Страница 45 из 56
Собрания, заседания, кого-то сразу пинком в пятую точку из самых дальних, отправили по домам, кто-то же бился до последнего. Вернулись бароны, общим голосованием из всех именитых гостей главой признали Кемгербальда. Олаф впрочем как и остальные кричали и спорили до хрипоты не один день, в то время как мне надлежало банально отсиживаться в комнатах, так как если и единицы воспринимали меня как вполне состоявшуюся личность, то все же для большинства я все еще являюсь ребенком, а посему мне вручили Германа, что бы не мешал делить его наследство и велели приходить время от времени, узнавать, не поделили ли еще?
Пока не поделили, хоть спор уже шел без малого, неделю. Бесило это несказанно, хотя по большому счету все было как на ладони, из ближайшей родни имеющей более или менее явное родство среди Миртов оставался некий граф Тизбо де Мирт, прямой потомок от младшего брата отца, покойного графа. Они были хоть и не владетельные, но прямые потомки рода, им, по моему мнению, скорей всего и придется в дальнейшем заступать, но вот разговоров и криков от остальной родни было море, что соответственно вынуждало рассматривать каждый конкрет6ный случай в отдельности.
В конце концов, терпение мое лопнуло, я оставил письмо Кемгербальду погрузил его дочек по договоренности, а так же Деметру и Германа, утром второй недели покидая Рону по-английски не попрощавшись. Плевал я на толки и пересуды, а так же на возможные обвинения, у меня начало весны это начало грандиозных планов, строек, новых задач и море скопившейся за зиму работы, времени в обрез, а сколького хотелось успеть, не передать словами.
***
Обратный путь растянулся в разы из-за раскисших дорог, если по снегу мне удалось проскочить до Роны за две недели на санях, то обратно я добирался три с половиной утопая колесами в грязи по самое не могу. Да уж, весна тут превращала землю не в самое удобное покрытие для дорог, я даже чуть не прослезился, когда мы уже в моем баронстве выехали на плохонькую, но отсыпанную битым кирпичом дорогу бес бездонных луж и колеи, из которой ничего кроме неба не видно. Ах, какой же я у себя молодец и лапочка, мои дороги были убоги, но по сравнению с тем, что творилось в соседних землях, их можно было считать брусчаткой Красной площади.
Надо же, как я успел соскучиться по этому месту, никогда бы не подумал. Меня встречали, обнимали, целовали, жали руку, а к груди графини и баронессы я прижимался вообще с особым трепетом, правда, народ немного удивился, когда я выпустил из повозок целый женский батальон имени Олафа Кемгербальда, да уж жильцами замок обогатился. Сам Лисий стоял весь в строительных лесах, в нем шла глобальная реконструкция и ремонт, а замок, вернее жалкое подобие мощи баронов в Касприве, я вообще приказал снести до основания, на его месте будет возводиться по новому проекту, будущий красавец, лебедь, жемчужина этого мира, моя новая резиденция. За прообраз, которого я взял из памяти красивую картинку Нойшвантайна, Баварского замка, фотографии которого еще в прошлой жизни часто ставились мною на рабочий стол монитора. Но, по самым приблизительным и оптимистичным подсчетом конструкторов гномов и нанятых артелей, эта стройка затянется лет на десять. А уж сумма, которую я буду вынужден вывалить за него, вообще по местным меркам заоблачная переходящая шесть нулей в золоте. Но надеюсь посильная мне, особенно с расчетом в десятилетие.
Пока же я по-прежнему обретался в Лисьем, где уже более чем в половине помещений оборудованы приличные сан узлы и ванные комнаты, по местным меркам просто неслыханное чудо чудное, диво дивное. Как доложил мне сквайр Энтеми, слуги боялись рычащих водой унитазов, предпочитая по прежнему использовать горшки под это дело. Хотя с личной гигиеной, ваннами и рукомойниками уже обращались свободно, вопрос я думаю лишь во времени.
И как бы мне не хотелось с головой окунуться в свои дела и проекты, но первые два дня все, что я делал, это пытался снять с себя мою Ви. Ох, и отчитала она меня, я вам хочу сказать! По-полной, с потрясанием пальчиком и топаньем ножкой, все прям серьезно и без насмешек, мол, такой рассякой, ты, где шлялся? Кто разрешал выходить без спроса? Где твой носовой платок и почему без шапки? Такая милая и родная, я искренне ее потискал в объятьях, выслушал все ее замечания и пожелания, гулял с ней, а перед сном даже читал местные сказки из библиотеки графини. Моя маленькая юная леди заметно подросла и набралась хороших манер, превращаясь из несуразного утенка в белую пушистую птичку. Так же вечерами устраивал посиделки с сером Дако, ведя долгие научные беседы, внося корректировки и уточнения по той или иной схеме, узору заклинания уточняя некоторые общие черты и основы. Да у меня всегда была под рукой его библиотека, чем я и пользовался, ежедневно выкраивая для своего обучения иногда минуты иногда часы, но вот живой диалог с учителем не одно десятилетие практиковавшего искусство магии никогда не заменит мне мощь вычислителя Мака и сухих книжных слов. Как говорится, опыт не пропьешь, есть вещи, казалось бы, в простейших мелочах, из которых складывалась иной раз потрясающая многогранная мозаика.
Как же я рад, что зима кончилась, унылое время безделья в этих краях, когда на пол года вся жизнь замирает в ожидании оттепели. Мой Рингмар ожил в считанные дни, закипая словно котел, это первый полноценный год в роли барона будет, и пусть в том году уже сделано не мало, но в этом я собираюсь вообще задействовать как людей, так и свой потенциал по полной программе.
Первым делом закипела стройка корпуса легионеров, здесь я не скупился, опять привлекая к стройке две артели работающих посменно, не прекращая работы даже с заходом солнца. К осени я рассчитывал на постройку хотя бы трех казарменных корпусов общим числом до двухсот человек, рядового состава и один корпус офицерского состава. Пока же Гарич познакомил меня с отобранными под его ведомством ветеранами, которым уже в скором времени предстоит стать первыми наставниками легиона. Здесь уже мне пришлось потратить время на беседы с отобранным составом, так как представления об армии у нас разнились и кардинально. Что мне нужно и чего я хочу? Во-первых, поставить во главу стола незыблемый постулат порядка. Служивый народ, что здесь на службе у баронов, что при дворе короля не имеет как такового понимания, что есть устав и его важность. Нет какой-то стандартизированной системы построения, будь то выход на марше или учебная муштра или не приведи господь война. Нет, понятно, что здесь прекрасно знают, о том, как сомкнуть щиты, выставить шеренгу, произвести обходной маневр, но при всем при этом это не дружный единый механизм, а всего лишь опыт, пришедший в ходе горьких проб и ошибок. Даже я не ушедший в воинском деле дальше юношеских мечтаний и зубовного скрежета срочной службы, и то на вскидку мог, перечисли за десяток только оборонительных тактических построений. То есть мне предстояло учить ученых, благо в моем случае мне не нужно выслушивать упреки от стариков, так как в здешней иерархии даже такой сопляк как я при должном титуле мог чудить, как ему вздумается, лишь бы монетой звонкой платил за свои причуды. Ну да, ну да, "сено-солома", смотреть на меня будут как на Петра с его потешными полками, а что делать? Мне почему-то думается, что будет все гораздо сложней. Уже сейчас я со своими ветеранами столкнулся лбами при вдалбливании и пояснении для них устава. Люди совершенно не понимают, почему нельзя пить на службе, с их точки зрения нельзя только нажираться до поросячьего визга, а вот подпить нормальному солдату для поднятия боевого духа так это самое оно. На этой почве я собственноручно, с ходу рассчитал и расстался сразу с тремя инструкторами, которые уже при знакомстве со мной были слегка навеселе, подобный контингент мне не нужен.
Устав легиона, устав караульной службы, правила, формы обращения, даже табель званий и должностные инструкции с правами и обязанностями от рядового до начальника корпуса мне пришлось выводить самому, а так же шаг за шагом в личной беседе вкладывать их значение в головы солдат нанятых в будущий командный состав. Поверьте это не только муторная волокита, это, прежде всего та кость, на которой в последствии будет держаться плоть и кровь будущего этой армии. Кто кормит солдат? Кто лечит солдат? Кто одевает солдат? Кто учит солдат? Куда пойдет солдат? Что ему делать, и чего нет? Все это должно регулироваться и контролироваться ежеминутно и каждодневно. Я писал и писал и писал и писал, а потом говорил, говорил, говорил и орал, требуя и приказывая, так что слюни летели дальше, чем вижу. Да уж вымотали меня здешние воители, варвары проклятые, в конце концов, я собрал их всех в строй и заставил подписать всех желающих контракт, по которому я обязался им платить и драть в хвост и гриву. Снимая шкуру, кнутом до костей и мяса, за невыполнение моих требований, что, в конце привело к тому, что из шестидесяти первоначальных конкурсантов у меня в реальности осталось только восемь человек! Всего восемь человек! От такого положения дел хотелось сесть и разревется, а потом напиться и застрелится. Но деваться некуда, засучив рукава, стал работать с тем, что есть, благо надежда все же была, чем черт не шутит, может и выйдет еще у Данилы мастера каменный цветок?