Барон Ульрих

У меня было мыло с запахом розы, я оборвал все кусты в замке, с запахом хвои, слуги у меня лазили по елкам, два сорта на травах — и совершенно не было рынка сбыта! Что за безобразие? Как мне толкнуть товар в массы?

Ответ пришел сам, совершенно без моего участия, причем с пугающей скоростью лесного пожара. А все почему? Потому что женщина, и этим все сказано. Cherchez la femme, как говорят французы. Мои прачки после апробации мыла рассказали подружкам, те другим, другие третьим, и, когда я отправил в Касприв первую партию, пытаясь придумать рекламу и разрабатывая различные маркетинговые ходы, ничего не понадобилось! Через час ко мне в кабинет вошел Энтеми с выпученными глазами, молча положил на стол увесистый мешочек с деньгами и так же молча вышел.

Его на базарной площади чуть не разорвала толпа дам, требующих еще, еще и еще! Успех был сладок и приятно тяготил мой кошелек. Да уж, кто бы мог подумать, что даже здесь, пребывая чуть ли не в первобытных условиях, женщина будет тянуться к чистоте! Ах, как я их за это люблю и уважаю!

— Господин барон! — Меч баронессы на сегодняшнем спарринге был обходительным и просто ласкал меня. — Не просветите леди по поводу вашего странного вещества, которое вы продаете в городе?

Меня ждет успех! Леди Лесса наверняка уже собрала все слухи и просто не знает, как подступиться ко мне с просьбой.

— Это какое же? — Я попытался достать ее, проведя серию нижних ударов с заходом за спину.

— Ах, оставьте, барон! — Вся серия отражена, а при попытке зайти за спину получаю шлепок по заднице. — Ваше моющее средство! Вы не могли бы мне продемонстрировать его?

Ох, моя дорогая, я бы каждый день тебе тер спинку и пяточки, но ты же меня прирежешь! После месяца перерыва мы вновь возобновили наши занятия.

— О, вы уже наслышаны? — Пытаюсь закрутить ее, осыпая ударами.

— Весьма! — Она делает шаг и на излете закручивает мой меч вместе с рукой, гася мой забег, окончившийся падением на колени. — Говорят, вы прекрасный алхимик!

— Балбес он и шалопай! — Во дворе появился сэр Дако, вставший необычно рано сегодня. — Что случилось с моими розами в саду, негодник?!

— Да-да, я тоже заметила, что пропали все бутоны с кустов! — Лесса подозрительно посмотрела на меня. — Барон, так это ваших рук дело?

Ее меч стал вновь колючим и кусачим, удары полетели со всех сторон, я не успевал отражать даже половины.

— Как вы могли замахнуться на прекрасное?! — Она пылала взглядом, сокрушительно тесня меня и продавливая оборону. — Сначала танцы, потом цветы, что дальше?

— Прикажу выгнать на улицу одного зловредного старикашку! — себе под нос пробурчал я, покрываясь потом от бешеного града, обрушенного на меня баронессой.

— Вы сухарь, барон! — Атака прекратилась, учебный меч воткнулся в землю. Спина прямая, взгляд пылает, ах, красавица! Развернувшись, уходит, вздернув подбородок, напоследок вскинув бровь.

— А ты ей нравишься, мой мальчик! — Дед толкнул меня локтем в бок, хитро подмигнув. — Для нее розы оборвал все, засранец?

— Ага, — глядя вслед удаляющейся Лессе, кивнул я старику, поворачиваясь уже к нему. — Оставьте трех мужчин вместе после обеда, и вы можете быть уверены, что разговор зайдет о женщинах и что заведет его тот из них, кто постарше. — Сэр Дако, вы сегодня что-то рано встали.

— Пора, мой мальчик! — Он рассмеялся, потирая руки. — Пора мне взяться за тебя!

Так мы наконец приступили к нашим с ним занятиям. Или, вернее сказать, к мучениям. Что за мир такой? Все учителя на меня кричат и норовят стукнуть. А я еще не познакомился с новым учителем географии!

Первые уроки по магии начались с медитативной практики. Сели, вздохнули, замерли. Нос чешется, но нельзя! Собьешь настрой. Это, конечно, шутки, но на самом деле пришлось учиться покою и сосредоточению. Сэр Дако каждую минуту учил меня ровному дыханию и максимальной концентрации сознания на себе. Замыкаешься на своем ритме сердца, мерном взмахе легких, чувствуешь, как пульсирует кровь по венам.

Ты не должен искать магию, она сама найдет тебя, когда будешь готов. Все, что требовалось из инвентаря, это маленькая медная монетка, лежащая на ладонях. Замер, вздохнул, успокоился и мыслью потянулся к этому кругляшу, запомнил, ощутил его вес, ощутил, как нервные окончания по позвоночнику проводят импульс энергии, немножко поправил поток, формируя мысленно руку, поддел монетку, поднимая ее, и… ничего.

Ничего через день, ничего через два, тот же результат на третий, а на четвертый ты уже скрипишь зубами от злости, ни о каком сосредоточении и речи быть не может.

— Не злись. — Дако сидел рядом, в моей комнате, вальяжно раскинувшись в кресле и читая книгу.

— Не злюсь. — Я сидел на полу, скрестив ноги и ненавидя всей душой лежащую мертвым грузом на руках монету.

— А мне кажется, злишься. — Он даже не смотрел в мою сторону.

— А мне кажется, что ты мне подсунул неправильную монету! Давай другую!

— Сначала эту, потом другую. — Он не спеша перевернул страничку. — И не злись.

— Да не злюсь я! — В сердцах с размаху я запулил медяк в стену. — Методика не работает! Давай еще что-то попробуем!

— Я сейчас принесу хворостину, и ты у меня попробуешь что-то другое! — все так же не отрываясь от чтива, пригрозил он. — Ну-ка быстро пошел, поднял, сел на место и все по новой!

Фу-ух! Что-то меня аж обида взяла: столько пережить, рискнуть жизнью, чтобы получить от судьбы дулю под нос, как-то это несправедливо! Поднявшись с пола, пару раз присел, разминая затекшие ноги. Ну что, что я делаю не так? Старик мог два десятка монет крутить над головой, а мне даже этот медный грошик казался мертвым неподъемным грузом.

— Тебе нужно расслабиться, Ульрих, ты напряжен и зол. Отвлекись, попробуй, не думая, сделать, не буравь ее, как врага заклятого, взглядом! — Старик встал с кресла, беря меня за руку и вновь усаживая на пол, а затем, покряхтывая, с трудом уселся рядом. — Вот смотри, мы сели, в руках монетка, ты ее поднимаешь. Не надо при этом так таращить глаза! Успокойся, вдохни, подумай о чем-то прекрасном! Ты о чем это, негодник, думаешь? Чего улыбаешься и уши красные?

— Барон, вы чудо! — Дверь в комнату распахнулась настежь, пропуская леди Лессу с восторженно горящим взором. — Вы так милы! Спасибо вам и простите мне мою черствость и недальновидность! Я поняла, где розы! Ах, спасибо вам!

Она пролетела комнату, словно птица, не касаясь своими ножками грешной земли, вся воздушная в развевающихся кружевных юбках, такая возвышенная и милая!

А всего-то вопрос был в подарке! Розы из сада пошли на экстракт для мыла, немного красителя для розового цвета и восемь серебряных монет ювелиру, который из мыла вырезал бутоны, сложив их в корзину наподобие букета цветов.

— Спасибо вам, вы так милы! — Она наклонилась, открыв свое декольте и разорвав этим мое сердце, смущенно ткнулась губами в мою щеку. — Спасибо еще раз!

«Куда! Стой! — кричала моя душа вслед этому ангелу, уже выпорхнувшему из комнаты. — Возьми меня с собой!»

— Ульрих, едрить тебя налево! У тебя получилось! — Старик восторженно махал перед моим лицом руками. — Слышишь, монетка поднялась! Ты смог!

Какая, к чертям, монетка?! У меня все поднялось, и ого-го как поднялось! И-и эх! А все-таки, я хоть и маленький еще, но мужичок!

Осень золотая, мягкая и с красным глянцем. Воздух свеж, небо затянуто облаками, утром трава укрыта легким маревом белого инея. Лето, прочь! Время не остановить. Да, прошли весна и лето, как я в этом новом мире. Жизнь закрутила, преподнося сюрпризы, мог ли я подумать когда-нибудь, что где-то существует такая возможность — начать жизнь вновь, в новом месте, с другими людьми, совершенно с другими возможностями? Нет. Так не бывает.

Но так есть, по крайней мере теперь и здесь, в этом не самом, похоже, ласковом из миров, но уже ставшем таким родным для меня. Здесь я не я, здесь нет одиноко идущего к старости человека, жующего книги, тем и спасающегося и оправдывающего свое существование. Здесь есть Ульрих фон Рингмар, барон, странный мальчик, держащий в своих руках людские судьбы.