Страница 81 из 219
Нам надо не упустить тот факт, что Лахова оказалась близкой соратницей Лужкова по “Отечеству”, разрабатывала часть программы этого малоприличного движения по проблемам семьи. На заседании программной комиссии “Отечества” Лахова приняла как оскорбление утверждение, что русских в России более 80 %. Она полагала, что уже умертвила с помощью своих “технологий” достаточно русских младенцев, чтобы русские не поминали о своей роли в создании России.
Вполне в том же духе отвратительного цинизма действовала и семья Ельцина. Огромные деньги выбрасывались лишь ради того, чтобы “первая леди” перерезала очередную красную ленточку и сказала несколько банальностей в телекамеру.
Например, в Москве был открыт первый хоспис — заведение для неизлечимых раковых больных. На этот последний приют, рассчитанный на 25 персон, было потрачено 9 млрд. рублей. при этом на одного больного должны были расходовать 1.5 млн. рублей, а зарплата рядовых сотрудников должна была составлять где-то 200 тыс. рублей. Очевидно, что здесь “проводы в последний путь” организовывались для неслучайных клиентов и за счет тех, кому помощь необходима для продолжения жизни. Предельно лживо прозвучали слова, что пребывание здесь не будет привилегией избранных.
Вампиризм — общий признак и кремлевской, и московской власти, порожденной в эпоху “демократических бурь”. Он проявляется не только в физическом издевательстве над плотью, но и в издевательстве над душой. Доказательство тому — московские учебники, которые начали снабжаться жутковатой иллюстрацией — осклабленной физиономией Лужкова, выполненной в красно-желтых тонах, а также разного рода реверансами в адрес московского мэра. В одном из предисловий можно увидеть две фамилии — Лужкова и Лермонтова. А на уроках учителям предложено задавать детям вопрос: “Заботится ли Лужков о москвичах?” и требовать “правильного” ответа — как во времена советского патриотизма требовали от неокрепших душ выражения признательности партии и правительству.
Наперсточники
Некрофилия в качестве нормы жизни навязывалась российской обществу. Если раньше можно было как-то обособиться от разного рода лиц с садистскими наклонностями, то гайдаро-чубайсовкая экономика перемешала жулье с простыми гражданами. Вторые вынуждены были жить по правилам первых — слушать их песенки по всем телеканалам, шарахаться от их шикарных машин, платить им и продаваться тоже им…
Известно, если сел играть с шулерами, не плачь потом, что обчистили дотла. Этой бытовой истины народу хватало, чтобы худо-бедно поддерживать свое благосостояние. Но вот пришла перестройка, демократизация и либерализация — и этой бытовой истины стало как бы недостаточно. “Пудрить мозги” начали столь изощренно, врать так нагло, что удержать что-либо в карманах стало почти невозможно.
Если наперсточники на столичных улицах продержались где-то год-полтора, удовлетворив потребность узкого слоя доверчивых и рисковых граждан в щекочущих нервы развлечениях, то шулерские методы экономической ограбиловки вошли в нашу жизнь прочно и надолго.
Кто таков шулер-наперсточник сегодня? Во-первых, это политик-лжец, который обещал одно, а делает другое (за что и получает “соответствующее вознаграждение”). Во-вторых, это чиновник высшего звена, которому плевать на своих сограждан, и который не торопится вводить санкции за шулерство, наблюдаемое повсюду невооруженным взглядом (за что тоже получает “соответствующее вознаграждение”). В-третьих, это мелкий чиновничек — тот жучок-червячок, который сидит-восседает в системе распределения. Но уже не на узлах товарного распределения, а в финансовой системе. Государство прочно защищает его права. Этот-то жучок и приносит “соответствующее вознаграждение”, приобретаемое им в рамках закона (того самого, “демократического”, о коем чаяли диссиденты-шестидесятники). Себя жучок тоже не забывает — богатеет невероятно. При скромнейшей зарплате ездит в дорогой “иномарке” и загородную виллу в три этажа строит, в отпуск в круизах пропадает, а детей отправляет учиться в зарубежные колледжи. И никто ему в глаза сегодня не плюнет, никто за шиворот не возьмет и отчета не потребует о том, отколь деньги на все эти красоты.
Деньги и их заменители (А.Краснов. Мысли вслух.)
Я плохо представляю, как в нашей экономике можно, вложив доллар на год, рассчитывать вернуть его с прибавкой хотя бы в один цент. То, что его можно пропить, проесть — понятно. А вот какого ума должен быть человечище, чтобы, будучи затраханным налогами, вложив доллар в производство, получить в конце года дополнительно к нему еще один цент.
Пожалуй, единственная прибыльная отрасль — вскрытие месторождений и вывоз сырья в обмен за завозную кампанию бумажной “капусты”. Тут к концу года на вложенный доллар можно получить два, закрыв глаза на то, что через чудовищную брешь за границу хлещет поток нефти.
Наши монетаристы при этом умудряются делать глубокомысленные выводы о том, что инфляция подавляется прекращением печатания денег. Про то, что наплодили всякие ГКО, море векселей и других заменителей денег, да еще ввез немеренное количество зеленых бумажек, молчат! А ведь все это работает как деньги, только хуже! Какое же это подавление инфляции, если, как только не хватает рублей, тут же переходят на доллары.
Если была бы эмиссия денег, то за выпущенную продукцию любой смог бы получить деньги. Вместо этого ему подсовывают вексель. Это значит, что кто-то заработал на выпуске ценной бумаги, кто-то получил за операцию его продажи. Производственник в делах финансовых институтов — лопух. Он умеет доски строгать, а в области финансов его дурят все подряд. Поскольку, пока дело дойдет до ликвидной наличности, завод дай Бог получит половину от выплаченных ему денег. Возникает целая инфраструктура, которая ничего не делает, только продает эти векселя.
То же самое и с долларом происходит. Здесь мы финансируем паразитическую инфраструктуру, а там — напрямую бюджет господина Клинтона. Он нам резанную бумагу, мы ему — сырье. Мы стали крупнейшими держателями долларовой наличности. Кажется ее уже и в США меньше, поскольку там предпочитают пользоваться пластиковыми карточками.
Вопрос, почему правительство не пойдет на эмиссию? Ведь за выпущенные рубли можно постепенно скупить доллары (не спеша, не создавая ажиотажа) и представить целый состав валюты в уплату за наши долги Западу — подавитесь! Вот обиделся бы Клинтон, вот бы рожу скривил! Это все равно что прийти к Мавроди и получить с него деньги за “мавродики”. Клинтону пришлось бы всю эту бумагу в топках спалить. У него вся экономика пошла бы псу под хвост. А Мавроди просто послал бы такого “доброхота” к такой-то матери, как посылал без всякого труда много раз.
У нас рубль — внутренне конвертируемая валюта. Заменить доллар на рубль для экономики безвредно. Нам главное — не пускать доллар в свой денежный оборот. А разницы для экономики нет никакой — обслуживается она рублевыми бумажками или долларовыми. Обмен долларов на рубли даже формально денежную массу не увеличивает. И Клинтону нечего обижаться. Он-то нам эту массу “капусты” уже впарил! Так что, будьте добры, получить обратно.
Первый, наиболее скромный вариант грабежа — разнообразные бесплатные завтраки и безвозмездные подарки. Без-воз-мезд-но, то есть даром! Да кто ж не купится на дармовщинку! И пошли веселые граждане к избирательным участкам, воздавая хвалу сильным мира сего, обещавшим обратить камни в хлебы, воду в вино…
Это шулерство — средней руки, политическое. Раз-другой использовал и придется погодить, иначе не поверят вновь, ибо дурь не успеет накопиться в мозгах народных. Но через политику открываются пути к настоящему шулерству. От политических авантюр надо лишь вовремя перейти к экономическим. Тут только успевай поворачиваться: были сбережения на сберкнижках — как корова языком слизнула (в качестве насмешки правительство постановило возместить убытки тем, кому за восемьдесят), были общественные фонды потребления — сгинули без следа, был золотой запас государства — не стало. А стоило только в 1990–1991 году подтасовать кое-что, поднамудрить. Например, подделать всего пару бюллетеней при голосовании кандидатур на пост председателя Верховного Совета РСФСР (в чем признался режиссеру Говорухину автор этой авантюры).