Страница 46 из 219
Вот еще одна история, характеризующая, как нельзя точнее, московские власти.
В сентябре 1997 Лужкову было вручено заявление известных деятелей культуры и священнослужителей с требованием убрать из метро рекламу “безопасного секса”. Пакость, действительно, из метро временно убрали. Но потом все постепенно вернулось на круги своя.
Сцены разврата на рекламных щитах столицы можно видеть повсюду. Их воздействие дополняется юношеским журналом “Ровесник” и детскими журналами “COOL”, “COOL-GIRL” или же хамскими поделками типа журнала “Вот так!” с голой задницей на обложке. В такого рода изданиях постоянно появлялись “письма читателей” со скабрезными подробностями, опытами половых извращений и советами как “стопроцентно обеспечить оргазм”. Лужковские прокуроры и следователи с легкостью покрывали извращенцев, нагло попирая право граждан на защиту от извращенцев и развратников (см. публикацию на эту тему в “Русском вестнике” № 1–2, 2000).
22 апреля 1998 по инициативе общественного комитета “За нравственное возрождение Отечества” группа православных священников провела акцию протеста против засилья на улицах Москвы рекламы, развращающей юношество. Их особое возмущение вызвали щиты, на которых фирма “Органон” рекламировала оральную контрацепцию. Грязная сцена разврата (женщина в откровенной позе лежащая на мужчине) сопровождалась циничной подписью “Секрет ее уверенности…” и “Беременность не наступит”. В непосредственном соседстве со щитами развевались транспаранты: “С праздником Святой Пасхи, дорогие москвичи!”, “Христос Воскресе!”…
Священники и сопровождающие их верующие, вооружившись лестницами и масляными красками, подъезжали к щитам, на которых делали одну надпись “Лужков, ты мэр Содома?”. Москвичи активно поддерживали действия священников, не препятствовали им и стражи порядка. Из нескольких групп, занятых в акции, милиция задержала лишь одну. Правоохранительными органами центрального административного округа Москвы против участников акции было возбуждено уголовное дело по ст. 214 “Вандализм” — “обезображивание внешнего вида сооружения, неприемлемое общественной нравственностью, нанесение непристойных рисунков и подписей”. Столичные развратники поставили дело так, чтобы всякий раз обвинять в разврате тех, кого тошнит от окружающих пакостей.
За всю номенклатуру из американской тюрьмы высказался уголовник Вячеслав Иваньков-Япончик: “Вся моя жизнь — социальный протест коммунистической чуме”. Они так думают, заражая нас своей чумой.
* * *
Чтобы прослыть патриотом, Лужкову пришлось заниматься воровством идей. Он, мня себя не только лидером, но и идеологом движения “Отечество”, опубликовал в “Независимой газете” свою программную статью о поддержке зарубежных соотечественников под названием “Куликово поле современной России”.
Данная статья, практически полностью представляет собой плагиат, составленный на основе материалов Международного конгресса русских общин, переданных Юрию Михайловичу и его помощникам в период, когда КРО еще состоял в “Отечестве”. Буквально все программные установки переписаны — требование принять закон “О разделенной нации”, поддержать общинный характер переселения беженцев и вынужденных переселенцев, поставить экономические отношения с соседями в зависимость от отношения к российским соотечественникам, ввести “налог солидарности” и т. п.
Дело доходит до полного тождества некоторых оборотов, переписанных из программных документов КРО и МКРО. Даже название статьи переползло на газетную полосу из Манифеста КРО 1996 года, где сказано “?i
Лужков отнесся к подготовленному для него тексту настолько невнимательно и некритично, что не заметил, что подмахнул материал, в котором предлагается создать (точнее — “подумать о создании”) международного конгресса российских общин. Это при наличии действующего более шести лет Международного конгресса русских общин, о существовании которого он был прекрасно осведомлен!
Игнорирование существования организаций соотечественников — мелкая месть Юрия Михайловича за проявленную к нему нелояльность после того, как “Отечество” пошло на поводу у “Всей России”, составленной преимущественно из тех, кто готов обеспечить нам появление новых территорий, выпавших из России и населенных миллионами соотечественников.
Лужков пытался привлечь симпатии соотечественников прямым самоотчетом о своей деятельности. И что же мы видим? Глава десятимиллионного города, в котором сконцентрированы практически все “ликвидные фонды” страны, пишет о нескольких тысячах учебников для зарубежных русских, полутора тоннах медикаментов, 20 обласканных студентах МГУ из “ближнего зарубежья” и сотне “стипендий мэра Москвы” для прибалтийских студентов-соотечественников. И это все. Список исчерпан.
Впрочем, есть еще один пункт в отчете Лужкова о проделанной работе. Скорее всего, более подходящий для реализации планов шаймиевской “Всей России” по превращению русской столицы в новый Вавилон. Речь идет о насыщении Москвы культурными центрами различных национальностей. Это можно было бы признать благой целью, если бы в Москве угадывались признаки русской цивилизации и власти заботились о сохранении ее традиций. Но пока налицо полное разорение — в области архитектуры, образования и науки, культурной жизни…
В этой связи симптоматично, что в программе блока “Отечество — Вся Россия” не было ни слова о русских, а проблемы соотечественников были затронуты только в обещании принять закон об их государственной поддержке. (Забегая вперед, скажем, что не приняли и даже не пытались прнять). Куда же смотрел Юрий Михайлович? Ведь тут забывчивостью не отговоришься — эксперты КРО в свое время вставляли в программу “Отечества” целый раздел, посвященный соотечественникам. Кто же его выкинул при составлении программы ОВР? Не сам ли московский мэр?
Призывая сплотиться на “втором Куликовом поле”, Лужков забыл, что на “первом” Куликовом поле было две стороны. И сейчас — либо ты под флагами Дмитрий Донского, либо в стане Мамая. Юрий Михайлович разместил “центристский” отряд московской номенклатуры где-то посередине, лицемерно взывая к противоборствующим сторонам и проповедуя плюрализм.
* * *
Лужков, играя несколько партий одновременно, ухитрился в 1998–1999 оказаться союзником радикалов в так называемых “внешних сношениях” (по вопросу о Севастополе и Договоре с Украиной) и одновременно вступить с ними в состояние гражданской войны, возглавив поход против русского национального единства под видом борьбы с “Русским национальным единством” г-на Баркашова. Столь противоречивые и совершенно нелогичные на первый взгляд действия московского градоначальника станут понятнее, если мы обратимся к его политической стратегии, связанной с завершением периода “ельцинизма” в истории России и наступлением очередного витка борьбы за обладание Кремлём.
Мэр Москвы, единственного финансово-политического центра страны, если и не по собственной воле, то по воле своего ближайшего окружения, должен был принять в ней самое активное участие. Если Кремль оказался бы под контролем группировки, настроенной недоброжелательно к тому, что представляет собой в действительности г-н Лужков, не поздоровилось бы ни ему, ни тем, кто всё время “ельцинизма” делал гешефты под его покровительством и при его непосредственном участии. Их с неизбежностью ждали судебные процессы и обвинительные приговоры по самым тягчайшим преступлениям. (И до этого почти дошло. Но Путин предпочел ограничиться лишь малыми жертвами и пойти с Лужкоым на мировую.)
Потому, когда мэр Москвы делал какие-либо решительные заявления, а тем более — когда он от слов переходил к конкретным действиям, надо было стараться увидеть за ними либо оперативные маневры, либо дипломатические ходы, направленные к достижению конечной цели.