Страница 116 из 219
“С некоторым страхом я спрашиваю себя: ужели же не исчезнут с лица земли эти пустомысленные риторы, эти лицемерствующие фарисеи, все эти шипящие гады, которые с такою назойливою наглостью наполняют современную атмосферу миазмами смуты и мятежа?”
“Север потемнел и покрылся тучами, из этих туч нечто неслось на город, не то ливень, не то смерч. Полное гнева Оно неслось, буравя землю, грохоча, гудя и стеня и по временам изрыгая из себя какие-то глухие, каркающие звуки. Хотя Оно было еще не близко, но воздух в городе заколебался, колокола сами собой загудели, деревья взъерошились, животные обезумели и метались по полю, не находя дороги в город. Оно близилось, и по мере того как близилось, время останавливало бег свой. Наконец земля затряслась, солнце померкло… Глуповцы пали ниц. Неисповедимый ужас выступил на всех лицах, охватил все сердца.
Оно пришло.
В эту торжественную минуту Угрюм-Бурчеев вдруг обернулся всем корпусом к оцепенелой толпе и ясным голосом произнес:
— Придет…
Но не успел он договорить, как раздался треск, и бывый прохвост моментально исчез, словно растаял в воздухе.
История прекратила течение свое.”
М.Е.Салтыков-Щедрин
Отбросы демократии
Вся история ельцинской команды — история непрерывных абортов. Все, кто когда-либо приближался к телу всенародно избранного, в конце концов попадали в политические отбросы. В какой-то момент желающих испытать такого рода судьбу стало совсем мало и Ельцину пришлось копаться на собственной помойке, вытаскивая оттуда всякую пакость. Так он собрал избирательный штаб для выборов-96. Но начнем эту печальную историю издалека.
С самого начала “радикальных” реформ Ельцин использовал команду Гайдара для разрушения всего и вся. Единственным “островом стабильности” должны были остаться сырьевые отрасли. Гайдар этого не понял, не понял, что разрушать надо не все, кресло под Борисом Николаевичем надо оставить в покое. Именно поэтому Ельцин, неожиданно придя на совещание Правительства, отстранил от должности министра топлива и энергетики Владимира Лопухина. Вместо него министром в ранге вице-премьера был назначен глава “Газпрома” Виктор Черномырдин. Этим была пресечена демонополизация газового хозяйства и создан источник средств для неофициального финансирования режима.
Уже в апреле 1992 года Ельцин представил Черномырдина в качестве кандидата на пост премьера. Несмотря на второй рейтинг по предварительному голосования (первый — Скоков, пятый и последний — Шумейко), на заключительное голосование Ельцин вынес кандидатуру Черномырдина. Эта кандидатура была с радостью поддержана депутатами, испытавшими облегчение, избавившись от Гайдара. Рано радовались. Черномырдин продолжил дело Гайдара, усугубив его беспрерывной номенклатурной возней по поводу растаскивания собственности и фантастической накачкой пустых денег в разваливающуюся экономику. Мы получили “гайдарономику с черной мордой”.
Ельцинские отставки очень часто имели оборотную сторону. Отъявленные ельцинисты всегда всплывали где-то в других номенклатурных структурах. Например, в 1992 года ушел в отставку С.Шахрай, чего-то не поделивший с допущенными близко к президентскому телу старыми номенклатурными соратниками Ельцина. Это не помешало опальному министру вернуться в правительство в 1993 году, заняв пост вице-премьера и министра по делам национальностей, создать проельцинскую партию ПРЕС. Правда, министерского поста Шахрай очень быстро лишился и был в опале в должности вице-премьера без портфеля, курируя комиссию по борьбе с наркоманией. Позднее таким беспортфельным чиновником стал Абудлатипов, тоже болтавшийся при Ельцине в качестве чемодана без ручки — и нести нельзя, и бросить жалко.
Шахрай пытался извлечь пользу из своего униженного положения, стараясь прослыть правдолюбцем. Это подтолкнуло его к выходу из черномырдинского блока “Наш дом…” вместе со своей партией. Поскольку никто Шахраю не поверил, ему пришлось уйти из правительства по собственной воле на должность одинокого депутата (в 1995 ПРЕС выборы с треском проиграл).
Второе пришествие Шахрая с политической помойки состоялось в конце 1996 г. Оплачивая интимные услуги в избирательной кампании, Ельцин назначил Шахрая своим официальным представителем в Конституционном суде, приравняв его ранг к рангу заместителя главы своей администрации. Как всегда это была должность звучная, но придуманная для мелкой швали. Потому с этого поста Шахрая снесло в политическое небытие уже совсем легко — первым же сквознячком из Кремля.
Похожая история произошла с маршалом Шапошниковым, которому мировая закулиса по гроб жизни будет обязана за разрушение Советской Армии. Когда президент попытался ввести особый порядок управлении в марте 1993, “серый кардинал” и шеф Совбеза при президенте Ю.Скоков выступил с неподходящих позиций и ушел в тень, чтобы плести козни против оппозиционного движения, разлагая его изнутри в ожидании реабилитации. На его-то место и позвали продажного маршала. Только Верховный Совет не утвердил его в этой должности. К тому же сыграла свою роль взаимная неприязнь с ельцинским любимцем министром обороны Грачевым.
Пришлось Шапошникову заняться оппозиционной деятельностью — стать соратником “отца российской демократии” Г.Попова в его Движении демократических реформ, и демонстративно вспотеть на ниве борьбы за ельцинскую “демократию”. В качестве приза Шапошникову в конце концов достался “Аэрофлот”, точнее — его остатки. Позднее и “Аэрофлот” отняли — компания отошла ельцинскому зятю Окулову, которого как мальчика обирал и обдуривал хитро-подлый Березовский.
Вместо Шапошникова на пост секретаря Совета безопасности назначается старый ельцинский “дружок” Олег Лобов, а в правительство на место последнего возвращается Егор Гайдар. Снова комбинация из игры в “пятнашки”, которая вылилась в совершенно бездарную и безответственную деятельность СБ в Чечне, а потом — в перемещение Лобова опять в правительство на пост вице-премьера. Единственным успехом Лобова в СБ стала чрезвычайно эффективная деятельность в России секты “Аум Синрике”, которой дружок Ельцина особенно благоволил. Ну а на других постах он был незаметен до такой степени, что пропал из правительства почти незаметно.
Незаметное исчезновение — удел только части соратников Ельцина. Ценой “заметности” после отставки обычно было участие в какой-нибудь чрезвычайно неблаговидной деятельности.
Например, после отставки министра юстиции Николая Федорова очень быстро избрали президентом Чувашии. Пришлось из государственного человека быстро превращаться в участника сепаратистского заговора и блокироваться с тем же Скоковым и его федерастами из Союза народов России. Логично, что во время войны в Чечне Федоров издал антиконституционный указ, согласно которому чувашские солдаты должны были служить только в Чувашии. Другими подвигами Федорову прославиться не удалось.
Окончательно расправлялся Ельцин только с профессионалами спецслужб и силовых структур государства. Равнодушно приняв отставку от министра безопасности Виктора Баранникова, обвиненного в коррупции (может быть потому, что не столь рьяно боролся с Хасбулатовым и депутатами), Ельцин уже больше не вспоминал о нем. Баранников “всплыл” лишь в октябре 1993, не сыграв, впрочем, существенной роли в поддержке защитников Конституции. Вероятно потому, что был болен и жить ему оставалось недолго. Генерал тихо скончался, забытый “верхами” и почитаемый “низами” спецслужб.
Поставленный на его место профессионал Николай Галушко тоже не оправдал доверия и был отстранен от должности после октября 1993. Затем, место занял пожарник Степашин, погоревший на бездарных операциях в Чечне. Но этот субъект не зря выбирал себе в молодости путь пожарного замполита — сказалась живучесть, выработанная на этой незавидной ниве. Обсидев все министерские должности в силовых структурах, он в конце концов очутился в кресле премьера.