Япония: путь сердца

Татьяна Петровна Григорьева

Япония: путь сердца

Татьяна Петровна Григорьева родилась в Ленинграде. Окончила Московский институт востоковедения. Сейчас является заслуженным деятелем науки РФ, профессором, доктором филологических наук, главным научным сотрудником Института Востоковедения АН России, членом Союза писателей России, членом редколлегии журнала «Иностранная литература», главным редактором «Восточного альманаха». Основная сфера деятельности – сравнительное литературоведение, японская литература. Татьяна Петровна автор множества книг, посвященных загадочной и неуловимой душе Востока: «Одинокий странник», «Японская художественная традиция», «Дао и логос (встреча культур)», «Движение красоты. Размышление о японской культуре», «Красотой Японии рожденный», «Японская литература XX века» и других.

Пролог

Все боги живут в человеческой груди.

Почему вопрос о сущностных признаках культуры считают очень важным в наше время? Потому что вне культурного поля ничто состояться не может, кроме нескончаемых распрей, войны всех против всех. Какова культура – таков и человек, каков человек – такова и культура. Ныне культура оказалась под угрозой. Значит, что-то не в порядке с человеком. Если культура не отвечает своему назначению – одухотворять человека и тем вести мир к спасению, то это – псевдокультура.

Во всем есть подлинное и мнимое, созидательное и разрушительное. Важно, чтобы второе не взяло верх над первым, чтобы люди не привыкли к перевернутому состоянию мира, принимая ложь за Истину. Тогда всему конец, возобладает контркультура. Евгений Трубецкой еще в начале XX века назвал причину надвигающейся катастрофы: «Вопрос о смысле жизни, быть может, никогда не ставился более резко, чем в настоящие дни обнажения мирового зла и бессмыслицы… Человек не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой, или упасть в бездну, вырасти или в Бога, или в зверя. В настоящий исторический момент человечество стоит на перепутье. Оно должно определиться в ту или другую сторону. Что же победит в нем – культурный зоологизм или то „сердце милующее“, которое горит любовью ко всей твари? Чем надлежит быть вселенной – зверинцем или храмом?»[1]

Илл. 1. Вид на гору Фудзи

Подниматься ввысь труднее, чем спускаться или опускаться. Но страшно опуститься до той грани, когда человек перестает быть человеком. Тогда он теряет поддержку Пресвятой Троицы, и все в нем, его личность начинает распадаться. Но так не бывает, чтобы что-нибудь одно пребывало в мире «как бы двойного бытия». Поэтому и возникло движение против техногенной цивилизации, создавшей пустыню вокруг и внутри нас, против той культуры, которая отпала от чистых истоков и стала питаться из сточных канав вульгарности. Потребительская цивилизация вывернула наизнанку человеческие ценности, и если так будет продолжаться, уже ничто не спасет мир от катастрофы. Человек станет жертвой собственного недоумия, душевной беспечности, разнузданности. И не будет ему оправдания, сколько бы ни уповал он на происки нечистой силы, которую сам и выпестовал.

Этими проблемами озабочены теоретики и вдохновители движения контркультуры: «Судьба духа – это судьба социального порядка. Если в нас гибнет дух, то значит, то же самое произойдет и с тем миром, который мы выстроили вокруг нас», – уверяет Теодор Роззак[2]. Действительно, все созданное вне духа, будь то дома или книги, разрушается. Т. Роззак задается вопросом: «Почему в наше время, чем более развито общество, тем глубже в нем гнет тоталитарного насилия, который становится ярмом хуже, чем у варваров? Отчего нравственный упадок и жажда тотальной войны продолжают преследовать потомков Возрождения в большей степени, чем во времена Вольтера? Отчего нигилизм и неврозы парализовали общество, которое мы называем развитым?»[3]

Тоталитарное общество, отпавшее от Духа или от Пути, не могло не рухнуть, а привыкший к несвободе человек отвык от свободы, боится остаться наедине с собой, без «дорожных указателей», хотя и делает вид, что ничего не боится. Но свобода не явится, пока человек не вернется к себе, неповторимому, не пройдет обратный путь до истока своего порабощения, не обратится к тому, что сохранила для него исконная Культура. Отпав от Бога, от Духа Святого, человек отпал и от себя: принес изначальное Чувство, «сердце милующее», в жертву рассудку, но при этом не стал умнее. Оттого и называют такое сознание «усеченное», «одномерно плоскостное», в общем – «несчастное». Оторвавшись от Основы, утратив связь с миром, человек стал частью, функцией. Чтобы преодолеть тотальный распад, полагает Т. Роззак, нужно разрушить барьеры, отгородившие разум от чувства, вернуть человеку ощущение своей целостности, причастности Единому. Человечество стоит «между смертью и трудными родами» (Т. Роззак).

И все же было бы странно, если бы человек не воспользовался возможностью родиться заново, какими бы трудными ни оказались роды. В нем оживает память, а вместе с ней – тяга к культурам, особенно к тем, которые избежали недуга отчуждения, опираясь на традиционную Основу. К ним обращаются современники в надежде вернуть утраченное равновесие. И, может быть, более всего это относится к японской культуре, особенно к дзэнским искусствам (садам, хайку, икэбана).

От того, как понимает человек роль культуры и цивилизации, от осознания их правильного отношения зависят качество жизни, самоощущение человека. Его одухотворение, возвышение или, наоборот, уплотнение и нисхождение – под собственной тяжестью – до неразличимости в массе предметов. Вещный мир грозит оттеснить человека, по праву сильного, и тогда сбудутся мрачные предсказания фантастов. Утратив волю к жизни, не выполнив своего назначения – одухотворять сущее, – человек выпадет из Бытия за ненадобностью.

Кто только сейчас ни озабочен кризисом техногенной цивилизации! Так, Карл Ясперс заявляет о превращении общества в одну большую машину с человеком в роли сырья. Вернер Гейзенберг не теряет надежды: человек, действительно, изменил мир не в лучшую сторону, приноровив его к себе. Но, значит, он несет ответственность за свое детище: «Впервые в истории человек на нашей планете противостоит лишь себе»[4]. А на Востоке об этом знали давно: «В Индии интерес философии сосредоточен на „я“ человека. „Атманам виддхи“ – познай самого себя – так резюмируют там законы и учения пророков Индии. В человеке есть дух, являющийся средоточием всего сущего»[5]. И цель буддизма – найти в себе свое истинное Я – преображая себя, человек преображает весь мир. Более того, буддизм позволяет понять, почему западная мысль не привела человека к самопознанию. Причина – в антропоцентризме, обернувшемся эгоцентризмом, на чем акцентирует внимание Карл Густав Юнг: «Для нас сознание невообразимо без эго. Если нет эго, тогда просто некому что-либо сознавать. Поэтому эго совершенно необходимо для сознательного процесса. Однако восточный ум не испытывает затруднения в понимании сознания без эго»[6].

Илл. 2. Колокол в буддийском монастыре

Но как нам познать себя, свое назначение? Наверное, для начала нужно найти свое место в истории своего народа. А историю одного народа невозможно понять, не сопоставив ее с историей других народов, – вне действия законов мирового притяжения. У каждого народа есть свое предназначение, но оно обусловлено общемировой задачей, и никакую из мелодий нельзя выкинуть, не нарушив строй звучания. Целое морально само по себе.

1

Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках // Избранное. – М., 1997. – С. 351.

2

Rossak Th. Where the Wasteland Ends. – N.-Y., 1972. – P. XVII.

3

Ibid. – P. 106.

4

Новая технократическая волна на Западе. – М., 1982. – С. 435.

5

Радхакришнан С. Индийская философия: В 2 т. – Т. 1. – М., 1956. – С. 17.

6

Юнг К. Г. О различии между восточным и западным мышлением // Сознание и бессознательное. – М., 1997. – С. 511.