Отметка Калта (ЛП)

Они звучали нелепо.

Девэйн соизволил глянуть на Меллисен в поисках подтверждения.

— Вы тоже слышали этот шепот?

— Нет, сэр.

— И вы много раз трудились в одной смене с обоими этими людьми?

— Да, сэр.

Майор снова повернулся к Бланшо.

— Не думаю, что кто-то еще слышал…

— Они и не могли, — попытался объяснить Бланшо и почувствовал, что только усугубляет дело. — Кроме одного раза в медицинском центре, в это время поблизости никого не оказывалось.

— Ясно, — скривил губы Девэйн. Он уже собирался избавиться от помехи. — Стесняюсь спросить, но что это, по-вашему, было?

— Я… — Бланшо запнулся. — Думаю, Лассар Крадж знает, что я его подозреваю, и дразнит меня.

Девэйн закатил глаза.

— Адепт Бланшо, — произнес он, и каждый тщательно подчеркнутый звук прозвучал, словно удар хлыста. — Я бы не удивился, если бы узнал, что среди нас предатели. Учитывая обстоятельства, вынудившие нас оказаться здесь, меня вообще мало что может удивить. Но вы описываете настолько бесполезный и незамысловатый заговор, что мне искренне жаль, что это не так. Если бы нам противостоял столь некомпетентный враг, война бы уже закончилась. Но дело обстоит иначе, и если вы отнимете у меня еще минуту времени, я отправлю вас под арест.

Он собирался что-то добавить, но затем наклонил голову, прислушиваясь к вставленной в ухо бусинке вокса. От искаженных, скребущих звуков у Бланшо по коже поползли мурашки. Это слишком напоминало шепот.

Девэйн прикоснулся к бусинке.

— Приду прямо туда, — сказал он и ткнул пальцем в Бланшо. — С вами все, — майор развернулся к Меллисен. — Лейтентант, мы нужны в медицинском центре.

— Сэр.

Она сочувственно посмотрела на Бланшо и направилась за майором.

Плечи Бланшо опали под гнетом отчаяния и волнения. А затем /большое убийство, достойная жертва, сейчас, сейчас, сейчас, он делает это сейчас/ по комнате разнесся шепот, громкий, словно /хххххиииииххххх/ безжалостный смех.

— Стойте! — взмолился Бланшо, обращаясь и к голосу, и к офицерам, однако Девэйн скрылся в туннеле, ведущем в главную пещеру. Меллисен задержалась, и Бланшо бросился к ней.

— Вот-вот произойдет что-то ужасное!

— Где?

Бланшо не знал.

— Я снова это слышал, — сказал он. — Только что. Не знаю каким образом. До этого я ошибался. Теперь понимаю. Я не мог слышать человеческую речь. Однако голоса реальны, лейтенант. Клянусь на книге, которая дорога нам обоим. Вы говорили, что я выжил ради какой-то цели. Должно быть, это она. Меня благословили даром слышать этих тварей, чтобы мы смогли им противодействовать.

Слова вырывались спонтанно, но Бланшо знал, что они правдивы. Он говорил с убежденностью веры и поспешностью пророчества.

Во взгляде Меллисен была неуверенность, но Бланшо был убежден, что ей хочется поверить.

— Как противодействовать? — спросила она. — Вам неизвестно, где случится нападение.

Лейтенант была права. Бланшо захотелось заплакать. У него помутилось в глазах /вспышка, повсюду конечности, клыкастая улыбка, объем страдания/, и в этом мареве открылась истина.

— Взрыв, — произнес он.

У Меллисен отлила кровь от лица.

— Раскоп, — проговорила она.

Ну, конечно же. Заложенная там бомба, которая приведет к повторному обвалу, станет смертным приговором всем обитателям аркологии. Меллисен бросилась к завалу, а Бланшо направился за Девэйном. «Так и должно быть, — подумалось ему. — Мы прекратим это»?.

И все же сомнение подтачивало пыл. В ответе было нечто неправильное. Его дала Меллисен, а не он сам, и разгадка оказалась обрамлена логикой, а не откровением.

Девэйн успел уйти далеко. Бланшо догнал его в главной пещере.

— Майор, — начал он.

Офицер наградил его убийственным взглядом и не замедлил шага. Впереди, у входа в медицинский центр, ждал Верлун. Девэйн двигался по залу так, словно на полу не было спящих, плачущих, стонущих, раненых и умирающих. Бланшо спотыкался, стараясь не отставать.

— Прочь с глаз моих, — приказал Девэйн.

— Вы не понимаете, — Бланшо предпринял еще одну попытку и замер посреди пещеры. Он задохнулся, когда /вдох, нетерпеливое шипение, пожирающая мир змея готова напасть/ ощутил, что нечто наслаждается мгновением. Он увидел, как Верлун внезапно присел, плотно сжавшись в дверях. Медик смеялся, и это был самый отвратительный звук из числа издаваемых людьми, какой когда-либо доводилось слышать Бланшо.

Последовала дюжина взрывов. Они произошли почти одновременно. Два подрывных заряда и несколько осколочных гранат, спрятанных под обломками полок и брошенными ящиками по периметру пещеры, направили ударную волну и шрапнель вовнутрь. Еще одна граната сработала у ног Девэйна. Майор исчез в кровавой дымке.

Бланшо швырнуло наземь. Громадная пещера внезапно стала замкнутым пространством, заполненным громом, огнем, секущими кусками металла и ветром, который бил, словно кулак. По ту сторону глаз полыхнул свет, и наступила тьма, сопровождаемая грохотом тонн падающего камня — ревущим рокотом, в котором тонули вопли жертв.

Казалось, последовал миг небытия. Должно быть, прошло больше времени, поскольку, когда Бланшо открыл глаза, звуков продолжающегося обвала уже не было слышно. Он услышал приглушенные голоса, одни из которых кричали, а другие вопили. Ничего не было видно. Он лежал на спине, прижатый к скале мягким грузом. Было тепло и сыро. В открытый рот капало что-то жидкое.

Кровь. Его погребло под телами убитых.

Бланшо запаниковал, вцепившись в куски растерзанного мяса. У Джассика не получалось оттолкнуть их. Их удерживал больший, незыблемый вес. Произошел обвал, понял Бланшо. Он оказался в могиле из камня и плоти. Джассик попытался закричать, но подавился, набрав полный рот окровавленного песка. Бланшо заскулил и напрягся. Прилив вызванного клаустрофобией ужаса испарял здравый смысл. Пальцы скрючились, словно когти, погружаясь в податливую холодную плоть. Они путались в обрывках одежды, рвали мускулы. Бланшо казалось, будто он пытается плыть по болоту из мяса и крови. Хныканье переросло в скрежещущий хрип.

И тут мертвый груз плоти сдвинулся. Бланшо по чуть-чуть оттаскивал его от лица. Он услышал, как колеблются камни. Щебень сверху шевельнулся, но не раздавил его.

Наконец-то он смог нормально дышать и кричать.

Руки натыкались на грязь и камень. Он копал и толкал, и щебень подался ровно настолько, чтобы сменить позу. Возможно, это была иллюзия прогресса, но Бланшо ухватился за нее, и проблеск надежды отчасти вернул ему рассудок. Джассик стал бороться с рухнувшей скалой, и та снова сместилась. Он вновь смог двигаться и начал ползти.

Он не знал, в правильном ли направлении движется. В абсолютной тьме были слышны лишь его собственные вопли и приглушенный скрежет слеживающегося щебня.

Бланшо сражался со своей гробницей, чувствуя, как руки обдираются и кровоточат. Когда он ощущал, что где-то подается, он двигался туда, постоянно говоря себе, что выбирается.

— Еще чуть-чуть, — шептал он. — Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть.

Литания была необходима. Только она не допускала в сознание видение бесконечного копания в выходном туннеле. Не давала погрузиться в воющее отчаяние, пока он пробирался через все новые раздавленные трупы.

Впрочем, отчаяние все равно преследовало его. Оно было сильнее и тянулось к нему.

И вот, когда Бланшо уже начал падать в его объятия, случилось чудо. Он услышал чужие голоса. Крики, приглушенные, но реальные. Услышал, как чьи-то руки оттаскивают камни. Он начал звать. Вопить с настоящей надеждой.

И ему ответили.

Прежде чем спасательная команда вытащила его наружу, прошло еще несколько часов. Бланшо выбрался в полумрак, которому обрадовался, как дневному свету. Заново родившийся, измазанный кровью множества людей, он оглядел разрушенное помещение. Болтающиеся осветительные полосы и несколько угасающих огней озаряли продолжавшую висеть в воздухе пыль призрачным свечением. Пещера не обвалилась, хотя несколько крупных фрагментов потолка отломились, обрушив с опор плиты рокрита и природного известняка. По центру располагался холм из неровных камней в половину высоты нового свода. Бланшо, покачиваясь, стоял у подножия.