустила его внутрь. Тогда я включила мотор и тронулась с места.

Когда я говорила Джетту, что у меня есть за цепки, я не лгала. Может быть, лишь немножко преувеличивала их количество и значимость. У меня была запланирована встреча с наркодилером, но в данный момент об этом, понятно, нечего было и думать.

В офисе меня ждал факс от Джоша, моего приятеля-брокера, – утром я звонила ему с просьбой разузнать поподробнее насчет финансового положения Мойры, в надежде найти какую-нибудь очередную зацепку. Сейчас, однако, меня больше интересовало то, что я услышала от Джетта. У меня возникли вопросы, и хотелось бы найти на них ответы.

В клубе стоял крепкий запах пота, но не такого, каким истекаешь от жары, а настоящего, честного, борцовского пота. На боксерском ринге две совсем юные девушки весьма профессионально молотили друг дружку. Меня приветствовали сразу несколько голосов. Сегодня я чуть ли не впервые пришла сюда не драться, а смотреть на других. Говоря точнее, мне хотелось увидеть одного, вполне конкретного человека. Этот человек стоял у самого ринга, увлеченно наблюдая за боем. «Давай, Кристин, давай! – орал он. – Давай, Кристин!» Я подошла сзади и тронула Денниса за плечо. Он подскочил и резко обернулся. Я с опаской отступила на шаг, но, узнав меня, мой благородный разбойник широко улыбнулся.

– Кейт! Здорово! Слушай, подожди меня еще минутку, а? Тут моя Кристин дерется в полуфинале.

Он снова занял место у ограждения и стал криками подбадривать дочь. Семья для Денниса важнее всего.

Через несколько секунд прозвенел звонок, возвещающий конец боя, и судья высоко поднял руку Кристин в боксерской перчатке. Кристин одержала победу. Ну, с отцовской-то репутацией ей можно не бояться, любой судья присудил бы ей победу даже в сомнительном случае. Хотя, надо признать, никаких сомнений не возникало, ни раньше, ни сейчас.

Кристин подлезла под канатом и угодила прямо в крепкие объятия отца. Деннис едва не переломил ее пополам. Увидев меня, девочка улыбнулась и сказала:

– Ну, Кейт, скоро я и вас положу!

– Да ты, похоже, и сейчас уже можешь, – искренне ответила я. – Деннис, какая же она у тебя молодец!

– Ага. Этот ребенок с кем угодно справится. Она у меня далеко пойдет. Ну, чем могу быть тебе полезен?

– Деннис, мне нужны, во-первых, твои мускулы, а во-вторых, твои мозги.

– Что, – ухмыльнулся Деннис, – не устояла-таки перед моей дикой привлекательностью? Бросила наконец своего чокнутого?

Я не обиделась. Деннис и в лицо называет Ричарда чокнутым, причем любя. Ричард, в ответ, именует Денниса «неандертальцем», а Деннис делает вид, что не понимает, что это значит. Все же мужчины – все немножко дети. И руководствуются в жизни исключительно принципом «хочу – не хочу». Вот как у Джетта с Тамар.

– Жаль тебя разочаровывать, Деннис, но я хорошенько подумала и поняла, что за неимением у тебя мозгов обойдусь одними твоими мускулами.

Деннис изобразил ужасное огорчение – закрыл лицо руками и простонал: «Ах, я не проживу больше и дня!» Но сразу посерьезнел.

– Сколько это займет времени?

– Часа два, не больше, – ответила я.

– Хорошо. Я отвезу Кристин домой и через полчаса заеду к тебе.

Действительно, ровно через полчаса Деннис позвонил в мою дверь. У меня как раз вскипел чайник. Я знаю привычки Денниса. Он держит себя в очень хорошей форме, по-настоящему в хорошей. Никогда не пьет, не употребляет наркотиков и каждый день пробегает шесть миль, причем в любую погоду. Его единственная вредная привычка – понятно, не считая воровства, – это курение. Так что я налила ему кофе с молоком, пододвинула пепельницу и села рядом, смешав себе коктейль из водки с грейпфрутовым соком.

– Интересуюсь производством продукции без лицензии, – объявила я.

– Я же тебе все рассказал про Смартов, что знал.

Это правда. Свои розыски я начинала с Денниса. Деннис вообще – кладезь всякой полезной информации. Если, конечно, мое профессиональное любопытство не задевает его друзей или близких, хотя иногда он может рассказать и о них, если эти самые друзья сделали ему лично какую-нибудь пакость. У Денниса очень строгий моральный кодекс, дай бог всякому иезуиту такой. Только не всегда этот кодекс объясним с позиции здравого смысла.