Страница 11 из 11
Существует описание реакции Сталина на сообщение о немецком вторжении. Оно принадлежит свидетелю и главному участнику событий — маршалу Жукову. За много лет до написания своих печально знаменитых мемуаров, 19 мая 1956 г., Г.К. Жуков составил и передал для утверждения Н.С. Хрущеву проект доклада на Пленуме ЦК КПСС. Пленум, на котором предполагалось дать жесткую оценку «культу личности», так и не состоялся, но текст непроизнесенной речи Жукова сохранился в архивной тиши до наших дней:
«…Мы с тов. С. К. Тимошенко просили разрешения дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил: «Это провокация немецких военных. Огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий. Передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Берия, Молотова, Маленкова, на совещание прибыть Вам и Тимошенко».
Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда он прибыл в ЦК. Сообщение о том, что немецкие войска на ряде участков уже ворвались на нашу территорию, не убедило его в том, что противник начал настоящую и заранее подготовленную войну. До 6 часов 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня…»[41].
Это описание событий достаточно точно — и по хронологии, и по названным участникам совещания (правда, член Главного Военного совета Г. Маленков появился в кабинете Сталина лишь в 7.30). Следует отметить и то важное обстоятельство, что свой доклад на Пленуме товарищу Жукову предстояло произнести в присутствии живого участника событий — весной 1956 г. Молотов был еще членом ЦК. Есть серьезные основания поверить в правдоподобие данной версии, в соответствии с которой Сталин не просто расценил произошедшее как «провокацию немецких военных», но и прямо запретил ответные действия!
Странные и загадочные события последних предвоенных дней не могли не привлечь к себе внимание историков и журналистов. На эту тему написаны уже сотни статей и книг. Первой по хронологическому порядку была выдвинута потрясающая по своей абсурдности версия о том, что товарищ Сталин был не доверчивый, а супердоверчивый. Наивный и глупый. Воспитанница института благородных девиц, краснеющая при виде голых лошадей на улице, могла бы считаться «гением злодейства» по сравнению с этим простодушным дурачком. Оказывается, Сталин любовно разглядывал подпись Риббентропа под Пактом о ненападении вместо того, чтобы привести войска в «состояние полной готовности»…
Затем эту версию несколько видоизменили и «усовершенствовали». Нет, Риббентропу наш тиран не поверил, он просто растерялся и впал в прострацию. Для пущей важности был вызван израильский профессор Г. Городецкий (он, к слову говоря, не репатриант из бывшего СССР, а урожденный израильтянин), который в книге с восхитительным названием: «Роковой самообман. Сталин и нападение Германии» без тени иронии написал такое:
«…Сталин просто-напросто отказывался воспринимать сообщения разведки… Сталин явно растерялся, он отчаянно не хотел расставаться со своим заблуждением… Сталин, по-видимому, гнал прочь любую мысль о войне, он потерял инициативу и был практически парализован…».
Не многим уступали «иностранному консультанту» и местные кадры. Один товарищ написал дословно следующее: «Ожидая в случае войны скорого поражения, а для себя лично — гибели, Сталин, вероятно, счел сопротивление бесполезным, оттого и не пытался ни грозить Гитлеру, ни изготовиться к бою вовремя…».
Эта потрясающая по силе «рокового самообмана» версия (хотя в данном случае, скорее всего, надо говорить не о самообмане авторов, а о целенаправленном обмане окружающих) не смогла пережить первой же встречи с тем массивом документов и фактов, который открылся в первой половине 90-х годов. Сегодня уже не вызывает ни малейших сомнений то обстоятельство, что весной 41-го Сталин вовсе не был парализован, растерян и испуган до умопомрачения. Он не только не «гнал прочь любую мысль войне», а готовился к приближающемуся дню начала войны с предельным напряжением всех сил огромной страны. Начиная со второй декады июня в обстановке глубочайшей секретности начали осуществляться мероприятия, которые невозможно интерпретировать иначе как подготовку к войне. К войне, которая должна начаться не в каком-то «обозримом будущем», а в самые ближайшие дни и часы.
Наиболее значимым фактом является создание фронтовых управлений и вывод их на полевые командные пункты. В мирное время фронты в составе Красной Армии никогда не создавались (развернутый с конца 30-х годов Дальневосточный фронт может служить как раз примером «исключения, подтверждающего правило», — граница с оккупированным Японией Китаем непрерывно вспыхивала то большими, то малыми вооруженными конфликтами). И, напротив, фронтовые управления создавались перед каждым «освободительным походом» (11 сентября 1939 г. — за шесть дней до вторжения в Польшу, 7 января 1940 г. — после того как «триумфальный марш на Хельсинки» превратился в настоящую войну, 9 июня 1940 г. — за девятнадцать дней до оккупации Бессарабии и Северной Буковины). Формирование на базе войск округов действующих фронтов, вывод штабов фронтов из окружных центров (Риги, Минска, Киева, Одессы) на полевые командные пункты, начавшийся 19 июня 1941 г., — это непосредственная подготовка к близкой и неизбежной войне.
Не менее показательны и другие решения и действия советского командования, однозначно свидетельствующие о напряженной подготовке к боевым действиям, которые должны начаться в самые ближайшие дай. Вот, например, какие приказы и распоряжения отдавались командованием Прибалтийского Особого военного округа:
Приказ № 0052 от 15 июня 1941 г.
«…Установку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем укрепленной полосы готовить с таким расчетом, чтобы в течение трех часов минное поле было установлено… Проволочные заграждения начать устанавливать немедленно… С первого часа боевых действий (здесь и далее выделено мной. — М.С.) организовать охранение своего тыла, а всех лиц, внушающих подозрение, немедленно задерживать и устанавливать быстро их личность… Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету. Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге… Командующему армией, командиру корпуса и дивизии составить календарный план выполнения приказа, который полностью выполнить к 25 июня с. г.»[42].
Приказ № 00 229 от 18 июня 1941 г.
«…Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа…К 1 июля 1941 г. закончить строительство командных пунктов, начиная от командира батареи до командира бригадного района(ПВО)… Не позднее утра 20.6.41 г. на фронтовой и армейские командные пункты выделить команды с необходимым имуществом для организации на них узлов связи… Наметить и подготовить команды связистов, которые должны быть готовы к утру 20.6.41 г. по приказу командиров соединений взять под свой контроль утвержденные мною узлы связи… План разрушения мостов утвердить военным советам армий. Срок выполнения 21.6.41 г… Отобрать из частей округа (кроме механизированных и авиационных) все бензоцистерны и передать их по 50 % в 3-й и 12-й механизированные корпуса. Срок выполнения 21.6.41 г.»[43].
В тот же день, 18 июня, командир упомянутого выше 12-го мехкорпуса генерал-майор Шестопалов отдал приказ № 0033. Приказ увенчан наивысшим грифом секретности («особой важности, совершенно секретно»), что для документов корпусного уровня является большой редкостью. Начинается приказ № 0033 такими словами: «С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять… С собой брать только необходимое для жизни и боя». Дальше идет указание начать в 23.00
41
Архив Президента Российской Федерации. Ф. 2. On. 1. Д. 188. Л. 4—30. Цит. по: Сойма В.М. Запрещенный Сталин. М., 2005.
42
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М., 1953. № 34. С. 11–12.
43
Там же. С. 22–25. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М., 1952. № 33. С. 23–4.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте