Сирахама

Ренка рассказала, что утром, пока мы были в институте, какие-то маститые профессора из Института Надзабуро осматривали ее еще раз. Они повторили неутешительный диагноз и порекомендовали длииииииииительное лечение, в ходе которого МОЖЕТ БЫТЬ «рассосётся само»... дескать, «медицине известны многочисленные случаи частичного или полного излечения». Кэнсэй столь же важно покивал головой... и прямо там, в палате, исключительно вежливо вручил «светилам медицины» пухлые конверты.

«Светила» поблекли - поняли, что их только что очень корректно послали, отказавшись от дальнейшего сотрудничества, заплатив хоть и немало, но несоизмеримо, на порядки, меньше, чем стоило бы предложенное ими лечение.

А потом Кэнсэй стал действовать.

Что там было у «светил»? Полный покой? Акисамэ, ты тут какую-то тележечку показывал? И вообще - покой нам только снится! Да, Реночка?

Что там еще было? Вот эти и вот эти лекарства? Та-а-ак... берем ручку и вычеркиваем... семьдесят процентов. Доченька, ты ж потерпишь, да? Боль, она же...? Ну, помнишь, да?

Что еще? Только позитивное настроение, ограничить встречи со сверстниками, обрубить интернет, убрать телеканалы с новостями дабы не расстраиваться? Отлично! Реночка, золотце, Кенчик тебя вечером на тренировку отвезет - посмотришь, как мы его гонять будем! Или он - нас... Или Старейший - его... Или Старейший - нас... В любом случае - позитивное настроение и ничего, кроме позитивного настроения!

- Кенчи... - Вздохнул Акисамэ. - Опять ты... Да еще и с Ренкой. Ко мне скоро можно будет с оркестром подходить... во имя Луны.

- Кхм... - Я сделал вид, что не понял причин его огорчения. - Извините, Акисамэ-сэнсэй! Я неправильно сформулировал вопрос. Я хотел спросить: для чего предназначена эта куча камней?

- Щебень. - Акисамэ тоже сделал вид, что его огорчила именно постановка вопроса, а не внезапное появление ученика из-за спины. - Если быть точным, то это - щебень, а не куча камней. Гранитный щебень крупной фракции от 150 до 400 миллиметров. Используется в декоративных целях - заборчик отделать, бассейн облицевать...

- А...?

- А конкретно эта «куча камней», Кенчи, была заказана Старейшим со словами: «тут Кен-чан жаловался, что у нас на территории камней маловато... Ну, пусть теперь не жалуется, хо-хо-хо!» Так что это я должен спрашивать: Кенчи, для чего предназначена эта куча камней? М? Или, выражаясь понятным тебе языком: Кенчи, «а что это»?

Весьма довольный собой, мастер джиу-джицу присел и поставил статуи на песок площадки, спрыгнул с макушки третьей статуи и направился к колодцу:

- Занесите фигурки глубокоуважаемого Гаутама-сама в мою мастерскую. Не затруднит, Кенчи?

- Ни капли, Акисамэ-сэнсэй!

Я поставил тележку с Ренкой на тормоз, взвалил одну из статуй на плечо и двинулся в сторону мастерских...

- Кееенчиии... - Вкрадчиво позвал Акисамэ.

- Да, сэнсэй? - Пропыхтел я из-под статуи.

- Я что тебе сейчас сказал?

- Отнести глубокоуважаемого Гаутама-сама в вашу мастерскую, сэнсэй!

- Я сказал, «занесиТЕ»! - Акисамэ улыбнулся «лисой». - Ponyatno, tovarisch Сирахама?

- Понятно, сэнсэй!

Я снял тележку с веселящейся Ренкой с тормоза и очень-очень аккуратно двинулся в сторону мастерской. Тележку я толкал одной рукой, а другой - пытался удержать тяжеленную фигуру Будды на плече. И дело не в том, что она очень тяжелая, а в том, что очень сильно перевешивала...

- Кен! - Давилась от смеха Ренка. - А давай я возьму статую, а ты возьмешь меня!

- Пф! Слабачка! А я бы взяла две статуи! - Рядом шла Мисаки со второй статуей на плече. - А Кенчи взял бы меня!

- А я не стала бы вообще брать статуй! - С другой стороны шла Миу и несла третью статую. - Но от последнего пункта я бы отказываться ни за что не стала бы!

- Ёрочка, ти таки посмотри, как тут эксплуатируют наших деток! - Послышался сзади незнакомый женский голос.

Мы застыли и повернулись назад... На всякий случай я загородил Ренку и собрался метнуть «Гаутама-сама»... в противника.

Сзади на энгава второго додзе стояла хрупкая маленькая женщина с очень красивым и очень-очень знакомым лицом. Китайский белый костюм исключительно шел к ее тонкой почти мальчишеской фигурке. Две длинные косички с крупными кольцами на концах дополняли картину. Чуть склонив голову на бок она рассматривала нашу кавалькаду, груженную статуями Будды.

- Я таки готова гарантировать, что за тяжелую работу бедные детишки не получат и цента! - Продолжала возмущаться женщина. - Ну, от этой варварской Японии иного и не ожидалось. Эксплуатация детского труда, ви только посмотрите!

Сзади неожиданно запульсировал цветок эмоций Ренки. Я сбросил статую на песок и развернулся, уже понимая по радостным эмоциям Ренки, что драться не нужно.

- Ой, Соечка, ну шо ти вечно всякие глупости и неважности смотришь! - Ворковала другая женщина, обнимая Ренку. - Лучше оцени, какой прокачанный моторчик у колясочки нашей Реночки!

- Мамочка! - Попискивала Ренка. - Мамуль!

Насколько я понял, мы имели честь видеть знаменитых «кошечек и птичек» мастера Ма.

Ма Сой. Знаменитая киноактриса. Старшая Жена Кэнсэя.

Ма Ёру. Исключительно красивая во всех местах женщина. Младшая Жена Кэнсэя.

- Мамулька! - К объятьям присоединилась Миу. - Как хорошо, что ты приехала!

О чем-то они там лопотали, бормотали, смеялись и, кажется, даже всплакнули пару раз... Одновременно. Статуя, которую несла Миу, была аккуратно поставлена на песок, в отличие от моей, небрежно брошенной.

- Кенчи, да они ж вылитые... - Мисаки крутила головой, восторженными глазами рассматривая то одну, то другую жену Кэнсэя. - Даже глаза оранжевые-ня! Ой, и прическа в две косички! С колечками! Ай, да мастер Ма!

Честно говоря я и сам рассматривал женщин с огромным интересом. Разумеется, в основном я рассматривал мать Ренки. Ёру была в черном ципао, что при ее выдающейся груди смотрелось... вызывающе провокационно.

«Ну, не удивительно, что она легко смогла выкормить и Ренку, и Миу... Вон какие... кормушки!»

«Малыш, зависимость количества молока от размера груди - миф! Но формы... формы выдающиеся, да! Но, главное, как все пропорционально... сделано!»

«Старик! Я не понимаю Кэнсэя! Что он тут делает при таких-то женах-красавицах?!»

- Хм... ну-ка, - Послышалось снизу. - Ну-ка, ну-ка... да, «моторчик» ничего так... Хоть и «маде ин джапан».

Сой в этот момент крутилась вокруг меня, деловито и бесцеремонно рассматривая. Я настороженно следил за женщиной, макушка которой была мне по грудь. А уж если вспомнить ее нелегкий характер... причем, нелегкий во всех... реинкарнациях.

- Ну-ка, напряги прессик! - Между делом попросила она.

Странная просьба, которую я выполнил, не задумываясь. И, не знаю, что тут сыграло роль: возможно, интуиция - я добавил «железную рубашку». На самом деле - врубил по максимуму...

Ды-дых!

Это Сой нанесла удар основанием ладони в живот. Меня качнуло назад, но я устоял. Площадка, видимо дрогнула, так как зазвенел колокольчик, подвешенный над входом в додзё.

- Не поняла... - Удивилась женщина. - Контрольный... Прессик!

Ды-дых!

На этот раз удар соскользнул. Каким-то отделом спинного мозга - скорее всего, нижней его частью - мое тело решило, что следующего удара оно не переживет, и чуть скрутило мышцы, заставив чудовищный по силе удар... соскользнуть. Сзади у забора под порывом ветра зашуршали кусты.

- Не поняла! - Возмутилась Ма Сой. - Совсем-совсем не поняла!

Она, ни капли не смущаясь, содрала с меня пояс и распахнула куртку доги. И стала пальцами тыкать в живот... Я, против воли, испуганно вцепился в резинку штанов - кто его знает, что взбредет в голову этой женщине в следующую секунду!

- Мамочка! - Ренка заливисто хохотала. - У тебя сейчас зятя уведут! Посмотри, во что кастинг превращается!

- Соечка, как тебе не стыдно! Ну, таки зачем нам еще один! - Всплеснула руками Ма Ёру. - Оставь его доченьке - пусть она играется!