Страница 18 из 41
А Нэнни с завистью рассматривала яркую красивую открытку. Перевернув ее, она прочла:
«Мисс Нэнни Пул,
«Клены»
Ларчмонт, Нью-Йорк, 10 538,
США
Дорогая Нэнни, здравствуй.
Мы все еще на Капри. Здесь так красиво! Мы все время фотографируемся, и я жду не дождусь, когда напечатаю снимки.
Как там малыш Льюис? Уверены, что он в полном порядке, тем более в таких заботливых руках, как твои! С наилучшими пожеланиями,
Нэнни еще раз пробежала глазами карточку, потом еще раз… сердце у нее заколотилось. Он ничего не написал по поводу возвращения домой, и это уже само по себе было здорово. А если… она быстро сверилась с расписанием поездки, которое Гануччи специально для нее оставил на письменном столе в своем кабинете – правильно, они со Стеллой собирались пробыть в Италии до воскресенья. Это 29 августа. Даст Бог, ничего не случится и им не понадобится срочно менять свои планы. Это немного успокоило ее, хотя ненадолго. Открытка пробыла в пути никак не менее четырех-пяти дней, а стало быть, Гануччи вполне мог бы уже стоять на крыльце и звонить в дверь, добравшись до дома одновременно с собственной корреспонденцией. Если, конечно, им придет охота вернуться неожиданно. Представив эту картину, Нэнни похолодела. Господи, а что, если у них изменятся планы, что, если им вдруг почему-то разонравится Италия или (Господи спаси и помилуй!) они вообще уже едут?! Колени у нее подкосились – будто наяву она увидела, как на пороге, загорелые и улыбающиеся, с чемоданами, стоят хозяева и зовут маленького Льюиса…
От одной этой мысли ей стало дурно.
А не позвонить ли снова Бенни Нэпкинсу? Войдя в кабинет хозяина, она плотно прикрыла за собой дверь, будто боясь, что ее подслушают (хотя дом стоял совершенно пустой), и подошла к письменному столу. Сняла трубку и набрала номер манхэттенской квартиры Бенни. Был уже вечер. Сквозь створчатые окна в комнату лился мягкий солнечный свет. В трубке долго слышались длинные гудки, но Бенни все не подходил. Это было не похоже на него. Потом вдруг что-то щелкнуло, и затем его недовольный голос прорычал:
– Какого дьявола! Кто это?!
Как невежливо, недовольно сморщилась Нэнни.
– Алло? Это Нэнни.
– О!.. – ворчливо протянул он. – О, здравствуй, Нэнни. Послушай, а ты не могла бы перезвонить попозже… ну, скажем, минут через десять? А? Что? – донесся до Нэнни его приглушенный голос, и у нее сложилось отчетливое впечатление, что он на минуту отвернулся от телефона. Потом его голос отчетливо произнес:
– Нет, лучше через четверть часа, ладно, Нэнни?
– Я очень беспокоюсь, – пробормотала Нэнни.
– Да, я понимаю. Но возьми себя в руки. Обещаю, все будет хорошо, – заверил ее Бенни. – Слышишь, Нэнни? Волноваться не о чем. Послушай, Нэнни, давай созвонимся попозже, минут через десять – пятнадцать и спокойно все обсудим, хорошо?
– Я хотела обсудить все это прямо сейчас, – сказала Нэнни.
Наступило долгое молчание. Потом вдруг до нее снова донесся голос Бенни.
– В чем дело, Нэнни? – спросил он, и девушка удивилась глубокой усталости, которая звучала в его голосе.
– Тебе удалось что-нибудь сделать?
– Я договорился сегодня вечером поиграть в покер. Нет, не совсем так. Короче, мне удалось договориться с одной своей приятельницей, а уж она все устроит. Она как раз должна была мне перезвонить – сказать, получилось у нее или нет. Послушай, Нэнни, по-моему, мне пришла в голову неплохая мысль.
Давай ты перезвонишь мне… скажем, в полшестого или даже в шесть, а? К тому времени я уже буду точно знать, играем мы сегодня или нет, а тогда…
– В покер, говоришь?
– Да, в покер.
– Господи, да как ты можешь даже думать о картах, когда случилось такое?! – всхлипнула Нэнни.
– Послушай, ты не права. Если все пойдет как надо, у меня на руках окажется пятьдесят тысяч, – возбужденно проговорил Бенни. – Знаешь, давай об этом потом. Это не телефонный разговор. Да и потом в наши дни никогда не знаешь, не подслушивает ли тебя кто.
– Может быть, ты позвонишь мне после игры?
– Хорошо. Обязательно позвоню. А этот ненормальный больше не пытался с тобой связаться?
– Пока нет. Помнишь, он сказал – в пять часов.
– Тогда ладно. Так я сам тебе позвоню, хорошо? Часов в пять, может, в шесть. Тогда и поговорим. Ты согласна, Нэнни?
– Да, чудесно, – ответила повеселевшая Нэнни.
– Ладно, – коротко буркнул он и повесил трубку.
Глава 9
АЗЗЕККА
Когда в пять пятнадцать раздалась пронзительная трель телефонного звонка, Нэнни ничуть не сомневалась, что звонит негодяй, похитивший Льюиса. Скорее всего, чтобы сообщить, как и когда передать выкуп. Ее изящная ручка мелко-мелко дрожала, когда она сняла трубку и поднесла ее к уху.
– Да, – прошелестела она.
– Нэнни? – Это был Бенни Нэпкинс. – Все устроилось. Ты слышишь? Все устроилось, говорю. Да, сегодня. Я тебе позвоню, когда игра закончится. Будем надеяться, что к тому времени у меня будут деньги.
– Понятно, – пробормотала Нэнни.
– Этот негодяй тебе звонил?
– Нет.
– Так и не позвонил?
– Нет.
– А в почтовый ящик ты не заглядывала? Может быть, он прислал инструкции в письме?
– Даже он не мог свалять такого дурака, – возразила Нэнни.
– Так он же маньяк! – воскликнул Бенни. – Чего ты от него хочешь?! Давай-ка сходи и загляни в ящик, а потом и перезвони мне, ладно?
– Ладно, – кивнула она и повесила трубку.
Как и предполагал Бенни, письмо от похитителя поджидало ее в почтовом ящике. Подобно первому, оно было составлено из аккуратно разрезанных на отдельные слова газетных статей, потом наклеенных на лист белой бумаги, какую обычно покупают машинистки. Нэнни, само собой, не знала, да и не могла знать, что все эти слова похититель Льюиса благоговейно вырезал из статей своих обожаемых кумиров. Сгущались сумерки. В слабом свете заходящего солнца Нэнни застыла возле почтового ящика и громко читала слово за словом, и они, как подхваченные ветром осенние листья, летели по дороге к «Кленам»:
«Этот вид… обмена… представляет собой… условно… живую эклектику… (а также достаточно большие отрывки)… эрудитом…
Конспект… является веселым и непритязательным, словно простенькая бутоньерка… букетик полевых цветов.
Давайте сделаем это следующим образом: …вы можете и дальше заниматься этой буффонадой… или… навлечь… изощренное… ужасное несчастье… сдержать стремление к насилию… достаточное количество денег… испытывать нехватку… с… доставкой…
Что нам требуется немедленно, так это… хотя меня и приводит в содрогание необходимость даже упоминать об этом… выгодная… капитализация…
Или… буду… считать себя вправе терроризировать, лишать права выкупа или даже убить…»
Нэнни направилась к дому. Подняв трубку, она набрала номер Бенни.
– У меня в руках еще одно письмо от него, – сказала она.
– Да? И что там? – воскликнул Бенни.
– Понятия не имею, – растерянно ответила Нэнни.
Тем же самым вечером, часов в семь, один из детективов Боццариса задержал неизвестного человека. Этот тип показался подозрительным по нескольким причинам сразу. В первую очередь потому, что лицо его было совершенно незнакомым, а стало быть, парень вообще был не из их района. Вторая же причина состояла в том, что он, широко расставив ноги, стоял над распростертым на земле человеком и, больше того, обрабатывал его кулаками, занимаясь этим на самом виду – прямо на дорожке, ведущей к кафе, не более чем в двух кварталах от полицейского участка. Драчун, не переставая, твердил детективу, который его арестовал, что он, дескать, лишь защищался, но тот за свою жизнь успел повидать слишком много убийц, чтобы сейчас ошибаться. Он приволок его в участок, и только тут, при обыске, вдруг обнаружилось, что у незнакомца при себе огромная сумма – 10 000 долларов, причем наличными.