Топор

– Можете ли вы сказать мне, какие факты сопутствовали ее госпитализации? – спросил он.

– Да, конечно. 11 сентября 1939 года, через неделю после того, как ее сына отправили в школу, миссис Лассер...

– Там говорится, что это за школа?

– Да. «Сомс-акедеми» в Ричмонде, штат Виргиния.

– Это частное учебное заведение, не так ли?

– Да.

– Продолжайте, – попросил Хейз.

– Миссис Лассер попыталась покончить с собой, вот и все, сказал психиатр.

– Понятно.

– Оказалось, что это уже ее третья попытка суицида после отъезда сына в школу. На этот раз ее муж всерьез встревожился и вызвал «скорую помощь». Ее отвезли в нью-эссекскую больницу. Там ее осмотрели и направили к нам. У нас в психиатрии работают опытные специалисты.

– Понятно. И какой же диагноз поставили ей, доктор?

– Параноидальная шизофрения, – ответил врач.

– И что было предложено?

– Мы сказали мистеру Лассеру, что его жена нуждается в длительной госпитализации и серьезной медицинской помощи, и рекомендовали ему поместить ее в специальное психиатрическое заведение. Он отказался, по-видимому, по совету своего семейного врача. Тогда мы потребовали судебно-медицинской экспертизы.

– А в чем ее смысл?

– Видите ли, если человек госпитализирован на основании экспертизы, то он может покинуть психиатрическое заведение только с разрешения его директора.

– Для чего следует предварительно обратиться в суд?

– Необязательно, если этому не сопутствует обвинение в уголовном преступлении. В данном случае такового не имелось. – Он еще раз взглянул в историю болезни. – Нет, такового нет. А значит, на выход из заведения требовалось только разрешение директора.

– И куда же миссис Лассер направили? В больницу штата?

– Нет, сэр. Мистер Лассер попросил разрешения поместить ее в частное лечебное учреждение. Просьба была удовлетворена через суд.

– Через суд? Но вы же, по-моему, только что сказали...

– Да, мистер Хейз, через суд. Обвинения в уголовном преступлении не имелось, но решение судебно-медицинской экспертизы может быть обговорено только в суде. По закону в верховном суде штата. Причем документы о госпитализации должны быть подписаны двумя квалифицированными психиатрами.

– Разве пребывание в подобном частном заведении не очень дорого стоит? – спросил Хейз.

– Что?

– Пребывание в частном лечебном заведении. Разве?..

– Да, очень дорого.

– Сколько?

– Пребывание в хорошем заведении стоит от двухсот до трехсот долларов в неделю.

– А миссис Лассер поместили в хорошее?

– Да, сэр. Ее отправили в мерсеровский санаторий, который находится здесь в городе. Заведение с превосходной репутацией.

– Понятно, – отозвался Хейз. – Большое спасибо, доктор. Вы мне очень помогли.

Мерсеровский санаторий располагался на обсаженной деревьями улице в Риверхеде, в противоположном конце города. Хейз, уйдя утром из участка, уже побывал в Нью-Эссексе, который находился в пятнадцати милях к востоку от Риверхеда, затем в «Буэна Висте» в пятнадцати милях к западу от Риверхеда, а теперь снова очутился в верхней части города, где стояло огромное белое здание, выстроенное в колониальном стиле эпохи Георгов, обнесенное невысокой чугунной оградой, которую вполне мог перепрыгнуть и ребенок. Никакой вывески, не видно было и одетых в белые халаты санитаров или сестер. На окнах, выходящих на улицу, ни решетки, ни даже проволочной сетки. Короче, ничто, кроме того факта, что здание занимало целый квартал, не свидетельствовало о том, что это больница для умалишенных.

В приемной Хейз представился дежурной сестре в белоснежном халате, сказав ей, что он детектив, и предъявив свое удостоверение. Дежурная осталась почему-то на удивление равнодушной к его появлению. Она попросила Хейза присесть, а сама на несколько минут исчезла за огромной дверью красного дерева. Вернувшись, она поинтересовалась, не возражает ли Хейз подождать еще немного, на что он ответил, что не возражает, и затем посмотрел на часы. Была пятница, начало уик-энда, и его ждал ужин с Кристиной.

В конце, казалось, получаса, но на самом деле прошло минут десять, не больше, дверь красного дерева отворилась, и в приемную вошла очень красивая женщина лет сорока пяти в отлично сшитом голубом костюме. Ее каштановые волосы были сзади высоко подняты и заколоты в строгий пучок, а на лице играла приветливая улыбка.

– Детектив Хейз? – спросила она. Хейз поднялся со скамьи. – Да, – сказал он и протянул руку. – Добрый день, мэм.

– Добрый день, – откликнулась женщина, пожимая ему руку. – Я миссис Мерсер. Не угодно ли войти?

Он вошел вслед за миссис Мерсер в кабинет, отделанный панелями из того же красного дерева. Она указала ему на обитое пестрой тканью кресло с высокой спинкой, которое стояло перед очень большим письменным столом, покрытым стеклом толщиной в полдюйма. На столе лежали груды, как предположил Хейз, историй болезни в потрепанных голубых обложках. Заключенный в рамочку диплом на стене над креслом самой миссис Мерсер гласил, что некая Джералдайн Портер (наверное, так звали миссис Мерсер до замужества, решил он) получила степень бакалавра естественных наук в Бостонском университете. Второй такой же документ свидетельствовал, что Джералдайн Портер Мерсер (он оказался прав насчет девичьей фамилии) получила степень магистра на факультете психологии Корнельского университета. Стену украшали еще с десяток документов, в основном благодарности и награды от самых различных организаций и ассоциаций за превосходную лечебную работу и отличное обслуживание со стороны медицинских работников мерсеровского санатория и лично миссис Мерсер.

– Итак, детектив Хейз, чем могу быть вам полезна? – спросила она. В разговоре у нее проглядывал акцент северо-западных штатов, который почти исчез после многих лет жизни в Риверхеде. Хейз улыбнулся своей догадке, и она улыбнулась ему в ответ.

– Бостон, – ответил он одним словом.

– Почти. Вест-Ньютон.

– Это одно и то же.

– Возможно, – согласилась миссис Мерсер и снова улыбнулась. – Вы еще не объяснили мне причину своего появления у нас.

– Вчера днем был убит человек по имени Джордж Лассер, сказал Хейз, не сводя глаз с ее лица. Но взгляд ее голубых глаз остался равнодушным, и полные губы не дрогнули. Она терпеливо и молча ждала. – Его жену зовут Эстель Вэлентайн Лассер, – добавил Хейз.

– Ясно, – откликнулась миссис Мерсер.

– Ее имя говорит вам о чем-нибудь?

– Да. Она у нас лечилась.

– Совершенно верно.

– Я помню. С тех пор прошло немало лет, мистер Хейз. – Она улыбнулась. – Вас следует называть мистер Хейз или детектив Хейз? А то я в растерянности.

– Как хотите, – улыбнулся в ответ Хейз.

– Тогда мистер Хейз, – сказала она. – Миссис Лассер лечилась у нас вскоре после нашего открытия, так сказать. Мой муж открыл больницу в 1935 году, и она, по-моему, была здесь в те годы.

– Миссис Лассер поступила к вам в 1939 году, – сказал Хейз.

– Да, правильно.

– Можете ли вы об этом мне рассказать?

– О чем именно?

– Сколько она платила?

– Что?

– Ведь это частная лечебница, – сказал Хейз. – Сколько миссис Лассер платила за лечение в 1939 году?

– Не могу сказать вам точно. Придется поднять наши счета. Хотя сомневаюсь, сохранились ли они.

– Ваши финансовые документы, имеете вы в виду?

– Да. Наши медицинские архивы сохранены полностью.

– Тогда попробуйте вспомнить, хотя бы приблизительно, сколько стоило лечение в 1939 году?

– Пожалуй, сто долларов в неделю. Или сто двадцать пять. Не больше, я уверена.

– И мистер Лассер согласился нести такие расходы?

– Наверное. Его жена лечилась у нас, значит, он...

– Регулярно ли он платил?

– Не знаю, мистер Хейз. Если это важно, я попрошу выяснить, не сохранились ли счета. Но я...

– Успеем проверить это позже, – сказал Хейз. – Не можете ли вы сказать мне, сколько времени миссис Лассер пробыла здесь?