Вспомнить, нельзя забыть

ВОЕНКОМ

Где вы теперь,

Песенка не Вертинского

Мой мальчик черноглазый, Влюбленный паж, Капризный мой жених? Вы помните, Как падали алмазы Из ваших глаз И… из моих… Любовь в сердцах Была подобна шторму! Нас даль звала И нас манила высь! Но… из-за «политической Платформы» Вы, все-таки, Со мною разошлись. Любили вы… И я любила тоже! Нас разлучить Не должен был никто. Но наши души Были непохожи: Вы — коммунист. А я… совсем не то… Где вы теперь, Мой мальчик несуразный, Упрямый мой, Сердитый военком? Быть может вас В селе глухом и грязном Повстанец Заколол штыком? Быть может, вы Сейчас с отрядом Чона Сожгли мое Родимое село? И, может быть, Под пулями, без стона Моих друзей немало полегло?.. О, если так, То почему сама я Не приколола вас Тогда… штыком?! О, если так, То я для вас — чужая, Мой маленький… Проклятый военком! А, может быть, Сжимая ствол зубами, Вы тронули курок… Огонь и дым!.. И черный браунинг Упавший рядом с вами… И кровь… И смерть — Покровом голубым… Не надо так! Ах, если вы устали, Все поняли И в сторону ушли, — Идите к тем, Кто выкован из стали, — К заступникам Родной нашей земли. А наше прошлое… Как это было просто… Любовь, как жизнь, — Печально хороша. У военкома Маленького роста Была большая, Чуткая душа! «Рубеж», 1929, № 35, с. 12

ВСЮДУ С ТОБОЙ

Ах, не люблю я осени унылой И ветра, ноющего за окном, Уж сколько раз тебе я говорила: Уйдем от осени куда-нибудь… уйдем! Ведь, где-то есть под тропиками остров… Там летний день в цветении сердец, Там вечер тих, и звезды волнам сестры, Там зверству человечьему конец. Там моря смех и паруса, как птицы, Легко дышать, и можно гордым быть! Под солнцем петь и плакать, и молиться, Любовно верить, и доверчиво любить. Здесь истеричный шепот листопада. Чужая ненависть звериных тусклых глаз… Ни денег нам, ни почестей не надо, Им тоже нечего отнять у нас сейчас. Уйдем скорей от этой жизни лютой, От волчьей злобы, скуки и тоски, Забыть года и не считать минуты, Не выпускать из рук родной руки… Ты говоришь, — нельзя уйти отсюда? Мы будем здесь, где горе и борьба? Не покорюсь я! Не хочу! Не буду! Под тропиками ждет меня судьба. Да, я уйду от осени и горя, От ветра и от злобы… от всего! Уйду туда, где тишина и море… Но… как тебя оставить одного? О, сокол мой, надменный и угрюмый, Единственный и нерасстамный друг! Прости меня… как смела я подумать, Чтоб ты один?! Чтоб никого вокруг? Зачем мне остров без тебя? Не надо. Зачем мне солнце, если нет тебя? В осенний мрак пойду с тобою рядом, Оберегая и любя! «Рубеж». 1930. № 46

ПОЗДНО!

Этого больше не будет со мной никогда, Этого больше со мной никогда не случится… Встреча с одним человеком в былые года В будущем не повторится… Имя того человека… Не надо! Молчу… Именем этим другие других называют. Неповторимое произносить не хочу, — Губы оно обжигает. Встреча возможна всегда, если я и другой Будем живыми на нашей веселой планете. Версты, разлуку, вражду одолеет живой, Все забываю на свете… Все забывая на свете, чтоб видеть его!.. Можно рвануться — и все опрокинуть преграды! Поздно уж… Умер он… больше теперь ничего Думать и делать не надо. Раньше могла я послать телеграмму ему, Или приехать внезапно в тот город далекий. Умер он… И хлопотать и писать ни к чему, — Все уж пропущены сроки. Этого больше не будет со мной никогда, Этого больше со мной никогда не случится… Встреча с одним человеком в былые года В будущем не повторится… «Рубеж». 1935. № 23. с. 4

НЕ УБЕЖАТЬ…

Пора устать от этой чепухи, От этого надуманного вздора: Вам — пересчитывать мои грехи, А мне — скучать от ваших разговоров! Друзья мои, знакомые мои Все мечутся без толку и без цели. Я часто повторяю в эти дни: «Ах, как вы мне безумно надоели!» И, наконец,… тряхнуло их чуть-чуть. Забыта я. Друзья — в огне событий! Я рада. Хорошо бы отдохнуть, Уехать… все равно, куда хотите. И жить в тиши, и не читать газет. Не слышать злых однообразных споров О том, чего и не было, и нет, О чем не может быть и разговора. Замучила меня белиберда! Кто прав, кто виноват — неразбериха! Бежать, бежать от всех и навсегда, Чтоб жить светло и радостно, и тихо. Но ужас в том, что нет дорог иных, И люди одинаковы повсюду! И даже… если я уйду от них, То, все равно, счастливою не буду… «Рубеж». 1938. № 15. с. 1