Страница 121 из 219
А вот другой пример бесстыдства в блудливой любви одних нравственных калек к другим. В 1995 году прославился Жириновский, получив от Грачева погоны подполковника. Почти день в день подполковничьи погоны получил и Ю.Лужков. Они таким образом выражали любовь друг к другу, продолжая позор русской армии.
Если готовящийся в отброс Грачев наградил Лужкова званием, то политические отбросы демократии наградили его бранью — вполне в духе междумократической грызни. 26 июня 1997 г. состоялась пресс-конференция правозащитников (“Хельсинская группа” в лице Л.Пономарева, “Мемориал”, центр им. Сахарова и пр.), где Лужкова обвинили в том, что он ведет “антиконституционную, шовинистическую кампанию, направленную против беженцев”, что “в Москве создана обстановка ксенофобии и нетерпимости, которую, пользуясь средствами массовой информации, постоянно поддерживает мэр Юрий Михайлович Лужков”, что “в публичных выступлениях Юрий Лужков допускает бездоказательные обвинения в адрес людей, бежавших в поисках убежища в Россию” (“Партинформ”, № 28, 1997).
С чего бы так разбушевались правозащитники, до сих пор души не чаявшие в московском мэре? Да просто в это время в банке пауков началась настоящая война — клан Чубайса-Немцова начал давить клан Черномырдина-Лужкова (плюс Гусинский с Березовским). Вот и потребовались услужливые правозащитники, готовые нагадить одним врагам России, чтобы удовлетворить других ее врагов и заработать на этом свои грязные сребреники.
Впрочем, с Лужковым не только собачились, но и торговались. Грызущиеся между собой “объединенные демократы” печалились, что мэрия пытается отобрать у них на московских выборах 15 мандатов из якобы принадлежащих им по праву 31-го. Это обсуждалось на заседании секретариата политсовета гайдаровский партии накануне голосования.
А кроме того оказалось, что из среды “яблочников” вырвались слова о том, что они, дескать “всегда осуждали партию Гайдара-Чубайса за бесчеловечные и безграмотные реформы”, что главный московский НДР-овец обрушился на “яблочников” и призвал не голосовать за А.Мурашева, что газеты оказались в руках финансовых воротил, отказывающихся сотрудничать с ДВР, зато выплачивают И.Голембиовскому 30.000$, а О.Лацису — 20.000 $ зарплаты, а также переманивают сотрудников из партийного журнала “Новая политика”, положив им по $1,5–2 тыс. ДВР-овцы этого делать не могут, поскольку не способны подобно Явлинскому выплачивать по 20.000 $ за радиоэфир. (Информационный бюллетень общественно-политической жизни, Вып. I, декабрь 1997, Управление президента РФ по вопросам внутренней политики.)
В реальности все эти обиды были связан с тем, что финансовые потоки стали обходить “демократов” стороной, а после “книжного дела”, в которое вляпался Чубайс и три его дружка, из ДВР побежали даже проверенные временем активисты.
Не только на Лужкова обижались. Обижался и сам Лужков — да еще как! В условиях надвигающейся избирательной кампании 1996 года Лужкова сильно обидел мэр Санкт-Петербурга, заявив, что только он, Собчак избран вполне демократическим путем. Что до Лужкова, то, по словам Собчака, тот был назначен Ельциным после отставки Г.Попова с поста мэра, а не избран (НГ 07.02.96). Лужков выступил с опровержением (НГ 16.02.96), заявив, что приступил к обязанностям в силу правил, которые вынуждали его к этому. Согласно этих правил, якобы, вице-мэр выполняет обязанности мэра, если последний по каким-либо причинам не может выполнять своих обязанностей. За такие причины Лужков выдал добровольную отставку Попова. Но это явная ложь. Лужков предпочел забыть баталии вокруг своего назначения (см. “Мятеж номенклатуры”), да и доводы рассудка — ведь Лужков до 1996 мэром Москвы не избирался!
Как бы там ни было, Лужков отправил в Питер своих “технологов”, которые начали валить Собчака, играя в пользу обалдевшего от такого оборота дел В.Яковлева. Самому Собчаку не помогли подметные письма, ни политическая цензура в СМИ, ни полемический напор.
Расплата для негодяев, как мы видим, наступала постепенно. “Тюрьма и сума” маячили где-то впереди, следствие уже шло. Поэтому-то Собчак предпочел ретироваться в Лондон и даже ради празднования своего 60-летия не рискнул посетить проклятую им родину.
А потом Собчак вдруг умер, не успев в новую эпоху поруководить в Администрации президента — от, как говорили, четвертого инфаркта. Чубайс тут же обвинил в смерти Собчака от сердечного приступа бывшего генпрокурора Скуратова и бывшего ельцинского охранника Коржакова, а также питерского губернатора Яковлева и бывшего пресс-секртаря Ельцина Вощанова. Вот такая любовь среди демократов, которую потом называли “травля”. Действительные причины смерти кончено же к “травле” отношения не имеют. Переживал Собчак опасность оказаться за решеткой — это точно. Только инфаркты у него было все сплошь симуляциями. Об этом написала калининградская газета “Новые колеса” и перепечатала питерская “За русское дело” (№ 6, 2000). На этот счет приведены свидетельства паталогоанатомов. Кроме того, сообщены были и действительные обстоятельства смерти “отца российской демократии” — традиционная для такого рода деятелей баня с “русалками”. Так что, не мог Собчака травить Скуратов. Того тоже застукали без штанов. Только, в отличие от бывшего адвоката Собчака, прокурор выжил и даже попытался быть политиком — как и бывший бесштанный министр юстиции Ковалев. И них, у юристов, вероятно, так принято — по достижении определенных должностных высот оказываться на публике без штанов.
Понятно почему грызня в демократическом лагере шла непрерывно. Дело в том, что “демократов” просто перестали замечать, настолько жалки они стали. В 1997 г. отметить годовщину “августовского путча” пришли к Белому Дому несколько десятков человек. Телевидение искало хоть кого-нибудь из тех, кто прибыл сюда именно как на праздник, а не на тусовку “боевых друзей”. И нашло. Им оказался “ни к чему непричастный” Шабад, которого даже пронырливые тележурналисты перестали узнавать в лицо, а потому и сунули в эфир.
В марте 1999 состоялся съезд партии “Демократическая Россия” — жалкое посмешище для “демшизы”, о котором бывший соратник демократов В.Выжутович опубликовал уничижительный материал в “Известиях” (10.03.99). Оказалось, что на лидерство в этой организации претендовали политические трупы Собчак и Станкевич (последний даже предложил открыть зарубежное представительство для деморосов), направляя своим соратникам “письма издалека” — из загранки, где они скрываются от российского правосудия. Но в результате почетным председателем посмертно была избрана Галина Старовойтова, что само по себе говорит о глубине маразма, в котором находилась “Демроссия”, контролировавшей некогда треть российского парламента и две трети Моссовета. Сопредседатель движения Л.Пономарев сам оценил собственные перспективы: “Дело дохлое…”.
Дело не только дохлое, но и тухлое. И в этой тухлятине начинают копаться следственные органы, выворачивая на свет Божий всяческую пакость, долженствующую доказать отныне и до веку: “демократы” в России — это скопище лжецов и прохвостов.
Например, добралась прокуратура до одного из первых героев эпохи ельцинизма — до Тельмана Гдляна и его “альтер эго” экс-следователя Иванова. Они оказались замешанными в мазутном деле бывшего владивостокского мэра Черепкова, который из бюджета города перечислил по рекомендации соратников Чубайса в никому не ведомую фирму “Грант-Н” 2,85 млн. деноминированных рублей. Из этой суммы 450 тыс. оказались во Всероссийском фонде прогресса, защиты прав человека и милосердия, соучредителями которого были Гдлян и Иванов. Кстати, выяснилось, что г-н Иванов получал в качестве помощника мэра Владивостока 1200 долл. в месяц. Но даже эти деньги не были отработаны. Мазута города не получил. Зато Черепков, взбаламутив все Приморье своим нежеланием оставлять кресло мэра, исчез в неведомом направлении прямо с больничной койки (по методу Собчака) (МК 05.05.99).
Надо сказать, что Гдлян в свое время демонстрировал те качества демократического порядка, которые на заре перестройки еще не были ясны. За 6 лет работы по “хлопковому делу” в Узбекистане его группой было арестовано около 200 человек. Но ни одно дело так и не было направлено в суд. Позднее, пользуясь депутатской неприкосновенностью, Гдлян и Иванов отказались помогать следствию и не явились ни на один допрос. А 30 августа 1991 — сразу после “путча” — Генпрокурор СССР незаконно закрыл “хлопковое дело”. Не туда ли было списано “золото партии” при участии Гдляна с Ивановым? А может быть это “золото” было использовано в качестве первоначального капитала номенклатурного бизнеса последующих лет?