Страница 4 из 6
Она поморщилась и, как мне показалось, от термина «грубый секс». Опять же, это не было не хорошим знаком. «Насколько привыкшей к классике в сексуальных отношениях была доктор Эллен Рэдборн?» Мысль о том, что Ричард женится на той, кто задумывается над фразой «грубый секс», прежде чем ее произнести, была досадной или, в какой-то степени, даже плохой, заставляющей печалиться о друге. Я знала, что Ричард способен получать удовольствие от нежного занятия любовью, но ниже пояса он столь щедро был одарен природой, что это привносило элемент грубости в большую часть его занятий сексом. Как можно получать удовольствие от секса с ним, если тебе не нравится небольшая боль? Или, как Ричард способен получать удовольствие, если ей не нравится небольшая грубость? Это реально казалось печальным. «Зачем он делает это с собой?»
Должно быть что-то из того, о чем я думала, отразилось на моем лице, потому что Ричард смотрел на меня. Я уставилась на его модельной внешности красивое лицо с высокими, идеальными скулами и подумала, что он мог заполучить почти любого, кого поделает, так почему же Эллен?
— Анита, Эллен готова попытаться принять тебя, Ашера и Жан-Клода в моей жизни. Это большая жертва.
Я кивнула.
— Да, да, не спорю. — И прозвучало это устало даже для меня самой.
Мика обнял меня и приблизил свое лицо к моему. Я млела от контакта кожа к коже; порой даже прикосновения через одежду было недостаточно. Я нащупала руками его руки и слегка сжала одну из них.
— Ричард объяснял, что среди ликантропов чрезмерный тактильный контакт — это признак стресса или потребности в уверенности. Что такого произошло, Анита, что вогнало тебя в стрессовую ситуацию?
Прижимаясь к теплой шее Мики, рядом с пульсирующей жилкой, я открыла глаза. Затем посмотрела на Эллен, и это, наверное, был совершенно недружелюбный взгляд, потому что ее глаза чуть расширились. Я подняла взгляд на Ричарда и сказала:
— Ричард, что ты хочешь, чтобы я сказала?
— Эллен, милая, — начал он, держа ее руку в своей, — между Анитой и Микой не чрезмерное выражение любви на публике.
Эллен повернулась и посмотрела ему в глаза. Ее собственные глаза были расширенными.
— Ты подтруниваешь надо мной.
Ричард покачал головой и в ответ уставился на нее. Его волосы упали вперед и скрыли от меня большую часть его лица.
Эллен смотрела на него несколько минут, а затем повернулась к нам с выражением почти ужаса на лице. Я понятия не имела, чем мы заслужили такой взгляд.
Мика сел чуть прямее, просто обнимая меня одной рукой за плечи, а вторую положив поверх моей руки на столе. Я тоже села прямее, хотя часть меня хотела сделать что-то более личное и интимное, чтобы у Эллен появилась настоящая причина выглядеть такой шокированной, но, я не ребенок, и к тому же, это проблема Ричарда, а не моя. Как говорил наш новообращенный вампир, поляк: «Не мой цирк, не мои обезьянки».
Конечно же, тот факт, что Ричард все еще приходился моим любовником и все так же был с Жан-Клодом и Ашером, подразумевал, что он по-прежнему оставался частью нашего цирка и, по меньшей мере, оставался нашей обезьянкой, но Эллен к нам никакого отношения не имела.
К несчастью, одна вещь, которую я уяснила в полигамии, гласила: только потому, что ты с кем-то не спишь, еще не означает, что он не может создавать напряжение. Любовник каждого человека способен повлиять на эмоциональную сторону вещей, а Эллен явно собиралась стать эмоциональной занозой в заднице каждого полигама.
Я решила говорить начистоту. Потому что просто не знала, что еще сделать. Кроме того, наши жизни — это наши жизни, и было слишком важно прояснить все до конца.
— Эллен, что мы такого сделали, что так тебя обеспокоило? — спросила я.
Мика обнял меня чуть крепче, будто предостерегая.
Я глянула на него.
— Мы не сможем впредь ее не расстраивать, если сейчас не выясним причину расстройства. — Я посмотрела на Эллен, пытаясь выглядеть любезной, вопрошающей, ожидающей.
Она посмотрела на Ричарда.
— Анита права. Если не выясним, что тебя расстраивает, то впредь не сможем избежать этих моментов.
Эллен поочередно посмотрела на нас.
— Я… я… все это было таким… личным. Держание за руки, поцелуи, объятия, сидения рядышком, потирания лицами, утыкания носом в шею. То, как твоя рука продолжает исчезать под столом и я могу видеть движения руки Аниты.
— Эллен, я поглаживаю его по бедру, и только. Может, моя рука и близка от его паха, но я никогда не сделаю ничего аморального, сидя в общественном месте и, тем более, не в ситуации, где я пытаюсь помочь убедить тебя, что все нормально и в порядке. Это было бы грубо и глупо. Я пытаюсь исключить в себе первое и, по возможности, избегать второе.
Эллен покраснела.
— Прости… мне так жаль. — Она встала.
Ричард поймал ее за руку.
— Эллен, пожалуйста.
— Нет, Ричард, она намеренно пытается заставить меня чувствовать себя глупой и грубой, и ну… я не могу этого сделать.
— Эллен, ради бога, если ты не поделишься с нами о том, что тебя так расстраивает, мы не сможем это исправить, — сказала я.
Она покачала головой.
— Ричард, я считала, что смогу с этим справиться, правда. Я думала, что если увижу Аниту с кем-то, кого она любит, то почувствую во всем большую безопасность, но это не так. Все это абсолютно не помогает.
— Эллен, пожалуйста, сядь и поговори с нами, — попросил Ричард. Он по-прежнему держал ее за руку.
Мгновение она пыталась вырваться из его хватки, а затем, когда посмотрела на Ричарда, выражение ее лица смягчилось. Глядя на все это великолепие, я сама так же всегда сходила с ума, ну или когда-то. Быть влюбленным в того, кто оказывает на тебя большое влияние. В конце концов, Эллен позволила ему усадить себя обратно.
Она посмотрела на нас. Ее глаза блестели от слез, но голос, когда она заговорила, был спокойным.
— Я считала, что смогу с этим справиться, но сейчас уже так не думаю. Я люблю тебя, и ты все, чего я хочу, все, Ричард. Я была готова поверить, что в спальне тебе важнее грубые штучки, чем мой комфорт, поэтому думала, что смогла бы принять то, что тебе для них и для связывания кто-то необходим, но теперь я вижу ее и тебе нужно прекратить мне врать, Ричард. Дело не в потребности грубостей, не в потребности связываний, а всего лишь в ней. Ты хочешь сохранить ее в своей постели, вот и все. — Первая слеза скатилась по ее щеке.
Мика обнял меня крепче и сказал:
— Эллен, поверь мне, их связывает лишь грубый секс. Грубее того, которым я наслаждаюсь. Я принимаю то, что Аните в спальне требуется кое-что, чего мне делать не хочется.
Она посмотрела на него и в выражении ее лица снова появился тот легкий страх.
— Ты наблюдал…
— Нет, — ответил он четко. — Но видел метки на ее теле после. Анита и Ричард — не пара в том смысле, в котором пара вы с ним, Эллен. Он любит тебя. Любит так, как я люблю Аниту.
— Метки, — тихо повторила Эллен. — Что за метки?
Мика посмотрел на Ричарда.
— Не думаю, что на этот вопрос должен отвечать я.
Ричард притянул Эллен ближе к себе.
— Иногда это синяки.
Она выглядела потрясенной.
— Ты ее бьешь?
— Нет, — одновременно ответили мы с Ричардом.
— Я никогда никому не позволю себя бить, Эллен, — добавила я.
— Тогда я не понимаю, — проговорила она, переводя взгляд с меня на Ричарда и обратно.
Я посмотрела на Ричарда, потому что получала синяки от противоборств с ним. Я не боролась изо всех сил, на которые была способна, как и он. На самом деле мы не хотели причинять друг другу боль, но порой нам нравилось наблюдать за тем, насколько далеко мы могли зайти в наших маленьких фантазиях об изнасиловании. Но, ни в коем случае я не произнесу Эллен фразу «фантазии об изнасиловании». Этого не сделает и Ричард, да и никто другой. Кроме того, по правде говоря, меня это по-прежнему немного смущало. Это казалось таким анти-феминистским получать удовольствие от того, когда тобой полностью владеют в спальне, но в правильных обстоятельствах, с правильными людьми мне это нравилось. Я устала притворяться в вещах, которые в моей жизни делают меня счастливой. Я решила, что просто буду счастливой.