Убийственный ритм

Я надела туфли, поднялась, стараясь производить как можно больше шума, громко спустила воду в туалете, повернула золотого дельфина до упора – да-да, я посмела к нему прикоснуться! – чтобы хлынула вода в раковину, и в заключение сыграла маленький спектакль под названием «Я открываю запертую изнутри дверь». И вышла.

Увидев инспектора, я изобразила ужасное удивление и воскликнула:

– Инспектор Джексон!

Джексон повернул ко мне голову, зловеще сверкнув очками.

– И что вы здесь делаете, позвольте спросить? – поинтересовался он.

– Да то же, что и вы, инспектор, – жду Кевина. Мне сказали, он вот-вот придет.

В общем, это была почти правда.

– И каким же образом вам удалось проникнуть сквозь запертую дверь? – каким-то маслянистым голоском спросил Джексон. Так всегда разговаривают полицейские, когда считают, что поймали тебя с поличным, причем не важно, поймали на нарушении скорости или на умышленном убийстве.

Их небось специально обучают такому голосу.

– То есть как запертую, инспектор? Вам, должно быть, показалось, потому что я просто повернула ручку, и она открылась. Послушайте, если бы я совершила незаконное вторжение, стала бы я в ванной пудриться и макияж поправлять, как вы думаете?

Вместо ответа Джексон затянул узел галстука. Мне показалось, что на самом деле ему хочется затянуть его петлей у меня на шее.

– А мистер Клейнман знает, что вы должны прийти? – сквозь зубы спросил он.

– Вообще-то знает, но вряд ли ждет именно сегодня. То есть он знает, что в какой-то момент мне нужно будет с ним поговорить. Но у меня нет ничего срочного, так что я лучше приду в другой раз, чтобы не мешать вам.

Я попыталась выскользнуть в дверь, но Джексон мне не дал:

– Раз уж вы здесь, я хотел бы побеседовать с вами.

По сути, это был приказ.

– Не возражаю. Даже хорошо, что не нужно будет вставать завтра с утра и ехать к вам.

Я чувствовала, что покрыаюсь испариной, и не могла ничего с собой поделать. Так со мной бывает каждый раз, когда приходится иметь дело с полицейским, уверенным в своей непогрешимости.

Я подошла к столу и встала там, Джексон же по-хозяйски раскинулся на диване.

– Спрашивайте, инспектор, – подбодрила я.

– В вашем заявлении полиции вы утверждали, что были здесь, – цитирую ваши слова – «около часа».

– Да, правильно.

– Вы не могли бы сказать точнее? Простите, но я не верю, что вы этого не помните. Насколько я знаю, все частные сыщики отличаются предельной пунктуальностью.

Это он небось специально ради меня выяснял.

– Не всегда, инспектор. В конце концов человеческая память – вещь непредсказуемая, скажу вам по собственному опыту, – удивительно, как много люди ухитряются не помнить или помнить неточно!

– Возможно, вам удастся вспомнить точно, если мы вернемся немного назад. Откуда вы тогда приехали и что делали до приезда?

– Каталась по служебным делам в место не далеко от Уоррингтона. Я освободилась примерно в половине первого и решила, что раз уж нахожусь в десяти минутах от Колкатта, так заеду и напрошусь на чашечку кофе.

Пожалуй, пора начинать хамить. В конце концов я действительно не могу сейчас вдаваться в подробности того дня.

– Да какая вам разница, инспектор? Все еще хотите притянуть Джетта? Я-то думала, он вас больше не интересует, раз одного человека вы уже взяли под стражу.

Джексон поправил очки и почесал кончик носа, – все со сдерживаемой яростью.

– Не будете ли вы так любезны позволить самим заниматься работой, за которую нам платят?

– А что, вы хотите сказать, что не арестовывали Мэгги Росситер?

– Если вас настолько интересует деятельность полиции, пошлите своего друга на нашу пресс-конференцию, – язвительно ответил Джексон.

Лучше бы они так же успешно ловили преступников, как ковырялись в чужом белье.

– Он, без сомнения, предоставит вам любые интересующие вас сведения, – продолжал тем временем Джексон. – Но я так и не получил ответа на свой вопрос. В какое время вы приехали сюда?

– Я же уже сказала, что точно не помню. Мы проговорили около часа, потом Джетт пошел за Мойрой.

– Почему он так долго ждал? Почему он не мог сразу за ней пойти?

Я вдохнула поглубже и ответила:

– Он пошел в то время, на которое назначил ей встречу в репетиционной. Они собирались еще работать. Джетт не хотел, чтобы Мойра его ждала. А где она была до этого, я думаю, Джетт просто не знал.

– Долго ли он отсутствовал?

– Пару минут. Так быстро он не успел бы ее убить, если вас именно это интересует. Потом, я же щупала ей пульс и помню температуру – если бы ее убили три минуты назад, она была бы теплее!

– Дальше можете не продолжать, – саркастически перебил меня Джексон. – Если бы ее убили час назад, она была бы холоднее, так?

– Да, именно так я и подумала.

– Можете поделиться своими тонкими наблюдениями с нашим патологоанатомом, он будет рад. – Джексон вздохнул. – Потом вы увидели подругу Мойры. Куда она шла, к дому или от него?

– Я не уверена, но, по-моему, она шла от дома в сторону деревни.

Джексон кивнул:

– Как она выглядела? Испуганной, или расстроенной, или пораженной?

– Она была поражена и напугана. Что и понятно, я же на нее чуть не наехала.

– А когда вы беседовали с ней, она никак не обнаружила, что знает, как именно убили Мойру?

– Нет. – В этом я была абсолютно уверена.

– А вы?

– И я нет. Если помните, вы сами велели ни кого в это не посвящать.

– Ну а вы, разумеется, всегда делаете так, как вам велят! Ох, не надо, мисс Брэнниган!

Я резко выпрямилась:

– Инспектор, я не знаю, чего вы добиваетесь, но учтите, что у меня есть дела поважнее, чем стоять тут и выслушивать ваши оскорбления. Если у вас есть ко мне конкретные вопросы – давайте разговаривать, а если вы хотите по нескольку раз пережевывать одно и то же и пытаться заставить меня пересмотреть показания, вы теряете свое и мое время. Я не стану способствовать обвинению своего клиента.

Я направилась к двери, но Джексон преградил мне путь:

– Не торопитесь.

Он подошел ближе, но тут дверь открылась, и вошел Кевин. Оценив ситуацию, Кевин пришел в ярость.

– Что здесь творится? В чем дело? – закричал он. – Почему в моем офисе затевают игру в «полицейских и воров»?

– Я как раз собиралась уходить, – ответила я, уничтожающе взглянув на обоих. – Увидимся в другой раз, Кевин.

Последние слова я бросила через плечо, закрывая за собой дверь.

Дел на сегодня было еще предостаточно.

Джетт сидел в своей гостиной напротив апартаментов Кевина. Дверь была открыта; я вошла, не решаясь заговорить, и ждала, пока он меня заметит. Он сидел на высокой табуретке и наигрывал на двенадцатиструнной «Ямахе» их с Мойрой старые песни. Через пару минут он все-таки меня увидел, кивнул головой и остановился, не доиграв «Плача на солнце».

– Кейт, – тихо произнес он. Было невозможно смотреть на его лицо при ярком свете.

Я села.

– Как ты?

Джетт бережно прислонил гитару к стене и пересел на пол, скрестив ноги по-турецки.

– Мне никогда еще не было так тяжело, – ответил он каким-то странным, глухим голосом. – Как будто я потерял часть себя, причем самую лучшую часть. Я уже все перепробовал – медитации, аутотренинг, даже секс… Пытался пить. Думал как-то избавиться от этого, но ничего не помогает. Так и вижу, как она лежит на полу там, в студии.

Что я могла ответить? Я не умею утешать людей в горе.

Мы помолчали несколько минут, потом Джетт спросил:

– Ты уже знаешь, кто ее убил?

– Нет, еще нет. Задала каждому массу вопросов, но пока толком никуда не продвинулась. Это мог сделать кто угодно, и почти у каждого были какие-то мотивы. Впрочем, сейчас у меня есть несколько ниточек, за которые можно будет что-то вытянуть.

– Ты должна найти его, Кейт. В доме сейчас стало просто невыносимо – все всех подозревают, только не все признаются. И атмосфера недоверия сгущается с каждым днем.