Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 35



Русские дети не посещают школу, не общаются с чеченскими сверстниками. Их избивают только за то, что они говорят на русском языке.

Обучение в школах ведется на примитивном уровне и только на чеченском языке. В марте по грозненскому телевидению выступили старейшины ведущих тейпов и заявили, что русские учителя ничего хорошего чеченским детям дать не могут. Только якобы развращают их души. А поэтому учителями должны быть только чеченцы по национальности.

Еще с войны сотни русских семей живут в подвалах разбитых домов, впроголодь. Греются у костров. Некоторые умудряются получать пенсии за пределами Чечни. Но для этого людям необходима местная прописка. Вот и считайте: половину и без того скудной пенсии нужно отдать хозяину за временную прописку, часть денег уходит на дорогу — туда и обратно. Остающиеся крохи позволяют только что не умереть с голоду, а уж купить какую-то одежду или пакет молока для ребенка — мечта небывалая.

Не лучше ситуация и в районах с преимущественно русским, казачьим, населением. Коренных жителей изгоняют из домов, исконно казачьи земли заселяются чеченцами из горных районов.

Ежедневные убийства и погромы стали здесь нормой. Только с начала нынешнего года в Шелковском районе, например, убито 18 русских жителей, забраны их автомобили и вещи.

Преследующие русских чеченские власти смотрят далеко в будущее, уже сегодня закладывают очередную мину. На территории Шелковского района, например, никогда не было чеченских кладбищ. Теперь их обустраивают повсеместно, откуда-то привозят трупы умерших. Для чего это делается? А с тем, чтобы лет эдак через 20–30, ссылаясь на захоронения, утверждать, что это — не казачьи, а исторически чеченские земли.

Русские же кладбища осквернены, превращены в мусорные свалки. Местная чеченская молодежь группами бродит по праху умерших, выламывают оградки и могильные плиты. Портреты похороненных русских людей и могильные кресты становятся для чеченских подонков мишенями для стрельбы.

Сюда же, как на свалку, привозят и выбрасывают трупы убитых русских людей. На одном из кладбищ Грозного я видела недавно жуткую картину: три трупа — двух женщин и одного парня — дожирали бродячие псы. А рядом высилась гора уже обглоданных человеческих костей…” (“Труд”, 13 мая 1999)

Необходимо отметить большие сложности в сборе информации о преступлениях против русского населения Чечни. Должностные лица, официальные органы власти Чечни фактически скрывали преступления от учета, свидетели запугивались или вынуждены были бежать из Республики. Рассеянность русского населения, страх перед местью боевиков, подорванное доверие к федеральным властям, в течение длительного времени не защищавших русское население от бандитизма и произвола — все это причины того, что сведения о геноциде русского населения носят отрывочный характер.

Численность русского населения к началу 1999 не превышала 50 тысяч человек. Русские не имели никакого представительства ни в органах власти республиканских, ни в органах власти на местах — в районах, станицах, поселках. Единственный русский представитель — бывший советник Масхадова по русскоязычному населению Анатолий Митрофанов был похищен 22 февраля 1999 года и его дальнейшая судьба неизвестна. Не было русских и среди директоров и руководителей предприятий и организаций. Русские в Чечне не занимались предпринимательством, не издавали своих печатных изданий, не имели доступа на телевидение.

В условиях разгрома криминального режима в Чечне российскими войсками, Масхадов феврале 2000 года, потеряв всякую надежду на сохранение своего прежнего статуса, обратился к боевикам сказал: “Нужно любого русского, который попадет в руки, резать и топтать. И получить от этого удовольствие”. Эти слова указывают на истинное отношение режима к русским, которое существовало весь период с1991 по 1999 годы.

Режим Дудаева-Масхадова целенаправленным образом изгонял и уничтожал русское население в течение всего периода своего существования. Между тем, это обстоятельство до сих пор не нашло отражения ни в средствах массовой информации, ни в заявлениях российских и зарубежных государственных деятелей, что демонстрирует не только низкий уровень осведомленности о реальных делах режима Дудаева-Масхадова, но и желание представить Чечню республикой, в которой имеет право жить только чеченское население. Последнее проистекает от желания обосновать несправедливость действий России, препятствующей самоопределению чеченского народа. Таким образом, игнорируется право русских людей проживать на территории Чечни, а сущность действующего в Чечне в 1991–2000 гг. режима до сих пор остается не оцененной по достоинству.

Захват заложников и рабов

Захват заложников стал для Чечни не только способом решения политических вопросов в свою пользу (Буденновск, Кизляр), но и своеобразным “бизнесом”, приносящим немалые доходы за счет огромных выкупов. Заложники также использовались в качестве рабов и в качестве “обменного фонда”, который позволял возвращать в Чечню пленных боевиков и уголовных преступников, отбывающих наказание в разных районах России.



Практика захвата заложников начала распространяться на прилегающих к Чечне территориях с момента прихода Дудаева к власти:

Октябрь 1991 года — захват лицами чеченской национальности заложников и угон воздушного судна в аэропорту “Минеральные Воды”;

Март 1992 — захват заложников в Минводах,

23 декабря 1993 — захват заложников в Ростове-на-Дону,

26 мая и 28 июня 1994 года — захват заложников в районе аэропорта “Минеральные Воды”,

29 июля 1994 — захват в заложники жителя г. Кизляр (Дагестан) с требованием 1 млрд. рублей в качестве выкупа

В последующие годы похищениями людей с целью получения выкупа целенаправленно занималось свыше 60 вооруженных бандформирований, общая численность которых составляла более 2,5 тыс. чел. К этой деятельности непосредственно причастны Ш.Басаев, В.Арсанов, А.Бараев, Э.Хаттаб и многие другие полевые командиры и официальные руководители ЧР.

Необходимо отметить, что захват заложников, первоначально носивший чисто криминальный характер, в дальнейшем стал рассматриваться чеченскими бандформированиями в качестве своеобразной компенсации за исторические обиды и понесенные в боях потери.

Захват заложников был предписан указом Дудаева, требовавшего от всех гражданских лиц, не прописанных в Чечне, покинуть ее пределы. По этой причине в заложники брали специалистов, командированных на работу в Чечню из регионов России. В декабре 1995 г. были захвачены 33 ставропольских строителя в Ачхой-Мартане, в январе 1996 г. — большие группы энергетиков и строителей в Грозном.

6 февраля 1996 г. на пресс-конференции, проведенной в селе Рошни-Чу, Дудаев заявил, что захваченные в январе в Грозном энергетики — военнопленные, и в отношении них ведется следствие.

За период февраль-июль 1996 года было захвачено с последующими требованиями выкупа более 300 строителей, энергетиков и других работников жилищно-коммунальной сферы, участвовавших в восстановительных работах. 84 гражданских лица были уведены из Грозного после его штурма чеченскими формированиями 6–8 марта 1996 г. В течение лета в Грозном были похищены еще несколько строителей.

В следственном изоляторе Департамента госбезопасности Чечни захваченные гражданские лица рассматривались в качестве сотрудников ФСБ. От них требовали признаний, при этом применялись пытки. Содержание в изоляторе ДГБ ЧРИ были крайне жестоким и мучительным.

Вот рассказ одного из захваченных энергетиков: “А как приехали, ни воды, ни еды, ничего. Воду нам первый раз дали, мы трое суток просидели, нам дали немного воды, а из питания нам принесут кастрюльку, там вода и мука в ней. Переболтана. Там плавают комки такие. Думаешь — сваренное тесто, а там мука. Ели непросоленное, пресное. А под конец чувствуем, хоть что-то, но надо, и то хлебали по чуть-чуть. За неделю, что мы были в Старом Ачхое, воды, наверное, раза три дали, чаю один раз дали. А потом в Бамут отвезли. Двое умерли от истощения. Кукурузу организм не принимал. Вот он старается, и надо поесть, а не лезет, тут же она обратно, и двое умерли от истощения” (НТВ. “Итоги”. 24.03.96. 21.00).