Страница 28 из 42
Влад Драконович
Одним из заметных исторических событий лета 1463 года стало появление к югу от Вены армии венгерского короля. Молодой монарх Матьяш Корвин из рода Хуньяди активно вел завоевательные войны; его королевство прирастало землями нынешних Австрии, Чехии, Словакии. Но Вену, где Матьяш юношей провел несколько месяцев в заключении, венгерское войско штурмовать не решилось. Военная кампания закончилась тем, что Корвин за 80 тысяч золотых флоринов выкупил у Габсбургов Святую корону Иштвана I (первого короля Венгрии из династии Арпадов), которая, торжественно возложенная на чело, стала символом новой дунайской славы. При Матьяше I Венгрия пережила последнюю эпоху средневекового расцвета; Буда слыла в ту пору одной из блестящих столиц Европы; при дворе Корвина собирались ученые, художники, музыканты, искавшие покровительства и денег просители-вассалы. Однако история не отпустила Венгрии долгого благоденствия: натиск Османской империи, соединившись с противодействием Габсбургов и Ягеллонов, разрушил мечту Матьяша о Дунайской монархии и объединении под его скипетром многих, если не всех, центральноевропейских земель.
Тем же летом, в 1463 году, увидела свет небольшая брошюрка, объемом всего в несколько страниц, на обложке которой помещался портрет усатого военачальника с гордым и хмурым лицом. В то время (а прошло менее десятилетия с момента появления первого типографски отпечатанного Иоганном Гутенбергом издания — Библии) это было новинкой. Титул гласил по-немецки: «Сказание о Дракуле-воеводе». На фоне вышедших до той поры книг, посвящавшихся сугубо религиозной тематике, это сказание произвело сенсацию. Посвященным было известно, что Дракула — прозвище валашского князя Влада III, плененного годом раньше по приказу Матьяша и заключенного в одну из крепостей на Дунае. В 1456 году с помощью венгерского монарха Дракула занял престол Валахии, пообещав превратить свое княжество в форпост христианского сопротивления туркам. Влад III исполнил это обещание: в пору его правления армия султана так и не смогла появиться у венгерских границ. Почему же Матьяш Корвин сменил милость на гнев? Почему еще через несколько лет венгерский король не только освободит Дракулу из заточения, не только вернет его на трон, но и женит на своей кузине Илоне Шилаги? Почему, наконец, не о блестящем будайском монархе, а о его вассале складывали повести и легенды? Что это вообще за имя — Дракула?
Исследователи сходятся во мнении, что Дракула (Draculea), или «сын дьявола», означает лишь «сын человека по прозвищу Дракул» (dracul) и что никакой связью с нечистой силой тут и не пахнет. В подтверждение приводят такие факты: византийский хронист Халкокондил именует Дракулой не только Влада, но и его младшего брата Раду Красивого, а в одной сербской летописи повествуется о том, как турецкий султан ходил с войском на Влада Дракоулика, то есть, говоря по-русски, Влада Дракуловича. Действительно, слово drac, в основе которого лежит латинское draco, чаще всего переводят как «дьявол». Но «дьявол» и «дракон» во многих языках в разные века являлись словами более или менее близкими по значению. Скорее всего, прозвище отца Влада Дракулы, воеводы Влада II, стало исключительно указанием на его принадлежность к ордену Дракона. Этот орден, рыцарями которого становились только монархи или ближайшие члены их фамилий, был основан в 1408 году Сигизмундом Люксембургским, королем Венгрии (а позже — императором Священной Римской империи), для борьбы с неверными. Преданный рыцарь ордена Влад II, став правителем Валахии, даже на монетах повелел изображать дракона и якобы именно поэтому получил прозвище Дракул. Его средний сын, будущий князь Влад III, был посвящен в рыцари ордена пятилетним малышом.
Многие сторонники этой версии оговариваются: современники, скорее всего, понимали такое прозвище буквально. Смысл орденской символики простым людям был неясен, зато изображение дракона вызывало определенные ассоциации. Орден Дракона был учрежден как орудие борьбы за ценности христианства, но ведь возник он в эпоху широкого распространения всякого рода ересей и чернокнижничества. Так, может, рыцари ордена поклонялись не просто дракону, но дракону-дьяволу? Прямых свидетельств того, что Влад Дракул считался колдуном, нет, однако, по мнению российского историка Михаила Одесского, если уж в фольклоре за господарем закрепилось прозвище Дьявол, немыслимое для христианина, то вне зависимости от причин появления имени это означает: именно таковым воевода и представал в народном сознании.
На русский язык румынское drac переводится прежде всего как «черт». Слово «дьявол» звучит одинаково на обоих языках и означает одно и то же. Но, как записал в мемуарах Уильям Уилкинсон, консул Англии в румынских княжествах в начале XIX века, валахи в XV столетии имели обыкновение называть особо смелых, отважных, пусть и жестоких, воинов «дьяволами». В наше время о таком бесстрашном воине сказали бы: чертовски (или дьявольски) смелый человек. Если смотреть под этим ракурсом, дракон ассоциируется не столько со злом, сколько с добродетелью, отвагой. Исследователь биографии Влада Дракулы французский ученый румынского происхождения Матей Казаку пишет, что точки зрения близкой к позиции Уилкинсона придерживался и румынский лингвист Василе Борджеа. В начале прошлого века Борджеа обратил внимание на употребление имени Дракулы в языке греков, населявших острова Эгейского моря, — оно звучало как «Голдрак». Казаку отмечает, что в звучании слова Dracula ему слышится и связь со старославянским «дрекольем». Тут мы уже напрямую выходим на «колья», что, собственно, признает и Казаку. Он выводит этимологический ряд и приходит к словам «кол», «колючка», в переводе на румынский — teapä, «цяпэ». Однако «цяпэ» ассоциируется с овеянным мрачной героикой именем Влада Цепеша, а отнюдь не с покрытым замшелой дьявольщиной именем Дракула. Такая вот карусель, при быстром вращении которой сливаются первоначально далекие друг от друга «дьявол», «Дракула», «кол», преобразуясь в одно ужасное имя: Тереs, Цепеш, Колосажатель.
Добросовестные исследователи решительно отделяют образ стокеровского Дракулы от исторической фигуры Влада Цепеша, хоть они волей случая и прихоти Брэма Стокера и однофамильцы. Одна из руководителей Трансильванского общества Дракулы Даниела Диаконеску в интервью авторам этой книги указала: Влад III не был и не мог быть прообразом стокеровского Дракулы, хотя бы по той причине, что в руки ирландского писателя, насколько известно, не попадали документы или иные свидетельства о жизни Цепеша. На имя Дракулы Стокер натолкнулся, читая в библиотеке записки Уильяма Уилкинсона, британского консула в Бухаресте; записки датированы 1820 годом.
На юге современной Румынии, там, где находилось Валашское княжество, свидетельства деяний Влада Дракулы давно исчезли. Даже официальная хроника Валахии, составленная в XVI–XVII веках, вспоминает о кровавом князе лишь вскользь, мимоходом. Из иностранных для Румынии источников чаще всего приводят немецкие, венгерские, поздневизантийские памфлеты конца XV века, повествующие о жестоких деяниях господаря-изверга, а также поэму мейстерзингера[26] Михаэля Бехайма, впервые исполненную при венском дворе в 1462 году. Легенды о Дракуле распространялись по разным городам, существуя независимо друг от друга. Румынский исследователь Николае Стоическу указывал, что к середине XVI века насчитывалось не менее десятка четырех-шестистраничных памфлетов, имевших хождение практически по всей немецкоязычной Европе, от городов Трансильвании до Гамбурга и Любека. Стоическу считает эти произведения образцами пропагандистской продукции, не соответствовавшими реальности. Первоначальный вариант, по мнению румынского историка, составлен саксонцем из Брашова или Сибиу (в ту пору эти города назывались Кронштадт и Германштадт). В утверждениях Стоическу при желании можно увидеть резоны: немецкие торговцы были недовольны притеснениями со стороны валашского господаря и его политикой централизации. Но имел ли веские основания другой историк, средневековый австрийский хронист Якоб Унрест, присваивать Дракуле титул «тиран тиранов»?
26
Мейстерзингеры — «мастера пения», члены профессиональных цеховых объединений поэтов-певцов в германских княжествах в XIV–XVI веках, пришедшие на смену миннезингерам.