Сэди после смерти

Полицейские, окружившие Джеральда Флетчера, были удивлены, но отнюдь не шокированы его откровенностью, если не сказать – грубой прямотой. Правда, одно дело – побеседовать о смерти чьего-то супруга чисто гипотетически и совсем другое – осудить человека на пожизненное заключение. Однако было очень похоже на то, что Флетчер именно к этому и стремился.

– Я ее на дух не выносил, – заявил он.

Мейер удивленно вскинул брови и посмотрел на Бернса, который отреагировал точно так же, посмотрев, в свою очередь на Кареллу. Карелла стоял напротив зеркала. Оттуда на него смотрел высокий мускулистый человек с прямыми каштановыми волосами и карими глазами. На его лице было написано то же самое выражение, что и у Бернса с Мейером.

– Мистер Флетчер, – сказал Бернс, – насколько мне известно, вас ознакомили с вашими правами...

– Я знал их задолго до того, как вы меня с ними ознакомили, – хмуро ответил Флетчер.

– И, как я понимаю, вы согласились отвечать на наши вопросы без адвоката...

– Я сам адвокат.

– Я хотел сказать...

– Я прекрасно знаю, что вы хотели сказать. Да, я согласен отвечать на любые ваши вопросы без адвоката.

– И все-таки, мне кажется, следует напомнить вам о том, что была убита женщина...

– Да, да, да!.. Моя обожаемая, замечательная женушка, – язвительно сказал Флетчер.

– ...что является очень серьезным преступлением...

– ...которое среди прочих правонарушений карается строже всего, – договорил за Бернса Флетчер.

– Совершенно верно, – кивнул тот. Это был голубоглазый крепыш с телосложением бейсболиста из команды «Техасские викинги» и легкой сединой на висках. Кого-кого, а уж Бернса никак нельзя было назвать стеснительным, но тем не менее в присутствии Флетчера он чувствовал себя как-то скованно. Он поправил галстук, откашлялся и посмотрел на коллег, словно прося поддержки. Мейер и Карелла внимательно изучали носки своих ботинок.

– Ну ладно, – пожал плечами Бернс. – Если вы сами понимаете, что делаете, то давайте начнем. Мы вас предупредили.

– Что верно, то верно, предупредили. И не раз. Не представляю только – зачем? Лично я не чувствую себя в опасности. Да, мою жену убили. Кто-то прирезал эту сучку, но это не я.

– Мистер Флетчер, мне очень жаль, но ваши заверения пока что не развеяли наших сомнений, – сказал Карелла, удивляясь, кто это говорит? «Я сам и говорю, – понял он. – Пытаюсь произвести впечатление на Флетчера, сбить с него гонор, чтобы адвокат оставил свой снисходительный тон. Послушайте, – мысленно обратился он к Флетчеру, – ведь я же не тупоголовый фараон, я умный и наблюдательный человек, способный понять ваше нахальство, сарказм и даже вашу злобную радость». Привалившись бедром к исцарапанному столу, Карелла, сложив руки на груди, наблюдал за Флетчером. Когда же до него внезапно дошло, что он неосознанно копирует подозреваемого, он сразу сменил позу и окинул его пристальным взглядом. Флетчер ответил тем же.

– Итак? – прервал затянувшееся молчание Карелла.

– Что «итак», детектив Карелла?

– Что вы на это скажете?

– На что?

– Откуда нам знать, что это не вы ее зарезали?

– Во-первых, – начал Флетчер, – на кухне было открыто окно, а окно спальни разбито – налицо все следы взлома и поспешного бегства. Дверцы буфета распахнуты...

– Вы очень наблюдательный человек, – неожиданно вмешался Мейер. – Вы заметили все это за те четыре минуты, которые вам понадобились, чтобы войти в квартиру, осмотреться и позвонить в полицию?

– Моя работа и заключается в том, чтобы быть наблюдательным, – огрызнулся Флетчер. – Мне за это деньги платят. Но ответ на ваш вопрос будет отрицательный. Я заметил все это уже после разговора с детективом Кареллой, когда он звонил по телефону вашему лейтенанту. Могу также добавить, что живу в этой квартире уже двенадцать лет, и не требуется особой наблюдательности, чтобы заметить, что окно на кухне открыто, а окно в спальне разбито. И уж вовсе не надо быть великим сыщиком, чтобы понять, что мое фамильное серебро украдено, тем более что на полу у разбитого окна спальни валялось несколько серебряных ложек, ножей и половник для супа. Кстати, вы не осматривали переулок под окном? Очень может статься, что ваш убийца все еще там валяется.

– Но ведь ваша квартира находится на втором этаже, – возразил Мейер.

– Потому я и говорю, что он все еще может быть там. – Флетчер усмехнулся. – Со сломанной ногой или разбитым черепом.

– За все то время, что я работаю в полиции, – сказал Мейер, и Карелла вдруг понял, что он тоже старается произвести впечатление на Флетчера, – я ни разу не встречал преступника, который бы выпрыгнул со второго этажа. (Странно, что он не сказал «покинул здание», подумал Карелла.)

– У этого преступника были очень веские основания для таких рискованных действий, – тут же возразил Флетчер. – Представьте, он натыкается на нее в квартире, которую считал пустой, и убивает. Вдруг он слышит, что кто-то открывает входную дверь, и понимает, что не сможет покинуть квартиру тем же путем, каким вошел, – кухня слишком близко от входа. Тогда он решает, что лучше рискнуть сломать ногу, чем угодить за решетку до конца жизни... Как по-вашему, подходит это к тем преступникам, которых вы знали?

– Я знал многих преступников, – невозмутимо сказал Мейер, – и некоторые из них слишком хорошо к себе относились, чтобы пойти на такое. – Он был изрядно смущен, даже несмотря на то, что сумел заставить Флетчера оправдываться. Но этот чертов адвокат умел каким-то образом заставить человека почувствовать себя полным кретином. Мейер погладил ладонью лысину, старательно избегая взглядов Кареллы и Бернса. Почему-то ему казалось, что он их предал. Каким-то непонятным образом удар шпагой, который он намеревался нанести Флетчеру, превратился в жалкое фиглярство с перочинным ножичком.

– Что вы можете сказать про нож, мистер Флетчер? – спросил он. – Вы когда-нибудь раньше его видели?

– Никогда.

– Значит, это не ваш нож? – уточнил Карелла.

– Нет.

– Когда вы вошли в спальню, ваша жена что-нибудь говорила?

– Когда я вошел в спальню, моя жена была мертва.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

– Достаточно, мистер Флетчер! – резко бросил Бернс. – Будьте любезны, подождите снаружи.

– Пожалуйста. – Флетчер встал и вышел из комнаты.

Некоторое время все трое молчали, а потом Бернс спросил:

– Что вы думаете?

– Я считаю, что это его работа, – сказал Карелла.

– Почему ты так решил?

– Давайте еще раз проверим.

– Ради Бога, давай проверяй.

– Я считаю, что он вполне мог это сделать.

– Даже несмотря на то, что в квартире есть следы ограбления?

– Именно поэтому.

– Объясни, Стив.

– Он мог прийти домой, увидеть, что его жена ранена – но не смертельно! – и добить ее тем же ножом. В отчете экспертизы говорится, что скорее всего смерть наступила в результате проникающего ножевого ранения брюшной аорты и болевого шока или и того, и другого вместе. У Флетчера было целых четыре минуты, а на такое дело ему бы хватило и четырех секунд.

– Вполне возможно, – согласился Мейер.

– А может быть, мне просто не нравится этот сукин сын, – добавил Карелла.

– Давайте посмотрим, что скажет лаборатория, – подвел итог Бернс.

На раме кухонного окна, на серебряной ручке ящика буфета и на некоторых предметах серебряного сервиза, разбросанных на полу у разбитого окна спальни, остались четкие отпечатки пальцев. Но куда более важным было то, что несколько отпечатков хорошо сохранилось и на рукоятке ножа. Все они совпадали, а следовательно, принадлежали одному человеку.

Джеральд Флетчер любезно позволил полиции получить набор его «пальчиков», который затем сравнили с присланным Маршаллом Дэвисом из полицейской лаборатории. Отпечатки на оконной раме, на ручке ящика буфета, на столовом серебре и на рукоятке ножа не соответствовали отпечаткам пальцев адвоката.