Страница 38 из 42
Вампир Крэйвена и Люссьера — это Иуда Искариот, в наказание за предательство Христа лишенный Всевышним доступа и в рай, и в ад, и в чистилище. Господь наложил на апостола-изменника заклятие в тот самый миг, когда Иуда удавился на ветвях осинового дерева (похоже, парафраз осинового кола), и оборвал веревку повесившегося, не позволив ему смертью искупить вину. Словно Вечный жид, Дракула (30-летний мрачный красавчик Джерард Батлер, мечта тысяч юных кинозрительниц и ухажер многих голливудских кинодив) обречен по крайней мере до Второго Пришествия скитаться среди живых. Таким образом, настойчивый Ван Хелсинг (маститый канадский актер Кристофер Пламмер) не только с давних времен ищет способ навсегда избавить мир от вампира, но и пытается снять с Иуды божественное заклятие. При этом ученый жертвует собой: чтобы сохранить во имя благородной цели молодость и продолжить охоту на Дракулу, Ван Хелсинг прибегает к инъекциям очищенной пиявками крови вампира: «Пока бессмертен Дракула, должен оставаться бессмертным и я».
В противостоянии со злом добро обращается к помощи своей антитезы — и поначалу проигрывает. Ван Хелсинг неожиданно погибает. А Дракула бросает вызов уже не профессору, не людям, но самому Богу: «Ты создал мир по подобию своему, а я его переделываю». Крэйвен и Люссьер обыгрывают некоторые сюжетные ходы романа Стокера и вносят ценные дополнения в миф о вампире: подкупленный за тридцать сребреников Иуда, обратившись в Дракулу, не переносит не только Библии и распятия, но еще и вида и прикосновения серебра. Простонародный чеснок в качестве оберега даже не упоминается. В финале Дракуле удается-таки получить прощение у Иисуса Христа и успешно повеситься на кабеле, ведущем электричество к огромному светящемуся распятию. Умиротворенного демона сжигают первые лучи восходящего солнца, а хранительницей тайны вампира и Иуды становится дочь Ван Хелсинга Мэри, сладкими поцелуями (и не только поцелуями) уже обращенная Дракулой в подобную себе.
Несмотря на все выдумки сценаристов, критики и знатоки жанра фильм Крэйвена-Люссьера приняли кисло. Один из рецензентов заметил: «Помимо вычурной теории о происхождении Дракулы, в этой картине нет ровным счетом ничего необычного». Но выяснилось, что молодые-то кинозрители такого раньше не видели: проект с бюджетом 30 миллионов долларов окупился двукратно, причем заметную часть дохода принес не кинопрокат, а продажа фильма для домашнего просмотра. Патрик Люссьер приметил это и решил самостоятельно продолжить тему. Уже без помощи Крэйвена он снял (для распространения только в видеопрокате) длиннющий сиквел, распилил его пополам и в 2003 и 2005 годах представил публике как два самостоятельных фильма под названиями «Дракула II: Вознесение» и «Дракула III: Наследие».
Главного охотника за вампирами (они разные — Дракула II и Дракула III, британец Стивен Биллингтон и голландец Рутгер Хауэр, уже имевший опыт киновоплощения в кровавого графа), католического священника-супермена отца Уффици, отряженного на святую борьбу Ватиканом, сыграл американский актер китайско-гавайского происхождения, к тому же еще и мастер восточных единоборств, Джейсон Скотт Ли (к Брюсу и Кристоферу Ли отношения не имеет). Этот святой отец носит долгополый кожаный плащ и для своего богоугодного дела использует устрашающие зазубренные серпы и острющие крюки, которыми ловко отсекает головы сначала различным подручным и невестам Дракулы, а потом и ему самому. Съемки II и III проходили в Бухаресте и Трансильвании. Отсюда в заключительной части трилогии появился диковатый политический контекст (в почему-то вечно окутанной туманом Румынии близкого будущего разгорается гражданская война, которую пытаются сдержать миротворцы НАТО), а в эпизодах заняты актеры с экзотическими для Голливуда именами вроде Никодим Унгуряну и Джорджета Марин. Расправившись с Дракулами II и III, отец Уффици не побеждает заразу, а сам становится предводителем вампиров.
В тот же период перенесен на киноэкран еще один сюжет о Дракуле, в котором образ охотника на вампиров важнее образа самого вампира. В 2004 году австралийская звезда Голливуда Хью Джекман предстал Габриэлем (Гавриилом) Ван Хелсингом, новым солдатом церкви, сохраняющим отдаленное сходство с персонажем Стокера. В фильме режиссера Стивена Соммерса «Ван Хелсинг» (Дракулу в выразительной и точной в смысле использования актерских умений манере, без передержек сыграл австралиец Ричард Роксберг) главный герой справляется с самой разнообразной нечистью, а компания Universal Pictures вспоминает о тех старых добрых временах середины прошлого столетия, когда на экране дружили и враждовали самые разнообразные монстры и чудовища. Ван Хелсинг помолодел и похорошел, обзавелся новым кожаным плащом подлиннее и яркой сексуальной харизмой, позволяющей покорять трансильванских принцесс, научился еще более метко стрелять, еще храбрее драться; он действует вовсе не в научном, а в ковбойском стиле. По замыслу Соммерса, образ этого потерявшего память о личном прошлом охотника за нечистью восходит к фигуре архангела Гавриила, «левой руки Господа». Чтобы уничтожить Дракулу, который командует армией сказочных карликов и прочих уродцев, а в промежутках между чудовищными деяниями с помощью своих зловеще-прекрасных невест производит отвратительное мертворожденное потомство, Ван Хелсингу приходится самому превратиться в оборотня. Премьера блокбастера с бюджетом в 160 миллионов долларов не случайно совпала с началом продаж на видео приквела этого фильма, получасовой анимационной ленты «Ван Хелсинг: Лондонское задание». Universal нанесла двойной удар по кошелькам и сердцам преимущественно юных зрителей. Мультяшный герой с фигурой и голосом Джекмана охотился за доктором Джекилом в облике его двойника мистера Хайда. Эта пара фильмов примечательна еще и тем, что выводит тему Дракулы в область страшной подростковой сказки. Возрастное ограничение «Ван Хелсинга» — 13 лет. Это не фильм ужасов, а история-фэнтези о стародавнем Джеймсе Бонде, переведенная на язык современного кино с помощью компьютерной графики. С той же или соседней полки районной видеотеки — «Золотой компас», «Властелин колец», «Звездные войны», «Гарри Поттер».
Еще через год вышел молодежный триллер «Путь вампира Брэма Стокера» (в российском видеопрокате — «Ван Хелсинг-2») с другим австралийцем, Реттом Гайлсом, в главной роли. И в этой киноленте персонаж номер один — не Дракула, а его противник Ван Хелсинг. Доктор снова предстает полнокровным супергероем, получившим от католической церкви или от самого Господа бессмертие вместе с лицензией на уничтожение Дракулы. До поры до времени вечно молодой Ван Хелсинг работает скромным врачом университетской клиники, но стоит только на улицах Лос-Анджелеса объявиться банде вампиров, как он собирает свою христианскую бригаду и принимается крушить нечисть не хуже ражего полицейского. Глубокой философии или тонкой драматургии в этом боевике немного. Ретт Гайлс, тем не менее, вошел в историю жанра. В 2006 году, после выхода австралийской ленты «Проклятие Дракулы», в которой людям противостоит целый сонм кровопийц, среди которых и графиня Батори, и Носферату, Гайлс стал вторым в истории (после Питера Кашинга) актером, сыгравшим роль Ван Хелсинга больше одного раза. Доктора назвали Джейкоб, но сути дела эта новация не изменила.
За почти столетие осмысления образа Дракулы в мировой массовой культуре этот главный вампир в зависимости от прихотей и потребностей времени предлагал аудитории то одни, то другие характеристики своей богатой нечеловеческой натуры. В довоенный и первый послевоенный периоды главными задачами писателей и режиссеров, бравшихся за адаптацию кровавой темы, были грамотная обработка литературного источника и освоение науки саспенса. Затем Дракула стал символом раскрепощенной эротики, этикеткой сексуальной революции. В разное время в книгах, фильмах, спектаклях о Великом Вампире преобладали то открыто комедийные, то психологические, то богоборческие, то патологические мотивы; Дракула представал аллегорией то несчастной любви, то космического одиночества. Довольно часто — еще и жертвенности человека, ведь чтобы уничтожить вампира, охотнику приходится либо умереть самому, либо забить осиновый кол в сердце самому любимому существу, как правило, жениху или невесте. Пожалуй, только в одном отношении роман Стокера до сих пор как следует не расшифрован. Дальше осмысления заразы Дракулы как общественной чумы ни один из сценаристов или режиссеров не пошел. Ни в литературе, ни в кино на первый план практически не выходила вроде бы лежащая на поверхности аллегория вампиризма как черной политической силы, тоталитаризма в его нацистском, националистическом, конфессиональном или коммунистическом вариантах. Дракула остался знаком темноты, дьяволом из сказки или демоном подсознания. Или — все чаще и чаще — собирательным образом клыкастого Зла, которому в лобовой борьбе противостоит вооруженное распятием Добро. Прямое столкновение небес и преисподней, матч Heaven vs. Hell.