Лёд

– Я не знаю никого по имени Эдельман, – сказал Мур.

– Но именно столько вы потратили на алмазы, которые купили, так?

– Около того.

– Купили у этого голландца, который оказался здесь проездом, так?

– Так.

– Что вы получили за свои деньги?

– Около двадцати пяти каратов. Я получил скидку, потому что это была сделка за наличные.

– Итак, сколько камней вы купили?

– Около трех дюжин. По большей части это камни в четверть и полкарата. Несколько камней по одному карату. Всяких размеров и огранок: американской, европейской – ну, вы видели.

– Как раз столько, чтобы наполнить ванночку для льда, так?

– Ну, об этом я не думал тогда.

– Квартирный вор всегда начинает поиски спрятанных денег с холодильника, – сказал Мейер.

– Я ничего не знаю про квартирных воров.

– Почему вы закупили алмазы?

– Это хорошее вложение денег. За последние тридцать лет – перед тем, как ситуация ухудшилась, – алмазы поднялись в цене более чем на тысячу процентов. Я предположил, что они снова, подорожают.

– Да вы просто предприимчивый молодой бизнесмен, правильно я понял? – заметил Браун.

Мур промолчал.

– Где вы продавали эти шесть килограммов?

– Я не обязан вам докладывать.

– Почему вы отложили другие два килограмма?

– Это была идея Салли. Она считала, что мы заработаем больше, если продадим их дилерам граммов.

– Таким, как Пако Лопес.

– Я не знаю никого по имени Пако Лопес. Салли считала, что это может занять больше времени, но в конце концов мы, возможно, получим лишние пятьдесят тысяч от продажи этих двух килограммов. Продавая их по унции дилерам граммов.

– Еще один предприимчивый молодой бизнесмен, – заметил Браун.

– Молодая бизнесменша, – поправил Мейер.

– Предпринимательница, – предложил свою версию Клинг.

– Почему вы решили убить всех этих людей? – спросил Карелла невзначай.

– Я не убивал никого, кроме того, кто вломился в мой дом, – сказал Мур. – И это была самооборона. Он явился с пистолетом, мы боролись, я вырвал у него пистолет и застрелил его. Он тоже пытался застрелить меня. Это была самооборона.

– Он знал, что у вас было два килограмма наркотиков, так?

– Я не знаю, чтоему было известно. Во всяком случае у меня хранилось меньше двух килограммов. Мы то и дело брали оттуда понемногу с тех пор, как я вернулся из Майами.

– И продавали в городе там и сям.

– Этим занималась Салли.

– Обделывала делишки по поставкам, по воскресеньям, так?

– Да.

– Запись «Дел»в ее ежедневнике означала «делишки по поставкам»,так? А не «деликатесы». «Делишки».

–Да, «делишки».

–Пако Лопес связал ее с другими дилерами граммов, с которыми...

– Я не знаю никакого Пако Лопеса.

– Почему вы убили его самым первым?

– Я не знаю, о ком вы говорите.

– Почему вы убили Салли?

– Я не убивал ее.

– И Эдельмана.

– Я не знаю, кто такой Эдельман. Вы взяли меня на наркотиках. Предъявляйте мне обвинение в связи с наркотиками. Я убил вооруженного взломщика в качестве самообороны. Я не знаю, что вы можете на меня навесить по этому делу...

– Попробуем тяжкое преступление, – сказал Карелла.

– Если самозащита является тяжким преступлением, то это замечательно. Но присяжные никогда...

– Вы случайно не являетесь также экспертом по системе правосудия с судом присяжных? – спросил Мейер.

– Я не являюсь экспертом ни по какому вопросу, – ответил Мур. – Я просто увидел, что можно сделать хорошее вложение капитала, и воспользовался случаем.

– И затем вы решили защитить свое вложение, убив...

– Единственный человек, которого я убил, это тот, что ворвался в мою квартиру.

– Он знал, что найдет у вас алмазы?

– Мне неизвестно, что он знал.

– Просто ворвался к вам в дом, и все?

– Это случается у нас в городе сплошь и рядом.

– И он не знал, что у вас есть алмазы, не знал, что у вас есть наркотики?

– Я никогда не видел его прежде. Откуда мне знать, зачем он явился? Он ворвался с пистолетом. Мы стали бороться...

– Да. И вы вырвали пистолет у него и застрелили его.

– Да.

– Человек этот огромный, как медведь. Как вам удалось вырвать у него пистолет?

– Я умею обращаться с оружием.

– Слишком хорошо умеете, – сказал Карелла и вздохнул. Он посмотрел на часы на стене. Было без десяти двенадцать. – Ладно, – сказал он. – Давайте еще раз пройдем все детали.

Она чувствовала себя глупо с пистолетом в бюстгальтере.

Пистолет был «лама» двадцать второго калибра, шестизарядный, – достаточно смертоносное оружие. Его общая длина была четыре и три четверти дюйма: он был так мал, что помещался у нее на груди. Он весил всего тринадцать с половиной унций. Казалось, однако, что в бюстгальтере лежит тринадцать с половиной фунтов.Кроме того, металл был холодным.

Наверное, потому, что она не застегнула три верхние пуговицы. На случай, если надо будет срочно достать пистолет. На ней была черная накидка с капюшоном, которую развевал ветер, дувший, казалось, с Северного полюса прямо ей в грудь. И левая, и правая груди стали холодными, и соски – тоже да еще напряглись. Возможно, от смертельного страха.

Ей не нравился план – она сказала им об этом с самого начала. После пробной прогулки сегодня днем она высказала им свои замечания. Прогулка заняла у нее восемь минут. Восемь минут пути через парк по петляющей дорожке, которая пересекала его наискосок. Она шагала достаточно быстро, той торопливой походкой, которой женщина – одна в полночь – пошла бы через пустынный парк. А может быть, чуть быстрее. Она просила, чтобы ей предоставили классическое сопровождение,когда один из страхующих идет впереди, а другой – позади, на достаточно близком расстоянии. Оба страхующих были старожилами из участка китайского квартала, оба были детективами первой степени. Абрахамс («Называйте меня просто Морисом», – сказал он ей еще в участке, когда они разрабатывали стратегию) утверждал, что любой идущий человек отпугнет насильника, если последний появится спереди. Макканн («Я Микки», – сказал он ей) уверял, что если насильник приблизится сзади, то заметит страхующего и откажется от задуманного. Эйлин понимала, что их соображения убедительны, но ей по-прежнему не нравилось, как они хотели проводить операцию. А они хотели расположиться в самом начале и в самом конце дорожки, с двух сторон парка. Это означало, что если насильник совершит нападение, когда она будет на полпути через парк, как он делал уже трижды, то она окажется на расстоянии в четыре минуты от любого из них. Или в три минуты, если мчаться во весь опор.

– Если я не справлюсь с ним, – сказала она, – вы не успеете добежать до меня. Почему бы вам не спрятаться где-нибудь под деревом в середине парка? Ведь три последних нападения он совершил именно там. Если вы затаитесь под деревом, вы будете от меня ближе чем в четырех минутах.

– В трех минутах, – сказал Абрахамс.

– Ведь именно там он нападал последние три раза, – снова сказала она.

– А если он разведает территорию заранее? – спросил Макканн.

– И увидит, что двое притаились под двумя деревьями? – спросил Абрахамс.

– Он откажется от затеи, – сказал Макканн.

– У вас в сумочке будет передатчик, – сказал Абрахамс.

– Он мне очень поможет, если насильник ударит мне в глаз ледорубом, – невесело усмехнулась Эйлин.

– Ваш передатчик включается с голоса, – сказал Макканн.

– Замечательно, – сказала Эйлин. – А это поможет вам добежать быстрее? Даже если я заору благим матом, все равно быстрее чем через три минуты вы не прибежите с другого конца парка. Через три минуты вы сможете внести мое имя в общую статистику жертв.

Абрахамс рассмеялся.

– Очень смешно, – рассердилась Эйлин. – Только мы говорим про мою жизнь.

– Этот приемник очень чувствительный: он слышит шепот с двадцати пяти футов, – сказал Макканн.