Страница 65 из 81
Те приблизились, не поднимая глаз — кланяясь, шаркая и бормоча поток почтительных нашептываний в сторону Лоргара.
— Не ищи среди наших лучших воинов, — произнес Лоргар, когда рабы удалились, волоча труп между собой. — Вот что ты делаешь не так.
Сбитый с толку словами, Аргел Тал поднял взгляд на отца.
— Я не понимаю.
— Сын мой, мне нужно две тысячи таких воинов с душами демонов. Две тысячи до того, как мы достигнем Калта через год.
Две тысячи. Две тысячи.
Аргел Тал приоткрыл рот.
— Лорд Аврелиан, я не могу…
— Можешь, — взгляд Лоргара был тверд словно кремень. — Я не хочу бросать на Калт наших лучших воинов. Нам понадобятся самые сильные и лучшие ордены, чтобы проложить себе дорогу по остальной части Ультрамара. Не используй для этой игры нашу лучшую кровь, Аргел Тал. Используй тех, кто ненавидит Ультрадесант до неуравновешенности, до потери здравого смысла и рассудка. Пусть демоны приходят, привлеченные ненавистью в сердцах разгневанных. Эмоции влекут их так же сильно, как преданность. Помни об этом.
— Почти половина Легиона до сих пор молится об уничтожении Тринадцатого, мой повелитель.
— Именно, — кивнул Лоргар. — Воспользуйся этим чувством. Используй их. Мы сможем усовершенствовать процесс позже, до того, как растратим души наших лучших воителей.
В сознании Аргела Тала забрезжило понимание.
— Вам не нужны воины, которые не ведают страха. Вам нужны воины, которые не ведают прощения.
— Превосходно сказано, — наконец улыбнулся Лоргар, — и верно до последнего слова.
Примарх повернулся, чтобы уйти, но задержался. По черному плащу пробежала рябь.
— Та сущность, которая сочла Кауртала неподходящим носителем. Как ее звали?
— Нерхулум, сир. Почему вы спрашиваете?
Лоргар отмахнулся от озабоченности сына.
— Потому что я слышу в песне варпа смех этого существа, а по этой комнате еще гуляют отголоски его могущества. Это интригует меня, Аргел Тал. Разделай одного из раненых в апотекарионе и помести его в оболочку дредноута. Я хочу посмотреть, не получится ли прельстить Нерхулума более могучей наживкой.
К чести Аргела Тала, ему потребовалось несколько секунд, прежде чем он сделал еще один шаг по пути к собственному проклятию.
— Будет исполнено, мой повелитель.
— Если я тебе понадоблюсь, — примарх отвернулся прочь, — то буду на «Завоевателе» вместе с моим братом.
СООБЩЕНИЕ #3314157.883, ПОДЛИННОСТЬ ПОДТВЕРЖДЕНА:
АЛКЕЙ, Ф. (Капитан, XIII Легион)
ПОЛУЧЕНО УЗКОНАПРАВЛЕННЫМ ИНФОПАКЕТОМ НА
СТАНЦИИ ПЕРЕДАЧИ ТЕРЦИУС ВЕРИДИАН МАНДЕВИЛЛЬ,
7854007.М31 ЧЕРЕЗ СПУТНИК СОТАН.
Прибыли с опережением графика.
Авангардные подразделения разведки сейчас начинают высадку.
Орбитальные авгуры подтверждают присутствие сил зеленокожих, хотя их численность значительно ниже, чем упоминалось в предыдущих тактических прогнозах.
Запрашиваю подтверждение критериев задачи в кампании против Гхаслакха, не получил отклика на прошлые передачи.
Ожидаю ответа.
Джон Френч
АТАМ
«Пуля, которая сразила короля и погубила поколение — какой она была, будучи металлом в земле, или среди множества себе подобных, когда звенела в ящике и блестела, как многие другие? Была ли она тогда гибелью миллионов? Чувствовали ли те, кто касался ее, кровь на своих руках? Знали ли, чем она станет?»
Если бы ты был живым, я простил бы тебе грядущее. Кажется, что твой финал очевиден, но это не так. Если бы я верил, что будущее нельзя изменить, то считал бы, что все уже сгинуло во тьме и жестоком смехе.
Как я могу простить то, что может и не произойти? Так что вместо прощения я дам тебе правду. Расскажу, как ты появился и как со временем переходил из рук в руки. У тебя нет глаз, так что я буду смотреть вместо тебя и рассказывать тебе о тебе самом. О тех, кто держал тебя, и чем это для них закончилось.
Я расскажу тебе о том, чего ты не можешь знать…
Первое
Тебе всего несколько минут. Ты возник из рыхлого известняка почерневшим куском, которому придали форму сотней ударов камня о камень. Солнце ярко светило на тебя, пока твои очертания проступали, словно поднимающееся из темной воды лицо. Ты — всего лишь черный осколок кремня, края которого сходятся к острию, как у ивового листа. Ты остер, и свет дробится, попав на лезвие.
На тебя падает тень, твой создатель поднимает глаза и видит, что на верху известнякового склона, выделяясь на фоне неба, стоит незнакомец. У твоего создателя есть имя, однако время забудет его. Он значим лишь одним — он создал тебя.
С плеч незнакомца ниспадает плащ из черного и серого меха. Если не считать плаща, человек обнажен. Его кожа гладкая, как будто волосы соскоблили с тела, или же они вообще никогда не вырастали. Тело покрыто татуировками из сажи — по рукам спускаются ряды прямых линий, а на груди и лице закручиваются шипастые спирали. Он проделал долгий путь под горячим взглядом солнца и холодным оком луны. Он не ел, не пил и постоянно искал.
Его зовут Гог, и ему ведомо то, что можно увидеть только в зеркале неподвижной воды или в пляске теней на стене пещеры. Он видел гораздо больше зим, чем ему было отпущено, и не страшится ночи.
Серые глаза твоего создателя встречаются со взглядом налитых кровью синих глаз Гога. Дует сухой ветер, и мгновение растягивается. Свет солнца мигает на других кремневых осколках, разбросанных в светлой пыли.
Глаза Гога перемещаются с твоего создателя на тебя. Его взгляд лихорадочно горяч. Твой создатель делает шаг назад, и из-под его ноги в пересохшее устье под ним осыпаются камни.
Он выдерживает взгляд Гога.
Гог прыгает вниз по склону. Твой создатель готов и отскакивает назад. Гог приземляется на четвереньки, будто зверь. Ты бьешь, но встречаешь только воздух, поскольку Гог, словно ящерица, ползет вниз. Твой создатель делает еще один шаг назад, но подворачивает ногу на разбитом куске кремня и оступается. Гог прыгает с земли, вытянув руки, словно лапы.
Ты рассекаешь руку Гога. Вырываешься из кожи и мышцы, и с твоего лезвия капает кровь.
Кровь.
Твое лезвие впервые пробует соленый, железистый вкус жизни. Твой создатель никогда не задумывал тебя как примитивное оружие. Он сделал тебя, поскольку боится красноты в своей слюне и хрипов в груди. Он создал тебя, чтобы возвращать жизни животных обратно земле. Чтобы они могли умирать вместо него, а боги позволили бы ему жить дальше. Ты был сделан для ритуала, для жертвоприношения. Ты должен был стать большим, нежели просто ножом.
Твой создатель падает, и Гог приземляется поверх него. Они катятся вниз по склону, взметая белую пыль и обломки камня. Гог сжимает горло твоего создателя и урчит, словно дикий кот. По его руке течет кровь — красная жидкость на белой пыли. Твой создатель лежит на боку, ты находишься в его кулаке, прижатом к земле. Гог давит, широко раскрыв глаза и облизывая растрескавшиеся губы. Твой создатель пытается ударить свободной рукой, но у него сломано запястье, а пальцы искорежены, словно раздавленный хворост.
Когда они слабо шлепают по лицу Гога, тот хохочет, и на мгновение его вес смещается. Твой создатель изворачивается, ты оказываешься на свободе. Твое острие несется к ребрам Гога.
Ты останавливаешься.
Гог смотрит на тебя. Он обеими руками держит твоего создателя за запястье. Давление на горло прекратилось, и твой создатель судорожно глотает воздух, но бьется в панике. Гог шепчет что-то, похожее по звуку на гудение крыльев насекомых, а затем нажимает вниз.