Выбор убийцы

– Они расстались мирно?

– А разве бывает так, что расстаются мирно?

– Не знаю...

– Нет, нет, они, конечно, современные люди. Остались, как говорится, друзьями. Разумеется, он навещал Монику. Но, верьте, мистер Клинг, если два человека долгое время жили вместе, понимали друг друга с полуслова, каждый знал, что хочет другой и о чем мечтает, им не просто вот так взять и сделаться чужими. Вы... вы начинаете испытывать неприязнь к тому, кто так хорошо знал вас. Вы говорите: между нами все кончено, но вам не уйти от того, что когда-то этот человек знал о вас все.

– Наверное, вы правы. Вы не замечали, потом, после развода, когда он приходил к своей дочери, они с Анни не спорили, не ссорились?

– Теодор не убивал, – коротко сказала миссис Травайл.

– Мы обязаны изучить все варианты, миссис Травайл.

– Я понимаю. Убили мою дочь, мистер Клинг. Она, быть может, и не отличалась интеллектом, но не думайте, будто я не любила её всем сердцем. Я обожала Анни. И я очень хочу, чтобы полиция, как вы выражаетесь, мистер Клинг, изучи все варианты. Но Теодор не убивал. Он творческий человек. Такие люди не убивают.

– Понятно, – вздохнул Клинг. Кто бы ни был этот Бун – творческая личность, убийца или то и другое вместе, – придется допрашивать и его. Технику уголовного расследования, как уже заметил Клинг, людям несведущим можно объяснить только в общих чертах, да и то, если ты в ударе. А лучше всего об этой самой технике просто помалкивать. Задача сыщика – слушать, наблюдать, запоминать, строить предположения. А затем делать то, что положено.

– Когда они развелись?

– Два года назад.

– В этом городе?

– Нет. Здесь бы их не развели, ведь супружеской неверности не было. Теодор вел себя как примерный муж, во всяком случае, пока они жили вместе.

– Ясно... Значит, ваша дочь отправилась в Рино?

– Нет, в Лас-Вегас. – Миссис Травайл помолчала и добавила: – Платил за все Теодор.

– А ребенок?

– Когда Анни уехала, Моника жила со мной.

– У вас есть ещё дети, миссис Травайл?

– Сын...

– Я хотел бы с ним поговорить, миссис Травайл.

– Он умер.

– Прошу прощения...

– Он погиб во вторую мировую войну. Служил в морской авиации стрелком.

– Извините меня...

– Когда он погиб, ему было девятнадцать. Сначала я потеряла мужа, затем сына. Ну, а потом... Потом у меня осталась только Анни. Позже, правда, появился Теодор. Но Теодор нас покинул, а теперь я осталась совсем одна. С ребенком. С моей внучкой.

– Понимаю, – произнес Клинг.

– Женщине трудно, когда рядом нет мужчины, мистер Клинг. Женщине нельзя без мужчины.

– Конечно.

– Теодор хороший человек...

– Я хотел спросить ещё кое-что о вашей дочери, миссис Травайл, – сказал Клинг.

– Слушаю вас.

– После развода она встречалась с мужчинами?

– Встречалась.

– С кем?

– Их было несколько.

– Вы бы не могли их назвать?

– Да, конечно. Одного из них звали Артур Кордис. Они встречались... так... примерно раз в две недели.

– Он заходил сюда?

– Да.

– Вы не знаете, где он живет?

– Где-то в Айсоле. Точного адреса не знаю. Он работает в банке кассиром.

– Кто еще?

– Фрэнк Абельсон.

– Ас ним она часто встречалась?

– Когда как. Никто из них ничего особенного для неё не значил. Они были просто... Знакомые. Кажется, теперь это называется так.

– Где живет Абельсон?

– Тоже в Айсоле.

– Кто еще?

– Молодой человек по имени Джейми.

– А фамилия?

– Не знаю. Я говорила с ним только по телефону. Почему-то он никогда здесь не появлялся.

– Но ваша дочь с ним виделась?

– Да, они где-то встречались. Не знаю, почему он сюда не заглядывал.

– Вы уверены, что он здесь не бывал?

– Уверена. Но он ей часто звонил. Она не раз упоминала о нем. Говорила, что он очень симпатичный.

– А что бы вы могли сказать о её подругах?

– У Анни их было много. Хотите, чтобы я назвала их всех? Проще было бы посмотреть её записную книжку.

– Она здесь?

– Да.

– Захвачу с собой, когда буду уходить.

– Хорошо.

– Значит, так, – сказал Клинг, просматривая свои записи. – В этом винном магазине она проработала около года, верно?

– Да. Сразу после развода она устроилась на работу, не на эту, на другую, но потом ушла оттуда и нанялась к мистеру Фелпсу.

– С мистером Фелпсом у неё были хорошие отношения?

– Да, мистер Фелпс проявлял такт.

– В каком смысле?

– Как хозяин он был очень тактичен.

– М-да, – отозвался Клинг, вспомнив, какую характеристику Мейер дал Фелпсу. – И все-таки, как он к ней относился?

– Она всегда тепло говорила о нем. А однажды, когда она болела гриппом, он прислал ей цветы.

– Правда?

– Да. Дюжину алых роз.

– Это несколько необычно, не так ли?

– Женщины любят цветы, – сказала миссис Травайл. – Анни была хорошим работником.

– А где она работала до винного магазина?

– В мебельном салоне «Герман Додсон».

– Вы случайно не знаете, что она там делала?

– Работала продавщицей.

– Почему она оттуда ушла?

– Не знаю. Мы никогда об этом не говорили. Думаю, что ей там мало платили.

– Как она оказалась в винном магазине?

– Не знаю, кажется, где-то прочитала объявление.

– Ясно.

– Как, по-вашему, мистер Клинг, кто мог это сделать?

– Пока не представляю себе. Мы ведь только-только начали расследование, миссис Травайл. Иногда на это уходит довольно много времени.

– Да, я понимаю.

– Не могли бы вы дать мне её записную книжку?

– Конечно. Анни держала её у себя в комнате, на письменном столе. Сейчас принесу.

Миссис Травайл ещё раз промокнула свои разрисованные щеки и вышла из комнаты. Клинг сидел и ждал. Когда отворилась входная дверь, он машинально повернулся к ней, а рука его потянулась к револьверу 38-го калибра – детективы обычно носят оружие на ремне под мышкой. Увидев, кто вошел, он тут же опустил руку.

– Здрасьте, – сказала девочка с рыжими косичками.

– Здравствуй, Моника, – с улыбкой ответил Клинг.

Девочка явно смутилась, она была славная: стройные прямые ножки, ровные зубки, одета в клетчатую юбочку и белую кофточку. Уставившись на Клинга с наивным любопытством, она спросила:

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Это тайна, – сказал Клинг.

– А бабуля дома?

– Да, она пошла взять кое-что для меня из мамочкиной комнаты.

– Я не зову её мамочкой, – поправила его девочка. – Бабуле это не нравится. Я зову её мамой.

– А почему тогда ты не зовешь бабулю бабушкой?

– Зову, но только при ней. – Девочка хихикнула, прикрыла рот ладошкой и спросила: – А вас как зовут?

– Берт.

– Вы мамин знакомый?

– Нет, – сказал Клинг.

– А кто вы?

– Полицейский.

– Как в кино?

– Гораздо лучше, – скромно ответил Клинг.

– А оружие у вас есть?

– Еще бы.

– Можно посмотреть?

Клинг вытащил револьвер и проверил, поставлен ли он на предохранитель. Моника подошла к нему поближе.

– Настоящий?

– А то нет!

– А где вы его взяли?

– Нашел в коробке с конфетами.

– Неправда!

– Я пошутил. Сколько тебе лет, Моника?

– Пять. А скоро будет шесть.

Клинг спрятал револьвер.

– Ты пришла из школы?

– Да. Я хожу в школу на полдня, а вообще-то я ещё в садике. Но на следующий год пойду в первый класс. Тогда я буду ходить уже на целый день, и у меня будут книжки. Я в первый раз познакомилась с полицейским.

– А я в первый раз познакомился с молодой особой, которая ходит в детский сад.

– Во мне нет ничего особенного.

– В каждом из нас, Моника, есть что-то особенное.

– А зачем вы пришли?

– Делаю обход. Проверка.

– В фильме тоже так говорили. А кого вы проверяете?

– Пятилетних малышек, которые ходят в детский сад.

– Зачем? – серьезно осведомилась Моника. – Кто-то плохо себя ведет?