Страница 74 из 128
Лавр, прикрыв за собой дверь, без всяких прелюдий принялся допрашивать и без того уже измученную Татьяну.
— Чего хотела эта баба?
— Тебе-то что?
— Надо! Говори!
— Ух, как вам всем приспичило? Неужто и ты Воркуту испугался?
— Я? — от неожиданности Лавр сомкнул свои каменные губы и стал подозрительно оглядываться.
— Его здесь нет. А баба, ее зовут Лариса, — та самая, что спасла графа Нессельроде.
— Значит, она знает Воркуту? — оживился Лавр.
— Естественно, котик. Но утверждает, что Воркута не намеревался убивать бедного Павла. Кстати, ты не знаешь, чья это была идея, отправить моего бывшего любовника на тот свет?
— Знаю! — рявкнул в ответ Лавр. — Но это тебя не касается.
Он подошел к телефону, отставил в сторону бутылку и набрал номер телефона Маркелова.
— Хозяин? Порядок. Воркута на корабле.
— Хорош, твою мать, порядок! — послышалось в трубку.
— Через несколько часов он будет у меня в руках.
— Только не вздумай его грохнуть!
Лавр рассмеялся неприятным грудным смехом, от которого по Татьяниной спине побежали мурашки. Она всегда боялась этого уголовника, не пытавшегося обинтеллигентиться. Он тяжело положил трубку и, ничего не сказав, вышел из каюты.
Татьяна пошла в спальный отсек, села у зеркала и постаралась привести себя в порядок.
Раздался звонок. Янис нетерпеливо сообщил, что они уже почти час ждут ее в баре «Сафо». Татьяна достала из коробочки подаренный перстень и решительно вышла из своей каюты.
Павел не знал, кого они ждут. Ему не хотелось спрашивать прежде всего из-за чувства собственного достоинства. К тому же он никак не мог поверить, что Воркута причастен к покушению. Он не питал иллюзий по поводу нравственных качеств этого бандита. Вполне возможно, что завтра расклад изменится и Воркута со спокойной совестью всадит ему в спину нож по самую рукоятку. Но предыдущее его поведение никакой логикой невозможно притянуть к покушению.
Но какие бы мысли ни тяготили его измученный мозг, Павел не мог встать и послать к черту Яниса. Он покорно ждал, устав бороться с неизвестностью. Когда в бар вошла Татьяна, граф поначалу и не понял, что ждали именно ее. Он просто ощутил глубокую тоску при виде бывшей любовницы.
Татьяна уверенно села напротив него, жестом показала Янису, чтобы он налил ей остатки «Метаксы», выпила залпом, закурила и резко спросила Яниса:
— Что ему от меня надо?
Павел чуть не подскочил от бешенства.
Янис заботливо положил руку ему на плечо. Улыбнулся Татьяне напряженной улыбкой и посоветовал:
— Не надо нервов. Лучше накатим все по маленькой. И спокойно разберемся. Граф желает узнать, кто на него покушался? Ты знаешь?
— Воркута! — по-заученному громко ответила Татьяна.
Павел тяжелым взглядом впился в нее.
— Воркута, — все тем же неестественным голосом повторила она.
Однако в ее глазах Павел подтверждения не находил. Сердце его учащенно забилось. Такой талантливой артистке, как Татьяна, ничего не стоило бы сыграть настолько искренно, что граф при всем своем негативном отношении к ней не способен был бы не поверить ей. Но она не сыграла. А значит, соврала по наущению сидящего рядом Яниса. Они и ее впутали в свои игры. Павлу снова стало безумно жалко ее. Глупую, безрассудную женщину, не способную все же переступить через свою искренность. Пожалуй, это единственная ценность, удерживавшая ее личность от полного распада. Так подумал граф. Потом встал, протянул руку Янису и сказал:
— Когда-то Чингисхан послал к своему внуку Батыю доверенного человека и на лоскуте конской кожи нацарапал всего одну фразу: «Этому человеку верь». Бату-хан принял гонца и, прочтя написанное, ответил: «Ясно и достаточно». Так готов ответить тебе я. Не ищи больше Воркуту. Не надо. Оставь его мне, как говорилось в одном старом фильме. Впрочем, ты его не помнишь.
Павел развернулся и, слегка прихрамывая, вышел из бара.
Проводив его взглядом, она сама налила себе коньяку, выпила и вдруг сказала:
— Какая же я сволочь!
На это Янис ничего не ответил. Он взял ее руку, полюбовался игрой бриллиантов в подаренном перстне, слегка сжал ее пальцы, выражая благодарность, и поспешил по другим делам.
Татьяна заказала еще коньяку. Она злилась на себя, что не сумела показать Павлу, что вынуждена врать. Выпив еще немного, она принялась думать о своей несчастной судьбе, и ей снова захотелось плакать. Но пришлось сдержаться, потому что посетители бара рассматривали ее в упор.
А тем временем Воркута следовал за обескураженной Ларисой и буквально ввалился вместе с ней в ее каюту, как только она приоткрыла дверь, чтобы войти внутрь. Захлопнув ногой дверь, он зажал ей рот рукой и прошептал на ухо:
— Тихо, Лора-гестапо. Это я — Воркута!
В ответ раздалось испуганное мычание.
— Учти, крикнешь, убью на месте, — пообещал он.
После чего встал, задернул коричневые занавески на окне и включил свет. Лариса сидела на полу и боялась посмотреть в сторону непрошеного гостя.
— Ну, чо? Хорэ сидеть-то на полу. Вставай, рассказывай. Чо забыла в этом круизе?
Лариса медленно поднялась, села в кресло, потерла ударенное при падении колено. Закурила сигарету.
— Ты ищешь графа Нессельроде? — выдавила она из себя.
— А чо его искать?
— Говорят, убить хочешь…
— Значит, о моем присутствии на корабле знают уже все?
— Мне не сообщали, — Лариса подняла на него глаза, полные слез. — Оставь меня в покое. Я-то за какие провинности должна страдать?
Воркута прошелся по каюте. Его лысина покрылась испариной. Он почесал короткую бороденку и задумчиво произнес:
— Будешь работать на меня. А пикнешь, вся твоя темная жизнь всплывет, точно разложившийся труп.
Лариса ничего не ответила. Она ужасно устала и хотела лишь одного — избавиться от всех старых знакомых. Никогда она не участвовала в криминальных проектах, хотя через ее счета проходили разные деньги, в том числе и грязные. Свою чудовищную страсть она не причисляла к «уголовке». Не она же выносила приговор этим несчастным. Редкие дни затмения, особенно после очередного наслаждения пытками и убийством, сменялись долгими неделями, а порой даже месяцами апатии и тихой печали. Никому она не причиняла вреда, сносно относилась к мужчинам и даже отвечала на их комплименты. Леонтович ворвался в ее психику подобно электрическому разряду. Она и предположить не могла, что такой человек способен обратить на нее внимание. Он словно заворожил ее, и, кажется, впервые в жизни Лариса почувствовала влечение к мужчине. Поэтому столь сильно испугалась разоблачения.
Воркута не торопился. Он понимал, что Лора-гестапо никуда от него не денется. Главное, чтобы не вывела на него. А для этого одного испуга и шантажа недостаточно. Он знал идиотскую бабскую психологию, долго прятать в себе свои грехи, а потом, ни с того ни с сего, начать рвать на себе волосы и орать о них всему миру. Одним словом — неустойчивая психика.
— Тут крутые дела начнутся. Граф, он со мной в паре. Про твои художества не заикнется, пока не прикажу. Живи, наслаждайся морем и держи язык за зубами. Ясно?
Лариса кивнула головой и про себя решила из Афин первым же рейсом улететь в Москву.
Казалось бы, разговор между ними был исчерпан. Воркута уже собрался уходить, но в дверь постучали. Он по-звериному напрягся, вытащил из-под куртки пистолет и показал им, чтобы Лариса открыла, а сам спрятался в полупустой стенной шкаф.
В каюту вошел Лавр. Осмотрелся, задержал взгляд на Ларисиной трясущейся руке с зажатой в пальцах сигаретой.
— Случилось что-нибудь?
Лариса не ответила. Она с секунды на секунду ждала выстрела. Страх парализовал ее. Приход Лавра совсем доконал ее. Она была готова упасть у его ног.
— Чем ты напугана? Кто тебя испугал? — не отставал Лавр.
Лариса пожала плечами и сквозь зубы произнесла:
— Вы.
— Не ври. Со мной такие штучки не пройдут. Это ты заливай графьям да всяким шоуменам, — он вплотную подошел к ней и схватил за подбородок. — Отвечай! Ты встретила Воркуту? Да? Где ты его встретила?