Под знаком мантикоры

– Атакуйте! – пригласил тот, опуская оружие и отдавая инициативу в руки блондина.

Фернан начал осторожную атаку, пытаясь завязать клинок оппонента, но тут же ему пришлось отразить укол, нацеленный в живот, затем в плечо, в ногу, в грудь и вновь в живот. Отшаг вправо, Фернан попытался отбить клинок противника в сторону и перейти в нападение, но проделал это слишком медленно и вражеская рапира ударила сеньора де Суоза в правый бок.

– Вы убиты, сеньор!

– В четвертый раз за это утро, – хмыкнул Фернан и, морщась, потер саднящий бок.

– В пятый, сеньор. Вы забыли об уколе в предплечье.

– Вы совершенно правы, маэстро Пито. Сегодня просто не мой день.

– Вы очень невнимательны. – Учитель фехтования недовольно покачал головой.

– Думаю, на сегодня хватит. – Фернан отдуваясь, подошел к умывальнику и ополоснул вспотевшее лицо.

– Как пожелаете, – поклонился учитель фехтования и прислонил тренировочную рапиру к стене. – Но если вы позволите спросить…

Он замолчал.

– Конечно же. Я внимательно вас слушаю.

– Сеньор, когда вы получили этот шрам, вы дрались так же? – В голосе пожилого иренийца проскользнула тревога. Вопреки всему Фернан рассмеялся:

– Что вы! Я дрался, как сотня львов! Сегодня просто не мой день, вот и все.

– Как скажете, сеньор… – В голосе учителя звучала неуверенность. – Вы намерены найти этого человека?

– Быть может, – уклончиво ответил Фернан.

– Мне было бы интересно с ним встретиться. Его учителем, вне всякого сомнения, был ирениец. Я хотел бы узнать имя маэстро.

«Конечно же ирениец! Только в ваших школах разрешены столь частые удары в лицо и в глаза[17], – подумал Фернан и сказал:

– Если мне представится такая возможность, маэстро Пито, то вы сможете спросить у этого человека интересующее вас имя.

– Благодарю вас, – склонил седую голову учитель фехтования.

– Вина?

– Вы очень любезны.

Пока Фернан разливал вино, маэстро Пито молча стоял у корзины с тренировочными рапирами. Один из лучших учителей фехтования в Эскарине и равный Фернану по силе противник, он был уважаемым человеком в высшем свете. Пито обучал мастерству фехтования детей некоторых благородных дворян. Как говорили, результаты были ошеломляющими. Пятидесятилетний, несколько полноватый ирениец больше походил на пекаря, чем на фехтовальщика. Фернан познакомился с этим человеком около шести лет назад, и теперь раз в неделю маэстро приходил в дом сеньора де Суоза. В течение часа они упражнялись в маленьком тренировочном зале, что находился на втором этаже особняка маркиза. Пито не учил, ибо вряд ли он мог чему-нибудь научить Фернана. Они сражались. «Василиску» повезло – он сумел найти себе достойного противника, и во время кратких еженедельных встреч оба получали непередаваемое удовольствие от танца клинков.

Платил сеньор де Суоза полновесным золотом и гораздо больше, чем те, кто приглашал иренийца обучать своих отпрысков. К оплате Фернан подходил с крайне трезвым расчетом и считал, что лучше заплатить лишнее этудо, чем точно свинья оказаться проколотым из-за отсутствия хорошей практики. Впрочем, если бы «василиск» не платил учителю фехтования, тот бы и так с удовольствием приходил в невысокий серый особняк, расположенный на прибрежной улочке. Как и Фернан, маэстро был рад достойному противнику. Обычно количество их побед было равным, но сегодня Фернан был разгромлен в пух и прах и пропустил пять уколов.

Маркиз протянул вино иренийцу и стал расстегивать ремни, скрепляющие защитную кожаную кирасу.

– Вам надо внимательнее смотреть за тем, как вы наносите сдвоенный укол, сеньор. Слишком сильно раскрываетесь.

– Если в левой руке дага, то открытая брешь не является фатальной.

– И все же следует быть осторожнее, – упрямо склонил седовласую голову учитель.

– Совершенно с вами согласна, маэстро Пито, – раздался голос Рийны. – Доброе утро, господа.

Она стояла в дверях, облаченная в узкие рейтузы, обтягивающие ее стройные ноги, и в ослепительно белую рубашку с острым воротником. На руках Рийны были кожаные перчатки. Правая рука держала изящную рапиру из пешханской стали – подарок Фернана.

Учитель фехтования едва слышно пробормотал что-то себе под нос по иренийски. Фернан вполне сносно владел языком южных соседей Таргеры и без труда понял, что тот сказал. «Сеньора вернулась. Кажется, теперь я понимаю, почему сеньор был сегодня так невнимателен». Фернан усмехнулся. Маэстро, как всегда, был прав.

– Сеньора, польщен оказанной честью. – Ирениец изящно поклонился.

– И я очень рада вас видеть, – улыбнулась Рийна. – Прошу вас – Рийна. Сеньора я только для врагов и незнакомцев. Как вижу, вам сегодня удалось загонять моего мужа.

Ее слова звучали отнюдь не угрожающе. Скорее игриво. Пожалуй, маэстро Пито был из тех немногих, кому Рийна, как и все ламии, не любившие, на их взгляд, глупый человеческий официоз, прощала, когда к ней обращались «сеньора».

– Ну что вы, сен… Рийна. Куда мне, старику? Просто повезло.

– Не скромничайте, маэстро. Ваши занятия уже окончены?

– Сеньор устал, – едва улыбнувшись глазами, сказал Фернан. Он знал, что произойдет дальше.

– Но не учитель? – Смеющиеся зеленые глаза обратились на иренийца. – Вы ведь уделите даме несколько минут, маэстро?

– Я весь в вашем распоряжении, Рийна. – Пито поклонился, пряча довольную улыбку.

Если бы учитель фехтования решился признаться самому себе, то сказал бы, что приходит сюда не ради денег и даже не ради огненно-стальных вспышек поединков с сеньором де Суоза. В этот дом маэстро приходил ради этих недолгих и бесконечно прекрасных минут. Именно они грели его сердце и самолюбие. Радовали его мастерство и рапиру на протяжении следующих двух месяцев. И причина была вовсе не во внешности Рийны, ибо учитель фехтования понимал, что здесь у него не было никаких шансов. Раз полюбившую ламию уже не заставишь смотреть в другую сторону. Причина была в бое. Кратком. Остром. Опасном. Щекочущем нервы. В бое с равным, а порой и превосходящим его противником. Ибо ничто не разжигает мастерство так, как поединок с ламией.

Учитель фехтования поставил так и не выпитый бокал вина на подоконник и обнажил свою рапиру.

– Надеюсь, вы не будете очень уж сильно спешить?

– Конечно. Скажем, по пять этудо, чтобы у нас появился интерес? – Ее губы растянулись в озорную улыбку.

– Лучше по десять, сен… Рийна. Сегодня я хочу показать вам один очень интересный укол.

– О! Опр-р-ределенно вы оказываете мне честь, маэстро!

– Не сочтите за труд подождать минуту. Я надену перчатки.

– Извольте.

Она повернулась к мужу и подмигнула. Тому не оставалось ничего другого, как усмехнуться. Он подошел к стулу, повернул его так, чтобы видеть предстоящую схватку, сел и положил руки на спинку. Рийна стояла к нему вполоборота, внимательно следя за тем, как ирениец с кажущейся медлительностью надевал перчатки и закатывал рукава. В который раз Фернан залюбовался своей женой. Как и все женщины ламий, окружающим она казалась обманчиво хрупкой и совершенно безобидной. Не было в ней ни силы, ни мощи, которую любят приписывать некоторые люди этой расе. Зато она была гибкой, изящной и быстрой. Смертоносно быстрой. Смуглая, на полголовы выше Фернана, с черными, короткими волосами и длинной челкой, падающей на глаза. Она привлекала к себе внимание. Ибо ламиям было позволено то, что не было позволено обычным женщинам. Например, ношение мужской одежды. Или слишком короткая прическа. Или владение рапирой. Пока достойные леди занимались вышиванием, не менее достойные ламии брали от жизни все. Например, становились капитанами двадцатипушечных фрегатов. В северных горах права у женщин и мужчин одинаковые. Не то что у людей. Женщины ламий наравне с мужчинами участвовали в клановых войнах горного племени. Правда, в отличие от своих мужей и отцов, они были куда осторожнее и старались сдерживать свою природную вспыльчивость, бесшабашность и резкость. Но если уж ураган проснулся, то берегись!

17

Во многих странах Лории дуэльный кодекс запрещает уколы в лицо и глаза. Впоследствии это правило распространилось и на одиночные схватки, не относящиеся к дуэлям. Однако мастера фехтования Ирении считают, что глупо не пользоваться столь эффективными ударами, как уколы в лицо и глаза, если есть такая возможность.