Няка

Бутылка подходила к концу, и Оксана, разомлев, монотонно рассказывала Зине историю своего знакомства с покойной. К своим 23 годам Криворучко смогла закончить лишь три курса экономфака. Учеба была ей в тягость, и что самое неприятное – отвлекала от главного. А главным для Оксаны были походы в ночные клубы, где она вот уже лет пять безуспешно пыталась кого-нибудь подцепить. Но вот беда: чтобы вести ночную жизнь, требовались деньги. А их у Криворучко не было. Отчаявшись устроиться по специальности (которую она, по сути, и не получила), Оксана пошла в продавцы-консультанты. Изможденная, со впалыми щеками бизнес-леди открывала в Эмске первый бутик для полных дам, и малороссийская стать Криворучко показалась ей словно созданной для ее специализированного заведения.

Как-то Оксана тянула пиво, сидя у стойки бара в ночном клубе. Она дожидалась, когда подтянутся подходящие парни. И тут услышала за спиной очень уверенный и не очень трезвый женский голос:

– Сто грамм Хеннесси, плиз.

Криворучко живо повернула голову, чтобы глянуть на богачку, и встретилась взглядом с довольно упитанной блондинкой примерно ее лет. Как зачарованная, она перевела глаза на ее пальцы, в которых была зажата пятитысячная. «Шлюха, сразу видно, – решила Оксана и глотнула пива. До знакомства с Ульяной она ни разу не встречала богатых и при этом независимых женщин.

Тут кто-то из тусовщиков нечаянно толкнул незнакомку. Та пошатнулась и плеснула дорогим напитком на оголенное пышное плечо Криворучко. Если бы это была какая-нибудь голытьба, Оксана обязательно бы возмутилась. Но перед ней была ухоженная, «дорогая» особа. Может, и с низов, как и сама Криворучко, но сейчас явно вращающаяся в лучшем обществе. Тем более, облили ее не каким-нибудь дешевым пойлом, а благородным алкоголем.

– Я тебе топик испортила? – участливо обратилась к ней незнакомка. – Извини, ради бога. И не переживай, я тебе новый куплю.

– Вообще-то, это дорогая вещь, – поджав губы, отвечала Криворучко. – Мне ее специально из Италии прислали.

Девица еще раз окинула взглядом «дорогую» вещь, хотела что-то сказать, но… промолчала.

– Если только ты мне купишь что-то не менее приличное, – продолжила Криворучко.

– Окей, вот пять тысяч. На них можно подобрать неплохой топик в «Бигги».

Оксана вспыхнула. «Бигги» был тот самый бутик, в котором она работала.

– В «Бигги»? Но там самый маленький размер – 54-й!

– А на тебе какой? – простосердечно удивилась незнакомка.

На Оксане был именно 54-й, но она полагала, что выглядит максимум на 50-й.

Меж тем, блондинка сама поняла бестактность своего заявления.

– Меня Ульяна зовут, а тебя? – с улыбкой обратилась она к Оксане. – Давай коньяку накатим? За мою новую жизнь.

Оксана с радостью согласилась угоститься за счет новой знакомой. Ульяна оказалась прекрасной слушательницей и вскоре знала о собутыльнице буквально все. При этом о себе не сказала ни слова.

– Э, ты про новую жизнь говорила, – вдруг вспомнила Криворучко. – На диету, что ли, садишься?

– В том числе, и на диету, – улыбнулась Ульяна. – Со старым покончено. Лулу больше не существует.

Оксана в уме прикинула: да, все сходится, ее знакомая – дорогая проститутка, которая решила завязать. У них принято носить такие экзотические клички…

Около трех ночи Ульяна сказала, что им пора ехать.

– Куда? – нетвердым языком спросила Криворучко.

– Ко мне. Хочешь, будем жить вместе? У меня никого нет.

– А родители?

– Мама погибла, когда мне было 16. А потом и папа умер. Половина маминых денег мне сразу после ее смерти отошла, а потом и папины, и мамины разом.

– И… много?

– Нам с тобой хватит.

Вот и все, что удалось узнать Оксане. С тех пор она прожила семь чудесных месяцев. Ульяна не скупилась ни на тряпки, ни на развлечения. Подружки решили худеть – Кибильдит сразу два годовых абонемента в «Аполло» купила. А они, между прочим, по 70 тысяч каждый да плюс персоналки, массаж… В декабре они полетели на шопинг в Милан – расплачивалась Ульяна. На Новый Год девушки отдыхали в Доминикане – банковала, понятное дело, Кибильдит. 17 января богатой наследнице исполнилось 22 года – они летали в ресторан аж в Москву. В феврале у Оксаны день рождения был – Кибильдит ей сережки с бриллиантами. Оксана потом навела справки: такие больше ста тысяч стоят.

– Неужели у твоей вандербильдихи мужика не было? – прервала рассказ Оксаны Рыкова.

– Неа. Никогда я не слышала, чтобы она кому-то звонила, или ей кто-то. Иногда у меня такое ощущение возникало, что она с Луны свалилась.

– Но ты, клуша, сидела спокойно. Нет бы пролазить ее комп, мобильник… А вдруг она какая-нибудь аферистка, и ее разыскивает Интерпол?..

Через минуту Криворучко сморило. Зина осмотрелась. О, ноутбук! Отлично, сейчас она наставит колов около свадебных снимков Филатова и Замазкиной на Одноклассниках, отошлет с чужого адреса пару-тройку хамских писем бывшим любовникам, замутит «срачную» разводку на женском форуме, настрочит убийственных комментов возле фотографий каких-нибудь красоток… В общем, работы предстояло немало.

– Что за сверхсекретность, е-мое? – выругалась Зинка, когда не смогла зайти в операционку. – Наставила паролей по кой-то ляд. Но не надо считать бабушку Зиновью слабоумной. Она прекрасно понимает, что надо ввести дату рождения и тогда…. Нет, мимо. Может быть, так?.. Опять не то. Dura? Sterva? Нет. Значит, остается одно – Suka. Не сработало? Не может быть!

В сердцах Рыкова захлопнула ноутбук и вдруг поняла, что очень голодна. Вызвав в воображении видение лазаньи, она съела-таки куриную грудку – правда, посолив ее.

– Рацион, конечно, скудноват, – констатировала она. – Но ладно, доберу калораж чипсами.

Толчками под бок Рыкова призвала Оксану подвинуться и дать ей место на диване. Брякнулась, по своей привычке, навзничь и тут же провалилась в сон. Но минут через десять вдруг проснулась и поняла, что спать ей совсем не хочется. В голову лезли неприятные картины. Умирающая Ульяна. Серая тень, заволакивающая ее лицо и сгущающаяся в мимических морщинках. Запрокинутая голова. И слово.

– Что же она сказала? – Зинка села на диване. – Какую-то бессмыслицу. Ерунду. Абракадабру.

Она глянула на спящую Оксану и тут же в ее мозгу вспыхнуло: няка! Именно это слово стало последним, слетевшим с губ Ульяны Кибильдит.

* * *

Утром Зинка застала Оксану, выписывающую что-то на бумажку.

– Че строчим? – Рыкова бесцеремонно встала у товарки за спиной.

– Я не поняла, а кому теперь все это останется? – чуть покраснев, растерянно отвечала Криворучко. – Эта квартира? Брюлики? Комп? И вообще… у нее наверняка где-то и бабок лежит немерено?

– Закатай губу, красава, – издевательски рассмеялась Рыкова.

– Вот чего я не понимаю, так это человеческого эгоизма, – мстительно пробубнила Криворучко. – Знать, что лучшая подруга нуждается и вот так спокойно оставить ее без средств к существованию… Но раз Ульяне брюлики больше не нужны, так их, наверно, можно себе забрать?

– Ну, кое-что придется продать. Хоронить-то ее на какие шиши собираешься?

– Хоронить? А это что, тоже моя обязанность?

– А чья же? Родственники пока не объявились, да и не факт, что они есть. Не в холодильнике же твоей подружке лежать. Ищи паспорт и дуй в морг.

– Зин, – прерывающимся голосом заканючила Криворучко. – Как это – в морг? Я не поеду… я боюсь… давай вместе… Ну пожалуйста…

– Найдешь паспорт – позвонишь. Так и быть, помогу тебе. Вон за то колечко.

…В редакции Рыкова появилась за четверть часа до полудня. Алина укоризненно посмотрела на нее, хотела что-то сказать, но Зина перехватила инициативу:

– И не говори! Так умаялась вчера на твоем фитнесе, что еле встала сегодня. Впору было больничный брать, да ты же знаешь, какая я патриотка…

И для вящей убедительности Рыкова схватилась за поясницу, при этом болезненно вскрикнув и мученически перекосив лицо.