Элита (ЛП)

— Дорогая, я могу быть с тобой милым. Поверь мне. Я могу быть таким милым, что ты даже не узнаешь, что тебя ударит. Но разве ты этого хочешь? Чтобы я был милым?

От него приятно пахло клубникой. Я облизнула губы и заставила себя отвернуться от его пронзительного взгляда.

— Вот, — указал он на клубнику в своих руках.

Я потянулась за ней, но оттолкнул мою руку.

— Позволь мне.

Он протянул ее снова. Я застонала и подалась вперед.

— Открой.

— Нет, — я сжала зубы.

— Тогда не получишь клубники.

— Я думаю, что переживу, — я отодвинулась от него и встала. Он схватил меня за запястье.

— Сядь.

Я села.

— Я не хочу превращать твою жизнь в ад. Ты ведь знаешь это, да? Мне не хочется, чтобы ты плакала перед сном каждую ночь или проклинала меня каждое утро. Знаешь, это ведь твой выбор. Ты сама творец своей судьбы. Так что играй по моим правилам или нет. Это твой выбор, детка.

— Почему это так важно? В любом случае я никогда не смогу тебе доверять.

Его глаза вспыхнули, прежде чем его взгляд встретился с моим.

— Доверие как любовь. Его не существует. Это иллюзия, которую нам навязало общество, чтобы подчинить нас. Я не ожидаю, что ты будешь мне доверять. Я ожидаю, что ты будешь следовать правилам. Правила смогут обезопасить тебя.

— А если я не буду следовать им?

Он встал и бросил клубнику на тарелку.

— Тогда я тебя заставлю, и последнее, что я хочу, это слушать рассказы моей сестры о том, как ты каждую чертову ночь рыдаешь в подушку, только потому, что не можешь следовать нескольким простым указаниям.

Я сглотнула.

— Хорошо.

Он ухмыльнулся и поправил свой галстук.

— Я знал, что мы придем к взаимопониманию… в конце концов.

— Я не соглашаюсь с тобой. Просто это самый быстрый способ заставить тебя убраться отсюда.

Никсон молчал, затем он потянулся и дотронулся до моей щеки. Я поборола первый порыв ударить его. Мое предательское тело изголодалось по прикосновениям, по вниманию. Я скучала по бабушке. Я скучала по дедушке. Мне хотелось, чтобы меня обняли и сказали, что делать. Но я была одна.

Я вздрогнула.

— Потанцуй со мной, — скомандовал он.

Я открыла рот, чтобы отказаться, но он уже вел меня к танцполу.

Люди таращились на нас, заиграла медленная песня, и Никсон обхватил меня руками. Он ничего не говорил. Как и я. Вместо этого меня начало трясти. Я знала, что война началась. Я бросила ему вызов, и он собирается заставить меня заплатить. Он собирается превратить мою жизнь в ад. Я не знала как и где, но я знала, что он ударит туда, где больнее всего.

Только я начала расслабляться к концу песни, как Никсон меня оттолкнул. Я споткнулась, но устояла.

Музыка закончилась.

Прекрасно.

— Что? — крикнул Никсон и рассмеялся. — Ты сошла с ума?

Я оглядела себя и затем опять посмотрела на него.

— Ты думаешь, я действительно могу переспать с кем-то вроде тебя? К какому типу девчонок ты относишься, кстати? На ферме они делают это по-другому?

Я почувствовала, как мое лицо заливает румянец.

— О, наверняка делают, да? — Никсон скрестил руки на груди. — Поверь мне, Фермерша. Мне не важно, сколько косметики на тебе, или насколько дорога твоя одежда. И я не поставлю даже половину крысиной задницы на то, что половине парней здесь ты нравишься сейчас. Ты благотворительность. Я не трахну тебя, даже если ты мне заплатишь. Так что мой ответ нет. И в следующий раз, придя на танцы, имей любезность обуть новые туфли.

И тут я сломалась. Я кинулась на него, но сильные руки обхватили меня сзади. Мне не хотелось, чтобы они увидели, как я плачу. Я не знала, что еще сделать. Меня трясло так сильно, что я подумала, что потеряю сознание.

— Шшш… — сказала Монро мне в волосы. — Текс, давай отведем ее в комнату.

Он кивнул, и вскоре я заметила, что Чейз тоже зашагал рядом с нами.

— Отойдите от меня! — крикнула я им, но вместо того, чтобы уйти, Текс и Чейз пошли с двух сторон от меня. И я поняла почему.

Люди кидались в меня едой. Но когда парни предложили мне свою поддержку, они остановились и просто наблюдали, как мы уходим с вечеринки.

Никсон будет в ярости. Но меня это не беспокоило. Мне было просто невероятно стыдно за себя. Стыдно, что я поддалась всему, о чем говорил этот парень. Но больше всего я была зла на то, что он смеялся над бабушкиными туфлями. Теми самыми, которые придавали мне уверенность сегодня.

Мы шли обратно в общежитие. Парни ничего не говорили. Они не насмехались. Монро без остановки проклинала своего брата.

В конце концов, мы подошли к лифту. Я запаниковала. Мне не хотелось использовать свою единственную возможность пользоваться лифтом только потому, что я была смущена и унижена, а также немного в ярости.

Чейз достал блестящую черную карточку и приложил ее рядом с лифтом. Я была уверенна, что его карточка предоставляет ему неограниченный доступ к поездкам. Мы все вошли внутрь. Даже парни.

Я думала, что все студенты были на вечеринке. Но я ошибалась.

Несколько дверей на моем этаже было открыто. Будто большая волна эстрогена прошлась по коридору, вызывая хихиканье во всем правом крыле, когда все увидели, кто меня сопровождает.

Девушки шептались.

— Это Чейз и Текс! Что они здесь делают? Они так горячи! Так чертовски сексуальны! Чейз, Чейз! — одна девушка начала скандировать, а я с трудом подавила желание закричать на нее. Очевидно, во мне кипело сейчас слишком много эмоций.

Монро открыла дверь в нашу комнату. Парни зашли вслед за нами. Я села на кровать и начала ждать криков.

Монро села у моих ног и стянула бабушкины туфли.

— Он придурок. Я знаю, что не должна его защищать, но если бы он знал, что они бабушкины…

Чейз посмотрел на туфли, а затем на меня.

— Я не понимаю, почему это так важно?

— Потому что она умерла, кретин! И это винтаж, и она оставила их Трейси. Это самые милые туфли, которые у нее есть!

Чейз замолчал. Он смотрел на меня своими зелеными глазами некоторое время, затем выругался и покинул комнату. Текс развел руками и последовал за ним. Монро закрыла за ними дверь.

— Похоже, это означает войну, да? — я попыталась улыбнуться.

— Я поговорю с ним.

Монро не выглядела такой уверенной по поводу этой идеи. Она расхаживала передо мной.

— Я никогда не думала, что он зайдет так далеко. Он никогда не заходит так далеко. Люди слишком боятся Избранных, чтобы говорить или сделать что-то.

— Они не боги.

Монро горько засмеялась.

— Нет, они еще хуже. По крайне мере, греческие боги оставались у себя на Олимпе. А наши обитают в колледже, будто школа и без этого не плоха, да?

— Он мне надоел.

— Вот в чем дело, — Монро начала раздеваться. Я бы убила за такое тело. Она схватила сексуальную майку и натянула ее вместе с пижамными шортами. — Он обычно нападает на людей, которые не подчиняются. И если они дают ему отпор, то обычно вылетают из школы. Только один парень дал ему отпор, и над ним очень сильно издевались, но все его ненавидели в любом случае. Я говорю, что Никсон, конечно, придурок, но он всех защищает. Он как крестный отец.

— И что это для меня означает?

Монро прикусила губу.

— Понятия не имею, — она кивнула на мой чемодан. — У тебя там есть пижама?

— Скрестим пальцы, чтобы ее не украли, — пошутила я.

Монро подошла, и начала мне помогать перебирать вещи в чемодане.

— Это нормально, если ты поплачешь. Я никому не расскажу. И, кстати, я думаю, ты очень храбрая.

И тогда я почувствовала то чувство удушья, которое появляется, когда вы так сильно пытаетесь сдержать эмоции, что начинает болеть голова. Я кивнула и разорвала зрительный контакт.

— Эй, почему бы мне не одолжить тебе пижаму, так что ты сможешь лечь в кровать уже сейчас, хорошо? Мы разберем твою одежду завтра после занятий.

Я застонала.

— Нда, класс. Занятия.