Элита (ЛП)

— Продолжай же. Я люблю, когда меня отчитывают. А потом ты меня отшлепаешь?

Я почувствовала, как мои ноздри расширились, и, конечно же, мой желудок напомнил о том, что он умирает с голоду, что рассмешило Никсона ещё сильнее.

— Боже, женщина! Просто съешь этот проклятый батончик и скажи «спасибо»!

Спасибо? Он хочет, чтобы я поблагодарила его за то, что произошло со мной в последние 24 часа?

И тут я вспомнила. Я не видела его прошлой ночью. Там был только Феникс. И Чейз. Подонок.

— Где ты был прошлой ночью?

Улыбка застыла на его лице.

— Мне пора бежать.

— Стой, — я схватила его за руку. Его мышцы напряглись под моими пальцами.

Я заметила легкую дрожь в его руке, когда он ее отдернул.

— Пожалуйста, — он прикрыл глаза. — Не прикасайся ко мне.

А потом он ушел.

Глава 10

Как бы мне хотелось сказать, что жить стало легче. После инцидента с шоколадным батончиком все стало гораздо лучше. Оставшуюся неделю в Красной столовой подавали только тофу и вегетарианские блюда. На следующей неделе в пятницу я сделала для себя пометку — сходить в продуктовый магазин и купить снеков, в выходные уроков не было.

Записки, к счастью, прекратились.

Ну, фактически, это не было удачей, поскольку это означало, что я должна была есть то, что лежало передо мной. Я решила, что бургер из тофу будет не так уж плох, если его залить кетчупом, который был у меня каждый день. Я даже закрывала глаза, в надежде, что Бог увидит моё тяжелое положение и превратит моё тофу в гигантскую корову.

Только я закончила с бургером, когда кто-то подошел к моему столу. Да, я все еще сидела одна.

— Я могу чем-то помочь? — спросила я любезно.

Девушка наклонялась вперед так, что её грудь чуть не вывалилась из белой рубашки на пуговичках.

— Да. Мне сказали передать тебе это, — она сунула записку мне в лицо и ждала, пока я возьму ее.

Мой пальцы схватили клочок белой бумаги. С большой осторожностью я открыла ее. Записка гласила: «Встретимся снаружи».

Снаружи? Снаружи где полно травы и деревьев, или за пределами столовой?

Прозвенел звонок, оповещая о том, что пора возвращаться на занятия. Бросив записку на поднос, я схватила сумку и выбежала из столовой.

Ученики выстроились в линию в коридоре. Странно.

Я опустила голову и крепче схватила рюкзак, когда шла мимо них.

— Шлюха! Шлюха! Шлюха! — напевали они, пока я шла по коридору.

Великолепно! Попытаться проигнорировать сверстников так же легко, как попытаться не обращать внимания на собственное отражение в зеркале. Ты не хочешь, чтобы слова задевали тебя, но это невозможно. Стало трудно дышать, словно камень свалился мне на грудь.

А затем кто-то бросил что-то мне в голову.

Я пошатнулась, потом коснулась жидкости, стекающей по моему лицу.

Яйцо.

Другое попало по сумке, что расстроило меня больше, чем первый удар. Это самая дорогая вещь, которая у меня была, после сапог, которые дал мне Чейз. Я не брала в расчет бабушкины винтажные туфли, потому что они были переданы мне по наследству. Я пристально смотрела в конец коридора и продолжала идти.

Яйца летели мне в голову. Мне пришлось несколько раз закрыть глаза, чтобы вытереть слизь. Наконец, достигнув конца коридора, я повернула налево и сразу же столкнулась с тремя крепкими парнями. У каждого из них было по ведру.

— Отлично, давай тебя вымоем. Элита не любит грязных шлюх, — они подняли ведра и облили меня ледяной водой.

Испорчено. Все было испорчено. Моя единственная форма была испорчена. Моя сумка, возможно мобильник, и все учебники. Скорее всего, всё придется заменить.

Я, задыхалась от рыданий, протиснулась через парней. Пройдя класс, я ускорила шаг, пока, в конце концов, не перешла на бег. Я обернулась, чтобы убедиться, что они не гнались за мной.

Но они гнались.

И все смеялись.

Я обернулась вперед, споткнулась, упала и расцарапала колени, как первоклашка.

Люди окружили меня, продолжая напевать «шлюха» и «потаскуха», хотя я не сделала ничего такого, ч тобы заслужить эти слова в свой адрес.

—Тебе здесь не место, фермерская девчонка! — прокричал один парень.

— Проводя так много времени на спине, ты заработаешь много болячек! — девушка плюнула, а затем кинула на меня сверху презерватив.

В этот момент я была не уверена, что мне хотелось больше сделать — закрыть глаза и подождать пока все уйдут, или разреветься и опозориться. Черт, я была близка ко второму варианту развития событий. Ведь я была девственницей, которая ревет вслух. Да я с парнем целовалась всего один раз в жизни! Жестокие, все они жестокие! Презервативы летели в меня, пока я ими не покрылась полностью. Затем одна из девочек из Красной столовой подошла ко мне и дернула меня за волосы к себе, практически волоча меня за собой.

—Ты ничто. Ты не понимаешь? — произнесла она ледяным тоном. — Тебе здесь не место. Скажи это.

Я отказалась говорить это.

Она дернула сильнее. Я вскрикнула и попыталась ударить ее. Черт, она была сильной!

— Скажи это!

— Я…

Слезы обожгли глаза снова. Как такое могло происходить со мной?

Я мужественно сглотнула и заставила ее вздрогнуть, хотя я знала, что это глупо и бессмысленно.

— Мое место здесь!

Люди позади неё рассмеялись. Некоторые открыли рот, и да, я видела, как некоторые отвели взгляд. Выходит, что не все здесь были бессердечны, но это не имеет никакого значения. У меня не было защиты. Никакой.

— Оставьте ее, — произнёс низкий голос за толпой.

Я даже не представляла, что дрожу, пока не протерла глаза, чтобы лучше видеть.

— И кто ты думаешь… — девушка замолчала.

Она резко отскочила от меня, как от прокаженной и пыталась найти, что сказать:

— Я сделала это для тебя, Никсон! Для тебя! Она не может так пренебрегать тобой! Она не может…

— Прекрати болтать, — Никсон толкнул ее в раскрытые руки Чейза. — Позаботься об этом. Справишься?

Чейз ухмыльнулся, схватил девушку и толпа расступилась.

— Тебе больно? — Никсон присел и коснулся моего лица.

Я ударила его по руке, а затем разрыдалась, как маленький ребенок.

Он выругался и попытался подхватить меня.

Я отстранилась.

— Черт! — он достал носовой платок из заднего кармана. Разве парни заботятся о носовых платках? — Этого не должно было произойти. Я не…

Он закусил губу, пока она не побледнела, а затем подал руку.

Мой мозг был перегружен. И я не хотела защиты от дьявола, а может и хотела… Потому, что я никак не могла допустить, чтобы это продлилось еще один день. Я не могла этого выдержать. А какая нормальная девчонка смогла бы? Я думала, что он шутит. Но я ошибалась.

Неохотно, я положила свою руку в его, и, в эту минуту, он применил всю свою силу, чтобы взять меня на руки и пронести через коридор.

Разве это не было прикосновение? Так почему же ему можно касаться меня, а мне его — нет? У меня не было времени думать о подобных вещах, пока я наблюдала, как люди медленно выползали из классов. Потом я увидела двух преподавателей. Они кивнули Никсону и сделали глоток кофе, словно всё происходящее было обычной вещью, которую они видели каждый день.

Я закрыла глаза и положила мокрую голову ему на грудь.

От него так хорошо пахло.

Я улыбнулась, подняла свободную руку и положила на его мускулистую грудь. Он напрягся и втянул воздух через рот так, словно я причинила ему невыносимую боль. А когда мы вошли в другое здание, он расслабился.

Оно было меньше, чем три больших учебных корпуса, и располагалось между научным и спортивным залами.

Он провел картой у первой металлической двери, и мы вошли. Дверь заскользила (да, она открылась, проскользив в стиле Звездного пути).

Никсон зашел, но не отпустил меня. Я попыталась вырваться из его объятий, но черт, этот парень был силен. Мои глаза быстро пробежались по комнате. В углу стоял бильярдный стол, по центру на стене висел огромный телевизор с плоским экраном, несколько кожаных диванов и бар. Вау, это было похоже на Президентский люкс.