Страница 42 из 128
— Моя дорогая, в гневе вы так же прекрасны, как в любом другом состоянии. Весь вечер я и не помышлял о вашем расположении, но теперь был бы счастлив заключить вас в свои объятия. Женщины с таким темпераментом я не встречал ни в одной стране мира…
— А вот тебе! — закричала Татьяна и сунула ему под тяжелый покрасневший нос фигу.
Маркелов понял, что пора вмешаться. Умение Татьяны в пьяном состоянии затеять скандал на ровном месте было ему знакомо. Чуть перестал ее контролировать и, пожалуйста, весь замечательно проведенный вечер насмарку. Он встал, извинился перед Апостолосом и Антигони и предложил проводить их к «линкольну». В ответ Апостолос похлопал его по плечу.
— О'кей! Вечер удался на славу. Я доволен. Твоя актриса нервная, как и все они. Не забудь про шампанское для всех девушек. А коню овса побольше. Лично от меня. Нам с Антигони есть чем занять остаток ночи. Завтра встретимся и будем говорить о делах.
Татьяна, накричавшись, уселась возле бутылки водки и, не обращая внимания на грека, налила себе почти полный фужер.
Маркелов проводил гостей по той же роскошной мраморной лестнице и передал заботу о них поджидавшим внизу Лавру и Янису.
«Линкольн» мягко зашуршал шинами по свежевыпавшему снегу. Антигони прижалась к Апостолосу. Мех его новой шубы щекотал ей лицо. Она чихнула и спросила:
— Чего хотела от тебя эта истеричка?
— Чтобы я с ней переспал.
— И что?
— Отказался.
— Правильно. Она очень похожа на твою жену, — сказала Антигони и замерла на его груди.
Апостолос любил гладить ее по голове, чувствовать шелковистую прелесть ее завитушек, убегавших из-под его ладони.
— Ты продолжаешь ревновать меня к Пии? Глупо.
— Сама знаю. Но между мной и ею ты выбрал все-таки ее. Я еще в Афинах поняла, что ты решил со мной расстаться. У тебя не хватило храбрости честно признаться. Прятался от меня, поручал врать Янису, и в конце концов, решил скрыться в России. Поэтому я и приехала. Мне нужно услышать лично от тебя слова прощания. Я понимаю ситуацию. Она не могла длиться бесконечно. Я никогда не просила жениться на мне. Но раз уж ты решил разорвать наши отношения, делай это открыто.
Апостолос закрыл глаза. Ему было невыносимо больно слушать ее жесткую правду. В эту минуту казалось, что он никогда не решится на разрыв. Огромным усилием воли он сдержал нахлынувшие чувства и тихо произнес:
— Да. Сегодняшняя ночь у нас последняя. Обещаю, что ты запомнишь ее навсегда…
— Не сомневаюсь. Но позволь мне участвовать в круизе. Я даже не подойду к тебе. Буду держаться в тени и все-таки чувствовать тебя рядом.
— Это невозможно. У меня большие неприятности с Лией. Она грозит разводом, а это нанесет большой удар по всей моей финансовой системе. Я вряд ли смогу снова подняться. Не то время, не те годы. Антигони, любимая, пойми, я же в принципе старый человек. В постели я еще несгибаем, а в делах начать все сначала для меня уже нереально.
— Жертвуешь нашей любовью ради несчастных денег?
— Созданная мною империя не должна рухнуть. Иначе под ее обломками погибну и я. Зачем тебе нужен мертвый Апостолос Ликидис?
— Я поняла, — грустно и безысходно сказала Антигони. — Давай больше ни слова о разлуке. Сегодняшняя ночь — мой последний праздник. Устрой мне его. На всю оставшуюся жизнь!
…Веселый солнечный морозный день застал их в постели. Утомленные, грустные, они Долго лежали с закрытыми глазами. В открытую форточку влетели удары курантов с Красной площади.
— Вот и все, — прошептала Антигони. — Два часа, нужно вставать. Ты хочешь, чтобы я улетела сегодня?
Странно, но в ее вопросе Апостолос впервые не почувствовал надежды или ожидания. Она спросила так, будто они уже стали чужими людьми. Будничная деловитость интонации неприятно задела его. Он готовился к слезам, мольбам, уверениям, признаниям… а она спросила как ни в чем не бывало. Словно и не было последней фантастической ночи… Он, не открывая глаз, твердо произнес.
— Я сам отвезу тебя в аэропорт.
— Спасибо. Это лучше, чем заботы Яниса, — согласилась она и выскользнула из-под одеяла.
После недолгого пребывания в ванной комнате Антигони принялась собираться. Блуждала по номеру в поисках своих разбросанных вещей, мурлыча под нос какую-то русскую песню, слов которой он не понимал.
Внизу в холле отеля их встретил Лавр. Оказывается, Маркелов с утра совместно с Янисом приступил к проверке финансовых документов их нового совместного предприятия. Лавру же было поручено показать Апостолосу и Антигони всякие достопримечательности. Антигони перевела его предложение. Апостолос согласно кивнул головой.
Наскоро позавтракав в ресторане гостиницы, они отправились на Красную площадь. Там Антигони много фотографировала сама и просила фотографировать ее с Лавром. Она совершенно не переживала скорую разлуку и неминуемый разрыв отношений. Апостолос пребывал в полном недоумении.
После осмотра соборов Кремля он отвел Лавра в сторону и попросил отвезти их в аэропорт, чтобы отправить Антигони в Грецию.
— Сегодня нет самолета! — на ломаном английском возразил Лавр.
— Ерунда, отправим через Париж или Рим.
По дороге Антигони не задала ни одного вопроса.
— Ты не хочешь разговаривать со мной? — не выдержав, спросил Апостолос.
— О чем? О прошлом ни к чему. А в моем будущем тебя нет.
— Как только вернусь в Афины, переведу на твой счет любую сумму, какую пожелаешь.
— Спасибо. Реши этот вопрос без моего участия.
Голос Антигони при этом не дрожал. Она смотрела в приоткрытое окно машины и наслаждалась блестящим на солнце снегом.
В аэропорту Лавр умудрился достать билет на самолет, вылетающий через сорок минут в Солоники. На прощание Антигони потрепала Апостолоса по щеке, потянула за нависавший картошкой нос и, улыбнувшись Лавру, отправилась на таможенный досмотр. Больше она ни разу не оглянулась. Апостолос еще долго искал в толпе пассажиров ее разноцветную шубу. На глаза навернулись слезы. Пришлось достать и надеть очки с затемненными стеклами, которыми он, как правило, не пользовался.
Лавр стоял рядом и не решался потревожить топтавшегося на месте грека. Он вообще не одобрял появления баб в таком серьезном деле, какое они задумали. Маркелов возится с Татьяной, а грек, оказывается, тоже прицеп имеет. Хороши партнеры!
— Поехали, — коротко бросил Апостолос и быстро направился к выходу.
По дороге в Москву позвонили Маркелову. Он предложил Апостолосу вернуться в отель и дождаться Яниса, который проинформирует его о их договоренностях.
Апостолос обрадовался, что все сумели утрясти без него, слишком тяжким для его сердца оказалось расставание с Антигони. По иронии судьбы, он, известный покоритель дамских сердец, сам влюбился в девчонку и вынужден теперь страдать.
Чудовищное знание, вернее незнание Лавром английского языка, не давало возможности разговаривать. Поэтому Апостолос смотрел перед собой и шумно вздыхал.
«В подобной ситуации лучше всего окунуться с головой в дела», — подумал он.
Не успел Апостолос войти в номер, как зазвонил телефон. Это был Янис.
— Адмирал?
— Слушаю.
— Нам нужно срочно увидеться!
— В чем дело? Приходи.
— Нет, не в отеле. Я буду ждать в метро. Найди по схеме «Охотный ряд». Это рядом с гостиницей. Встретимся в центре зала.
Судя по голосу, Янис был чрезвычайно встревожен. Апостолоса не грела перспектива искать какую-то станцию метро в незнакомом городе. Наверняка у его помощника начался очередной приступ мании преследования.
— Послушай, Янис, я устал. Приходи и поговорим.
— Да, нет же. Нам срочно нужно встретиться с людьми, располагающими сведениями о нашем партнере. Разговор не телефонный. Твой номер наверняка прослушивается. Не трать время, нас ждут!
— Кто? — раздраженно спросил Апостолос.
Адмирал, не теряй времени. Я жду в центре станции «Охотный ряд».
— А где ты сейчас? — в телефонной будке! — крикнул Янис и повесил трубку.