Таинственный спаситель

— Спасибо, — пробормотала Изабель, выходя из экипажа. Пинкни, которая дремала в карете, подавила зевок и выбралась следом. — Скажи Джону, пусть поставит карету за углом. Я пришлю мальчика, когда соберусь ехать.

Изабель приподняла юбки и вместе с Пинкни поднялась на крыльцо приюта.

— Постучать? — спросила камеристка.

— Пожалуйста.

Пинкни подняла тяжелое железное кольцо и, отпустив, дала ему упасть. Пока они ждали, служанка расправляла свои замысловато расшитые бирюзовые юбки, а Изабель уже не впервые подумала, что камеристка, пожалуй, затмевает ее.

Дверь открылась, являя их взорам веснушчатое лицо.

Изабель не помнила имени мальчишки, но, к счастью, в приюте это не имело значения — всех мальчиков крестили Джозефами, а девочек — Мэри.

— Добрый день, Джозеф, — бодро проговорила она. — Мистер Мейкпис на месте?

— Он с девочкой, — непонятно ответил мальчишка, держась весьма торжественно. И, не успела Изабель задать еще один вопрос, повернулся и повел ее в дом.

Прежний приют для сирот и подкидышей был высоким узким зданием, едва не разваливавшимся от старости и негодных строительных материалов. Оно сгорело около года назад, после чего и был создан Женский комитет помощи приюту, дабы возвести этот новый дом. Коридор, по которому сейчас шла Изабель, был широким и хорошо освещенным, оштукатуренные стены выкрашены в приятный кремовый цвет. Справа располагалась гостиная, где можно было принимать посетителей и где она, по сути дела, и видела мистера Мейкписа в прошлый раз. Но мальчик повел их мимо гостиной. Дальше коридор вел в столовую, а затем в огромную кухню, а слева была широкая мраморная лестница, по которой можно было подняться на верхние этажи. Все необходимое здесь было, но Изабель не могла не заметить, что дому потребуется чуть больше украшений, прежде чем он утратит свою теперешнюю аскетичность.

Мальчик стал подниматься по лестнице, Изабель и запыхавшаяся Пинкни следовали за ним. Проходя мимо классных комнат на втором этаже, они слышали детские голоса и тихое бормотание взрослых. На третьем располагались спальни, сейчас, среди дня, пустые. Миновав спальни, Джозеф открыл в конце коридора какую-то неприметную дверь.

За ней находилась маленькая, но веселенькая комната с камином, выложенным белым кафелем с ярко-синим узором, и двумя высокими окнами, дающими много света. Четыре кровати стояли вдоль стен, и только одна из них была занята. Под белоснежной простыней и одеялом лежала крошечная малышка, темно-каштановые волосики рассыпались по подушке. Рядом свернулась забавная маленькая собачонка, белая с коричневыми пятнами.

Уинтер Мейкпис, сидящий на стуле рядом с кроватью, вскинул глаза. Печать усталости лежала на его строгом лице, но глаза расширились от внезапного беспокойства при виде ее.

— Леди Бекинхолл, — настороженно проговорил он поднимаясь, — чем обязан вашему неожиданному визиту?

— Чистому упрямству! — капризно протянула Изабель. — Ох, ради Бога, садитесь. — Мужчина явно провел всю ночь у постели больного ребенка. Она подошла к кровати и вгляделась в маленькое личико, при этом собака издала неуверенное рычание. — Что с ней?

Мистер Мейкпис посмотрел на малышку. Лицо его было спокойным, но она увидела, что губы напряженно сжаты. Впервые Изабель заметила, что верхняя губа у него чуть пухлее нижней. Какое-то воспоминание замаячило где-то на задворках сознания, слабое и неуловимое. Где она видела?..

— Не знаю, — ответил он, нарушая ход ее мыслей. — Я нашел ее прошедшей ночью в переулке, собака была с ней. Мы пригласили доктора, но он ничего не смог сказать, кроме того, что девочка страдает от недоедания и истощения.

Изабель нахмурилась.

— Как ее зовут?

Мистер Мейкпис покачал головой.

— Она не разговаривает.

— Она сказала мне, что ее собаку зовут Додо, — вмешался в разговор Джозеф. Он присел на кровать с другой стороны и осторожно погладил девочку по тонкой ручке.

Мистер Мейкпис склонил голову набок.

— Прошу прощения. Мне следовало сказать, что ребенок не разговаривает со мной — и ни с кем из взрослых. Джозеф Тинбокс утверждает, однако, что она недолго поговорила с ним, когда они были одни..

Джозеф Тинбокс энергично закивал.

— И ее зовут Пич.

Все взрослые посмотрели на него. Пинкни хихикнула. Изабель метнула на нее строгий взгляд, и камеристка чуть не поперхнулась, подавив смех.

Последовала пауза, потом Изабель деликатно прокашлялась.

— Пич кажется довольно… странным именем.

Джозеф Тинбокс упрямо стоял на своем:

— Таким ее нарекли, и нам не след его менять.

— Естественно, мы будем называть ее так, как она пожелает, — мягко проговорил мистер Мейкпис. — Но, думаю, лучше подождать, когда она проснется и сама скажет об этом.

Джозеф Тинбокс открыл было рот — наверняка чтобы поспорить, — но в этот момент девочка проснулась. Она огляделась, панически округлила глаза, а потом снова крепко зажмурилась, нащупала руку Джозефа Тинбокса и отчаянно ухватилась за нее.

Мистер Мейкпис нахмурился, наблюдая за малышкой.

— Пожалуй, отведу-ка я леди Бекинхолл вниз, в гостиную, Джозеф Тинбокс. А ты попробуй уговорить… Пич… съесть немножко бульона.

Он потрепал мальчика по плечу, потом встал и повел леди Изабель и Пинкни из комнаты.

— Прошу прощения за беспорядок, леди Бекинхолл, — сказал он, направляясь к лестнице. — Боюсь, что появление этой крошки нарушило привычную жизнь приюта.

— Я понимаю, — пробормотала Изабель, спускаясь за ним по лестнице. — Почему вы думаете, что она не станет говорить ни с кем, кроме Джозефа Тинбокса?

— Без сомнения, она доверяет ему, — ответил мистер Мейкпис, когда они спустились на первый этаж. Он бросил на гостью ироничный взгляд. — И вне всякого сомнения, не доверяет мне.

— Но… — Изабель инстинктивно хотела возразить. Каковы бы ни были его недостатки, как божий день ясно, что мистер Мейкпис любит всех детей своего приюта. Она не могла представить, чтобы он обидел кого-то из них.

Мистер Мейкпис покачал головой, открывая дверь гостиной.

— Я не принимаю ее поведение на свой счет, миледи. Чтоб девочка прониклась недоверием в столь юном возрасте, с ней должны были очень плохо обращаться взрослые, которых она знала. Так что вполне естественно, что она доверяет только Джозефу Тинбоксу.

— О! — Изабель рассеянно опустилась на канапе. Ее ужасала мысль, что эту хрупкую малышку могли физически наказывать, возможно, даже пороть. Ее передернуло. А потом она вспомнила его руку на плече мальчика. — Он ваш любимчик, верно? Джозеф Тинбокс?

Мистер Мейкпис оцепенел.

— У меня нет любимчиков.

Изабель вскинула бровь. Она же видела, с какой нежностью он смотрел на мальчика.

— Но…

Мистер Мейкпис опустился в кресло и подпер голову кулаком.

Изабель внимательно посмотрела на него и обратилась к камеристке, которая ее сопровождала.

— Пинкни, пойди, пожалуйста, на кухню и попроси что-нибудь на ленч. Мяса, сыра и хлеба. Может, есть какие-нибудь фрукты. И чайник крепкого чая.

— Нет нужды, — начал мистер Мейкпис.

— Когда вы в последний раз ели?

Он раздраженно сдвинул брови.

— Вчера вечером.

Изабель поджала губы.

— Значит, нужда есть.

И вновь его взгляд сделался ироничным.

— Подчиняюсь вашему опыту в этом вопросе.

— Пф. — Его саркастическое замечание согрело ей душу, хотя несколько беспокоила щетина у него на подбородке. Спал ли он нынешней ночью? Должно быть, он здорово измотан, если оттаял настолько, что даже позволяет себе подшучивать над ней. Еще одна мысль пришла Изабель в голову. — Теперь, когда дети устроились в новом доме, нам обязательно надо найти кухарку для приюта. У Нелл Джонс и других служанок хватает дел и без стряпни.

Он прикрыл зевок рукой.

— Девочек учат стряпать.

— Да, но они не могут заниматься этим целыми днями. Кроме того, я пробовала то, что у них получилось, и хотя печенье было… э… весьма необычным, все же, пожалуй, неплохо было бы иметь человека, который готовит более традиционно, вы не согласны?

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте