Страница 61 из 219
Прислушаемся как в упомянутом интервью Гусинский произнес еще пару сакраментальных фраз, связанных с политикой и выборами: “В одной из газет меня назвали ельцинистом. Я действительно ельцинист. Притом, что я не понимаю очень многих шагов президента, я не вижу никого другого на этом посту”. “Мы сделаем все, чтобы поддержать и Затулина, и Борового на выборах”. (Вспомним, что Борового пришлось по просьбе московской номенклатуры клюнуть, но не больно — не до крови).
Поскольку Гусинский — ельцинист, то его активность в 1993 году наблюдалась известно по какому поводу. И результат известен — вокруг Ельцина образовалась толпа соучастников и гора трупов. И Гусинский был среди соучастников. Значит и к трупам тоже имеет прямое отношение. В этом газета, бесспорно, права. К тому же наглое признание о готовности поддерживать чиновников в их “политических кампаниях” просто можно считать прямым признанием соучастия в большой крови, пролитой у Останкино и парламента.
Последняя фраза Гусинского из приведенного фрагмента интервью показывает, что конфликты с самыми одиозными фигурами российской политики для него были всегда делом внешним — эти люди всегда поддерживали неформальный контакт и обслуживали друг друга. Действительно, не только против Борового, но и против Затулина Гусинский выступал вполне открыто. Участвуя вместе с последним в создании группы “Предпринимательская политическая инициатива-92” (осень 1992 г.) в начале 1993 года Гусинский нарушил партнерские отношения, получив от Лужкова права уполномоченного банка правительства Москвы для Моаст-банка и став председателем Совета представителей уполномоченных банков при мэре Москвы. Возникшая склока по поводу приобретения внеэкономических преимуществ, как показала дальнейшая история, последствий не имела. Клевались околономенклатурные дельцы не до смерти.
Политическая роль Гусинского не ограничивалась поддержкой пары невзрачных личностей. Гусинский финансировал избирательную кампанию демократических блоков “Выбор России” и “ЯБЛоко”. Причем “Выбросу” было поставлено условие не выдвигать отдельных его членов на руководящие должности, в частности, Михаила Полторанина, — “потому что он антисемит” (“Столица”, № 44, 1994). Но все это — игры ритуального свойства. Действительно серьезная игра велась за кулисами. Именно там склонялась чаша весов и формировались условия для всевластия номенклатуры.
В начале 1994 г. Мост-банк (вместе с другими тремя банками), по-видимому за большие услуги в избирательной кампании и эффективное сотрудничество с мэрией и Кремлем, стал уполномоченным банком компании “Росвооружение” (привет от В.Шумейко, которого Гусинский на стал тащить в суд за разглашение тайны одной из своих операций в “черный вторник”, проваливший валютный рынок страны). Эта фирма пользовалась беспроцентным госкредитом в 1 триллион рублей сроком в три года. С учетом инфляции, можно считать, что Ельцин просто подарил банкирам эти деньги, который можно было присвоить уже в конце 1994 года после обвала рубля.
В том же 1994 году стараниями еще одной олигархической группировки — Березовского и Коржакова — состоялась операция против Гусинского под кодовым названием “Мордой в снег”. К тому моменту обнаглевший Гусинский решил, что может разъезжать по центру Москвы с вооруженной до зубов охраной. Служба безопасности президента (Коржаков) решила захватить наглецов у здания мэрии и продемонстрировать ему “кто есть ху”. В ответ Гусинский связался с демо-комиссаром в Федеральной службе контрразведки по Москве и области Е.Савостьяновым, а тот прислал к мэрии свой спецназ. Одному из коржаковцев прострелили бок, и лишь по случайности не было настоящего боя. После этого случая дружок Гусинского в ФСК лишился своего поста, а Гусинский со страху сбежал на несколько месяцев за границу. Позднее, когда Гусинский помирился с Березовским, Савостьянов получил место замглавы Администрации президента по кадровым вопросам и там тоже немало “наработал” (например, подогревая конфликт между губернатором Приморья и подвинувшимся рассудком мэром Владивостока Черепковым, которого Савостьянов лично вернул на оставленный было пост — почти на руках вынес с трапа самолета.) Позднее этот дружок Гусинского стал фрондерствовать и в 2000 году даже выдвинул себя в качестве кандидата в президенты России. Голоса (крохи, но какие уж были), как и планировалось, сдал Явлинскому, на которого работала телеструктура Гусинского — НТВ.
В 1995 году комиссия Госдумы установила, что за Мост-банком числится целая связка нарушений (РГ 07.03.95). В частности, при формировании уставного капитала были нарушены правила, запрещающие вносить в уставной фонд заемные средства. А именно таковыми являлись средства ТОО “Мовис”. Кроме того, без разрешения Центробанка (а такое было необходимым по закону) ТОО “Мовис” и ТОО “Мост-Инвест” внесли в уставной фонд валютные средства. Затем операции Мост-банком осуществлялось без соответствующей лицензии. Противозаконные операции осуществлялись и между группой “Мост” и телекомпанией НТВ, Национальным фондом спорта (известный экспортер водки и пользователь президентскими льготами на этом поприще), СП “Олимпийская лотерея” и др. Крупные средства оказывались за рубежом на длительные промежутки времени. Наконец, выяснилось, что Мост-банк был владельцем федеральной собственности без ведома Госкомимущества.
Несмотря на все нарушения, тогда Гусинский устоял. Все обвинения — “как с гуся вода”. А все по причине эксклюзивных отношений с Ельциным, Лужковым и закулисными лоббистами иностранных держав.
Как уже говорилось, часть денег Гусинский тратил на политику, которая тоже приносила доход определенного сорта. В 1995 он финансировал уже не только “демократов” из “Яблока”, но и КПРФ — замешанный на грязной политике бизнес должен был учитывать возможную смену номенклатурного отряда. Потом политические инвестиции пошли исключительно на гальванизацию Бориса Николаевича. Суммы, полученные от такого рода инвестиций, по нашей оценке, сравнимы с госбюджетом России. Но вор-рецидивист никогда не может остановиться. Ему кажется, что разворовано еще не все, что можно поживиться еще чем-то. И Россия не огорчает своих разорителей. Она раз за разом обнаруживает, что в закромах еще что-то есть, что национальное богатство каким-то чудесным способом воспроизводится и его снова можно растаскивать. Именно по этому грабеж длится — пока грабителя не ставят к стенке.
На столичном полигоне беззакония и произвола Мост-банк оказывался неподсудным субъектом экономики, что давало ему неоспоримые преимущества перед всеми другими субъектами. Можно было не опасаться и даже поругивать МММ-овские финансовые пирамиды да нахваливать Чубайса: “Я знаю Анатолия Борисовича как человека принципиального и упорного и надеюсь, что порядок будет наведен” (ОГ, № 45, 1994). Ну чем не жизнь, когда можешь словом и делом ласкать самых отвратительных персонажей, снискавших всенародную ненависть!
Нельзя обойти факт избрания В.Гусинского “главным евреем России”. На Российском еврейском конгрессе (НГ, 12.01.96) он был избран президентом. Это событие было освящено “большими друзьями России” — послами США, Германии и Израиля. И, конечно, Лужковым, который отметил вклад евреев в развитие культуры, науки и промышленности (он почему-то забыл торговлю и ростовщичество). Да и “всенародно избранный” не остался в стороне. Он прислал на Конгресс своего представителя Красавченко (как потом выяснилось, специалиста по культуре и искусству, которым он стал после того как расстался с экономическим поприщем, связанным, напомним, с деятельностью Г.Попова), прочитавшего от имени Ельцина приветствие организации, единственным условием вхождения в которую является принадлежность к еврейству, а главной задачей — консолидация еврейских общин. Ну а вице-президентом Конгресса стал бывший депутат Моссовета Александр Авраамович Осовцов, до сих пор значившийся во всех справочниках как русский.
В качестве информации к размышлению, можно заметить, что Конгресс русских общин на своих съездах никаких приветствий от Ельцина никогда не слышал, никаких послов из уважаемых стран не видел, одобрения со стороны Лужкова или его рассуждений о роли русского народа не вкушал. Лишь нужды избирательной кампании заставили Ельцина обратиться с трафаретным телеграфным приветствием к внеочередному Съезду КРО (25 мая 1996). Ну а Лужков в 1998–1999 с КРО заигрывал (ибо больше было не с кем — все партии были расписаны по будущим кандидатам в президенты), но и в Израиль с визитами не забывал летать. По простоте своей, которая все разыгрывалась, а потом стала частью натуры, Лужков порой забывал надеть иудейскую ермолку, но в отместку вдруг начинал заговориьб о том, что Иерусалим — столица Израиля, чем несказанно удивлял весь арабский мир и российского министра иностранных дел, которому надо было все время толковать с арабами о том, что слова Лужкова не отражают позиции России в целом, и что мы знаем про существование Тель-Авива.